Бальзак - Цвейг Стефан (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗

Все удивительные трюки, о которых Бальзак повествует в своих романах: векселя, переписанные на второе и третье лица, уловки, чтобы добиться отсрочки по суду и, сделавшись недостижимым для почты, избежать вызова в суд, сотни хитростей, с помощью которых удается не допустить к себе кредиторов, хитростей, которые его Лапальферен возвел в степень подлинного искусства, – все эти способы проверены самим Бальзаком, и его дотошное знание законов, его изобретательная ловкость и отчаянная смелость с каждым днем одерживают новые победы. У издателей, у ростовщиков, у банкиров – всюду обращаются его векселя. Нет ни одного судебного исполнителя в Париже, которому не было бы поручено описать имущество г-на Оноре де Бальзака. Но ни одному не удается встретиться с ним лицом к лицу, а тем паче добиться от него денег.

Однако из гордости и, вероятно, из озорства Бальзак раздразнил всех своих преследователей и, открыто фрондируя против закона, натравил на себя еще новые власти. Согласно только что опубликованному указу каждый гражданин обязан определенное время прослужить в национальной гвардии. Бальзак не признает этой повинности. Для него, непоколебимого легитимиста, король-буржуа Луи Филипп – узурпатор, который не вправе отдавать ему приказы. Кроме того, Бальзаку жаль своего хорошо оплачиваемого времени, и он справедливо считает, что не пристало ему торчать под ружьем в военном мундире на каком-нибудь углу, в то время как типографии, газеты, издатели всего мира ждут его книг. Вероятно, можно договориться миром и изыскать путь, чтобы освободить столь почтенного и прославленного литератора, как Бальзак, от этой обязанности, но Бальзак не желает никаких компромиссов. Он вообще не отвечает на повестку. Трижды приглашают его к исполнению его гражданских обязанностей, и, поскольку он не дает себе труда обратить внимание на эти приглашения, дисциплинарная комиссия национальной гвардии приговаривает его к восьми дням тюремного заключения. Бальзак разражается своим добрым раблезианским смехом -да так, что колышется его брюхо! Этакая наглость! Муштровать его, Бальзака! Посадить в кутузку маршала европейской литературы за то, что он не хочет дефилировать с их самопалом! Что ж, хорошо, пускай попробуют! Его забавляет мысль поиграть в кошки-мышки с полицией, которая получила предписание арестовать упорно уклоняющегося от службы гражданина.

Пусть только попробуют его арестовать! Сперва надо еще его найти! Болваны в галунах увидят, что у них мозгов не хватит, чтобы его зацапать.

На много недель Бальзак становится незримым для своих преследователей. Напрасно врываются в любой час дня посланцы властей предержащих в квартиру на Рю Кассини. Всегда оказывается, что г-н Бальзак отправился путешествовать, причем неизвестно, где он остановится, – тот самый г-н де Бальзак, который с утра собирает авансы у своих издателей, а вечером неизменно появляется в Итальянской опере. Какое удовольствие выслушать от верного слуги, как часто в его отсутствие являлись усатые стражи закона, а еще приятнее, укрывшись за потайной дверью, слушать, как эти остолопы со зверской серьезностью наводят справки о неуловимом. Эти подробности придадут блеск и огонь его очередному роману. И поистине они вдохновляют его, когда он описывает борьбу Вотрена и Паккара с Корантеном, Пейрадом и прочими полицейскими ищейками. Но в одно прекрасное утро, 27 апреля, король Луи Филипп одержал победу: комиссар полиции с двумя филерами, которые часами, переминаясь с ноги на ногу, топтались под окнами Бальзака, врывается вслед за писателем в квартиру на Рю Кассини, и спустя полчаса знаменитая зеленая карета увозит его в полицейскую тюрьму «Отель де Базенкур», которую народная молва окрестила «Отелем на бобах». Бальзак вынужден полностью отсидеть свой срок, и это одно свидетельствует, сколь мал был его общественный вес в любезном отечестве. Тот самый человек, знакомства с которым добивается вся иностранная знать, человек, который принят во всех посольствах, тот самый Бальзак, которого Меттерних, владыка европейской дипломатии, приглашает к себе в дом, должен с 27 апреля по 4 мая отсидеть в полицейской тюрьме – без малейших поблажек. Он и сидит в громадном зале, среди орды кричащих и режущихся в карты, среди гогочущих грешников из простонародья. В большинстве это рабочие, которые не желают пожертвовать двумя рабочими днями ради гражданской гвардии: ведь это сократит их заработок и обречет на голод жен и детей. Единственное, чего удается добиться Бальзаку, – это стола и стула; и ему становится безразлично окружающее. С той же энергией, что и в уединении своей монашеской кельи, погружается он в ад своих корректур. Настроение его нисколько не омрачено, об этом свидетельствует веселое описание событий в письме к г-же Ганской. Да, его посадили под замок, но это ничуть не уязвляет его чувство чести, наоборот, оживляет его галльский юмор. Ему даже приятно сознавать, что на восемь дней он надежно защищен самим государством от кредиторов и судебных исполнителей Всю жизнь галерный каторжник работы, вечный должник и преследуемый, он привык к тюрьме худшей, чем «Отель на бобах». Выйти на свободу означает для него необходимость снова бороться, бороться ежедневно и еженощно.

Много лет выдерживает Бальзак эти сокрушительные удары. Лишь иногда у него вырывается стон:

«Я буквально околеваю, я повесил голову, как понурая кляча».

Впервые его железный организм получает предостерегающий сигнал. У Бальзака приступ головокружения. Преданный врач настоятельно советует писателю щадить себя. Ему следует на два-три месяца отправиться в деревню и отдохнуть. Бальзак повинуется доброму совету, но лишь отчасти. Он отправляется в родную Турень к своему другу Маргонну, в старое убежище; но не для того, чтобы, как приказал ему д-р Наккар, отдохнуть, а, напротив, чтобы работать так ожесточенно, так сосредоточенно, так фанатично, как даже ему редко еще приходилось работать. Вновь и вновь убеждается Бальзак, что не спекуляции, не финансовые сделки и не женитьба на богатой могут спасти его из отчаянного положения, а лишь единственное и истинное его призвание – искусство, для которого он рожден и которому присягнул на верность. Для художника есть целебное средство, которого врач не в силах прописать другим своим пациентам. Он может, только он один, преодолеть заботы и тяготы, описывая их. Он может претворить свой горький опыт в потрясающие образы и все, что было жестокой жизненной необходимостью, преобразовать в творческую свободу. Бальзак прибывает к Маргонну, гонимый именно такой жестокой необходимостью. Вдова Беше, выйдя вторично замуж, повинуется немилосердно деловитому супругу; она добилась судебного решения, согласно которому Бальзак в течение двадцати четырех часов должен сдать ей два еще недостающих тома «Этюдов нравов» ин-октаво и уплатить по пятьдесят франков пени за каждый просроченный день. Он собирается «за двадцать дней накропать для этой бабы ее тома», чтобы они не висели у него на шее. И если в дело вступает воля Бальзака, чудо всегда совершается. Он полагает, что должен сделать две вещи:

«Я обязан выполнить мой последний договор и, кроме того, написать хорошую книгу».

Ему удается и то и другое. Никогда Бальзак не творит лучше, чем под влиянием необходимости. В течение недели он придумывает сюжет «Утраченных иллюзий» и пишет всю первую часть.

«Все мои силы были напряжены, я писал по пятнадцать часов в сутки. Я вставал вместе с солнцем и работал до обеда, не беря в рот ничего, кроме черного кофе».

Именно эта книга, написанная в страшной спешке, становится его центральным произведением. Кажется, будто Бальзак неумолимым бичом выгнал наружу все, что пряталось в его сердце, выстроил перед собой свои самые сокровенные желания, самые потаенные опасения и подверг их исследованию.

«Утраченные иллюзии» 47 – картина эпохи, исполненная такого реализма и такой жизненной широты, каких французская литература доселе еще не знала. И наряду с этим это самый глубокий и беспощадный анализ собственной личности. Создав два образа в этой книге, Бальзак показал, чем становится и чем может стать писатель, если он строг к себе и верен себе и своему творчеству, и, наоборот, что станется с ним, если он поддастся соблазну мгновенной и незаслуженной славы. Люсьен де Рюбампре – воплощение всего опасного для Бальзака, Даниэль д'Артез – его сокровенный идеал. Бальзак понимает двойственность своей натуры. Он знает, что в нем скрыт поэт, исполненный творческой совести, дух, который стремится к достижениям, не идет ни на какое соглашение, отвергает любой компромисс и остается совершенно одинок среди окружающего общества. И в то же время Бальзак распознает в себе и вторую свою натуру: человека, любящего наслаждения, расточителя, раба денег, который вновь и вновь поддается мелкому тщеславию и безоружен против всех соблазнов роскоши.