Товарищ убийца. Ростовское дело: Андрей Чикатило и его жертвы - Кривич Михаил (читать онлайн полную книгу txt) 📗
Громов не кричал, когда я напал на него. Он сказал, если что надо, то он не против… Я достал веревку и скрутил ему руки. Угрожая ножом, потребовал, чтобы он высунул язык. Когда он высунул язык, я откусил кончик и сразу проглотил. Потом нанес ему удар по голове и множество ударов ножом. Нож был перочинный с короткой ручкой. После убийства пошел на станцию и уехал».
Перечитайте воспоминания Чикатило и найдите хоть какие-нибудь признаки волнения, возбуждения, потери контроля. Хоть намек на сожаление, не говоря уже о раскаянии.
Фрагмент с подробностями, щадя вас, мы из середины убрали. Мы уже делали так много раз.
Труп Вадима Громова был найден 30 октября. Дальше события раскручиваются быстро.
Амурхан Яндиев, его коллега Евгений Бакин, тоже следователь по особо важным делам, оперативники, криминалисты метр за метром прочесывают лес у платформы Лесхоз. До Громова здесь нашли свою смерть еще три жертвы. Убийца должен сюда вернуться, он всегда возвращается. Промокшие до нитки, продрогшие — уже поздняя осень, — они выходят из леса, садятся в машины.
В тот же день, когда они выезжали на место убийства, исчез еще один подросток.
30 октября 1990 года. Лесополоса на окраине Шахт, на 1128-м километре перегона Кирпичная — Сады; излюбленное место убийцы в начале восьмидесятых годов. Вадим Тищенко шестнадцати лет.
«В тот день меня пригласили в горисполком города Шахты по поводу того, что я якобы захламил территорию музыкальной школы. В городе Шахты на железнодорожном вокзале был уже примерно в 14–15 часов… Когда шел по перрону до туалета, обратил внимание на одиноко стоящего паренька лет семнадцати… По дороге он рассказал, что в этих местах бывал с ребятами, что они даже ездили как-то за орехами, яблоками в район остановки Кирпичная… Вышли к саду, орехов не видели… И тут Тищенко захотел оправиться. Я сразу подбежал и свалил его на землю… Он сильный оказался, укусил меня за палец и так ударил по ноге, что я потом долго прихрамывал».
Прихрамывая, с кое-как завязанным пальцем, Чикатило вышел из лесополосы неподалеку от платформы Кирпичная, умылся в луже и уселся на пенек ждать электричку.
Его видели там под утро — рослого мужчину лет пятидесяти в темно-коричневой синтетической куртке и кепке, с сумкой через плечо.
Тело Вадима обнаружили 3 ноября. Евгений Бакин стоял над ним, кусая губы. По настоянию следователей, несколько дней назад именно здесь, у платформы Кирпичная, были расставлены посты физического прикрытия. Только что он узнал: посты сняли, потому что в Новочеркасске не хватало милиционеров для патрулирования.
Яндиев вспоминает, что три недели, оставшиеся до взятия Чикатило, его переполняла ярость. Но ярость не отчаяния, а предчувствия скорой встречи с преступником. Профессиональный нюх человека, много раз шедшего по кровавому следу, подсказывал ему — осталось совсем немного. Он позвонил в Москву Костоеву и сказал: «Исса Магометович, приезжайте немедленно, убийца пошел ва-банк».
Костоев вел не только «Лесополосу», на его плечах были сложнейшие дела по всей России. Он приезжал из Москвы на несколько дней, знакомился с положением дел, анализировал ситуацию, набрасывал план действий — и возвращался в столицу. Яндиев, Казаков, Бакин оставались. Они не беспокоили его по мелочам. Если Яндиев позвонил, значит, дело приняло серьезный оборот.
Костоев прилетел в тот же день.
К его приезду было сделано много. Усилены посты физического прикрытия на платформах и автобусных остановках, на каждом посту круглосуточно дежурили по два человека. Кое-где установили приборы ночного видения. Патрулировали электрички — как несколько лет назад, когда Чикатило залег на дно. Светловолосые, среднего роста, молодые сотрудницы милиции под видом бродяжек ездили из конца в конец области — вкусы убийцы были хорошо известны.
Знал ли обо всем этом Чикатило? Наверное, знал. Почему же не залег опять? Понадеялся на черный колпак? Так или иначе, он продолжал играть в открытую.
Свидетельница И. П. Белова, лаборантка Шахтинского лесхоза:
«Поздней осенью я ехала из Новочеркасска, где училась в техникуме пищевой промышленности, в Шахты, где жили мои родители. На вокзале увидела мужчину, который как-то странно на меня смотрел. Я села в вагон, он сел рядом. Положил мне руку на колено. Я возмутилась. Он сказал: «Что, не нравится? А раньше это женщинам нравилось». Когда проехали остановку Персиановка, мужчина (теперь я знаю, что это был Чикатило) сказал, что проехал свою остановку и теперь поедет в Шахты. Там мы оба вышли из вагона. Он вызвался меня проводить. Хотел понести мою сумку, но я не дала, подумала: «Сейчас возьмет сумку и убежит с ней».
Путь к дому был мимо стройки, но я решила пойти обходной дорогой — там место людное. Почти возле моего дома он предложил: «Пойдем со мной в кино на последний сеанс. Отпросись у матери и приходи». На прощание попросил разрешения поцеловать меня, сказал, что вечером будет ждать у кинотеатра.
Боязни он у меня не вызвал, был очень общительный, сказал, что работает преподавателем в институте. Поэтому я с ним разговорилась».
Очень романтично. Завязка провинциального романа.
Она глядела в лицо смерти, ни о чем не догадываясь; никому не рассказала тогда о встрече, даже матери. На свидание не пошла и осталась свидетельницей. Живой осталась.
Чикатило она опознала мгновенно.
Промокшие под непрерывными осенними дождями, Яндиев и его постоянный спутник тех дней майор милиции Иван Васильевич Воробьинский, падая с ног от усталости, искали новых свидетелей. Опрашивая одну за другой железнодорожных кассирш, они нашли наконец женщину, продавшую Вадиму Тищенко билет до Новороссийска, за которым его послала мать в последний день его жизни. Билет обнаружили среди клочков одежды неподалеку от трупа. Еще там были кусочки мела и магнитики. Не нашли авторучку и сдачу, вписали четыре рубля и стоимость ручки в обвинительное заключение, Чикатило возмущался, прокурор в обвинительной речи на краже настаивать не стал, и в приговор она не попала. Ручка, кстати, стоила рубль восемьдесят.
Кассирша первой кассы шахтинского вокзала Л. А. Прищепа опознала Вадима по фотографии и вспомнила, что продала ему билет. Проверили по контрольной ленте — номер 880780, совпадает с тем, что найден в лесополосе. Взяла у парня червонец одной бумажкой, дала четыре рубля сдачи. У кассы в это время вертелся высокий мужик в очках. Каков из себя?
Она описала приметы, и Яндиев встрепенулся.
Впервые в их руках появилась свежая улика — очевидец, который, пусть и за несколько часов до убийства, видел вместе преступника и жертву. Скажем корректнее: жертву и вероятного преступника.
Еще кассирша припомнила, что дочь как-то рассказывала ей о мужчине, который при ней, при дочери, прошлой осенью пытался увести парнишку из электрички. Эта тема была у всех на устах, милиция постаралась, чтобы как можно больше людей знали об опасности. И теперь кассирша сочла необходимым рассказать об этом случае.
Яндиев и Воробьинский попросили разрешения встретиться с дочерью. Подождали немного, пока у кассирши закончится смена, и вместе пошли к ней домой.
Дочь Светлана Напрасникова была одной из двух студенток-медичек, которые сидели рядом с пареньком и настырным мужчиной. Паренек, если помните, убежал. Светлана не только списала подробно внешность мужчины, но и добавила, что по-прежнему часто встречает его в пригородных поездах. Он то и дело попадается на глаза. Как будто катается…
Не надо быть специалистом в области следствия и сыска, чтобы понять: после таких показаний Чикатило был обречен. Его арест оставался теперь вопросом времени.
Чикатило арестовали две недели спустя. За эти дни он совершил еще одно убийство.
Последнее.
XVIII
ПОСЛЕДНЯЯ ЖЕРТВА
6 ноября 1990
Его последнюю жертву звали Светлана Коростик. Ей было двадцать два года. Он убил ее в хорошо знакомом месте — у платформы Лесхоз, в лесном массиве. Это произошло 6 ноября 1990 года, ровно за две недели до ареста.
