Тайна гибели Лермонтова. Все версии - Хачиков Вадим Александрович (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt) 📗
Итак, шесть часов пополудни, плюс-минус несколько минут. Дуэлянты с секундантами находятся в оговоренном месте – близ Перкальской скалы, на дороге, ведущей из Пятигорска в колонию Каррас. Что они видят там? В сторону горы Машук, изгибаясь, уходят заросли кустарников, которые образуют поляну, поросшую высокой травой. Сегодня эта поляна, хорошо заметная еще в середине прошлого века, сплошь покрыта молодыми деревьями и кустарниками. Очень трудно разглядеть в их густых зарослях следы старой дороги, но они все же сохранились. Во время ливня по этой дороге бежали бурные потоки. Но к моменту прибытия участников поединка они уже иссякли. А вот с кустов на мокрую траву еще обильно стекает дождевая вода. В густых черных тучах продолжают полыхать молнии, сопровождаемые раскатами грома. Не исключено, что дождь может хлынуть вновь – такое тоже не редкость.
Как должны вести себя в таких условиях секунданты? Нам, конечно, не так-то просто представить себя на их месте, но все же попробуем решить, что стали бы делать мы? Как попытались бы организовать поединок? Наверное, для того, чтобы создать дуэлянтам мало-мальски удобные условия, выбрали бы достаточно сухое место. А его можно найти только на дороге: достаточно каменистая, она не слишком размокла, и по ней можно ходить, не рискуя утонуть в грязи или до колен вымочить ноги. Правда, поскольку дождь кончился, по дороге могут проехать те, кто пережидал его в каком-нибудь недальнем укрытии. Но придется рисковать – не забираться же в истекающие влагой кусты! Да и по напитанной водою траве топтаться не слишком приятно. Так наверняка рассуждали и участники дуэли, ибо доподлинно известно, что произошла она на дороге.
Далее: поскольку существует опасность быть застигнутыми случайными проезжими, а также ввиду возможного повторения ливня, следует максимально сократить время поединка, пусть даже для этого придется изменить его условия. Что ж, и это, скорее всего, было тоже сделано, о чем свидетельствует следующее. Как собирался сообщить судьям Мартынов (в черновом варианте, забракованном Глебовым и Васильчиковым), условия дуэли предполагали возможность каждого дуэлянта сделать по три выстрела. Но почему один из секундантов крикнул: «Стреляйте или я вас разведу!»? Если бы условие трех выстрелов сохранилось, секунданты могли не торопить дуэлянтов (законно это или не законно – другой разговор), а просто развести их для второго и третьего выстрела. Поэтому возглас «Стреляйте!» явно означал желание сделать дуэль все-таки результативной, поскольку второй возможности для выстрела новые, изменившиеся на месте условия дуэлянтам, скорее всего, не предоставляли.
Однако мы немного забежали вперед. Вернемся к началу поединка. Итак, место выбрано, изменения в условиях обсуждены, и дуэлянты с ними согласились. Пора ставить их на места. Каким образом? Висковатов утверждал, что Лермонтов был поставлен выше по склону, представляя собой тем самым более удобную мишень. Вслед за профессором все сторонники «теории заговора» твердили о том, что поэту специально создали худшие условия. Правда, Раевский (вероятно, со слов Глебова) утверждал, что, наоборот, «вверх… труднее целить». Н. М. Серафимов считает, что положение дуэлянтов «разумеется, было определено жребием». Но вообще-то современные исследователи не склонны принимать во внимание разность высот, о которой никто, кроме Висковатого и Раевского, не говорит. И члены следственной комиссии не зафиксировали при осмотре места дуэли каких-либо неправильностей в расстановке противников, отметив лишь, что Мартынов был обращен лицом к югу, Лермонтов – к северу. Да и мы с вами, рассматривая остатки старой дороги Пятигорск – Каррас, видим, что вблизи Перкальской скалы она не имеет особых вертикальных отклонений, которые начинаются восточнее, ближе к Перкальскому арборетуму.
На каком расстоянии были поставлены дуэлянты? Тут, как и во многих вопросах, связанных с дуэлью, видим полнейший разнобой свидетельств. Лица, на дуэли не присутствовавшие, называют цифры порой самые фантастические.
Н. Раевский: «Больше 30-ти шагов – не шутка! Тут хотя бы и из ружья стрелять». Впрочем, подобной «щедрости» более ни у кого не встретим. Наоборот…
Н. Мартынов: «Был отмерен барьер в 15 шагов и от него в каждую сторону еще по десяти. Мы стали на крайних точках».
М. Глебов: «Дуэлисты стрелялись… на расстоянии 15-ти шагов и сходились на барьер по данному мной знаку. По обе стороны от барьера было отмерено по 10-ти шагов».
А. Васильчиков: «…майор Мартынов и поручик Лермонтов стали на свои места; от сих мест были отмерены десять шагов с каждой стороны до барьера, а между барьерами пятнадцать». В позднейших рассказах о дуэли князь сократил расстояние между барьерами до десяти шагов.
Да, расстояние от десяти до пятнадцати шагов – наиболее реально. Из чего можно исходить, предполагая это? Пять-шесть шагов означали бы гарантированный смертельный исход, на который явно не рассчитывали секунданты, хорошие приятели Лермонтова и Мартынова. Расстояние в двадцать и более шагов сделало бы поединок несерьезным, с чем не согласился бы Мартынов. Десять – пятнадцать шагов, по мнению специалистов, уравнивают шансы стрелков и хорошего, и неважного. Таким и был якобы Мартынов: Глебов в своей записке к нему упоминал (намекая, что об этом следует написать в своих ответах) о том, что его адресат стрелял из пистолета всего три раза в жизни.
Но это явно не соответствуют действительности, как и утверждение Раевского: «Николай Соломонович метил в забор, а попал в корову». Оспаривать эти утверждения позволяет не только соображение о том, что в юнкерской школе, конечно же, будущих офицеров хорошо учили всем видам военного искусства, в том числе и стрельбе из пистолета.
По свидетельству Васильчикова, Мартынов держал пистолет курком в сторону, называя это «стрелять по-французски». Специалисты считают, что это делалось вовсе не ради оригинальности. Боевые пистолеты (да и дуэльные, видимо, тоже) давали при выстреле большую отдачу, порой высоко подбрасывая руку, отчего пуля часто уходила выше цели. Из повернутого боком пистолета пуля уходила не вверх, а в сторону. При стрельбе по одиночной цели вероятность попадания, конечно, уменьшалась, но в бою, когда противников много, ушедшая в сторону пуля обязательно поражает кого-то из них. Применение Мартыновым стрельбы «по-французски» свидетельствует, что он выработал к ней привычку, а значит, немало пострелял, принимая участие в боевых действиях – и в 1837, и в 1840 годах. И, надо полагать, был уверен, что обязательно попадет даже при таком, не слишком удобном для дуэли, способе держать пистолет. Значит, был все же не таким уж плохим стрелком, каким его представляют в некоторых трудах о дуэли.
Кстати, а что это был за пистолет? Впоследствии исследователи уделяли большое внимание подмене пистолетов во время следствия, усматривая в этом козни врагов поэта. Для оценки самого поединка факт последующей подмены не столь уж важен. Иное дело – тип пистолетов, из которых стрелялись дуэлянты. Дело в том, что как раз в это время в России происходила замена пистолетов гладкоствольных на нарезные – кремневых на капсюльные. Новые отличались большей надежностью и точностью стрельбы. Какие именно были в руках Лермонтова и Мартынова? На этот счет точных сведений нет.
Н. М. Серафимов считает, что «для дуэли были взяты гладкоствольные капсюльные пистолеты, по всей вероятности, оружейного мастера Андреаса Кухенройтера». В неопубликованной статье сына Мартынова находим упоминание о нарезных пистолетах. Д. Алексеев, детально изучивший вопрос, отмечает, что в подавляющем большинстве пистолеты, изготовленные после 1820 года, были нарезными. Ну а Столыпин вряд ли стал бы держать старье. Косвенным доказательством того, что пистолеты были нарезными, можно считать и удивительно меткий выстрел Мартынова, вряд ли возможный при использовании гладкоствольного оружия, а также характер ранения поэта, предполагающий, что пуля в полете вращалась.
Но выстрел еще не прозвучал. Не наступили даже предшествовавшие ему…
