Кремлевское дело - Иванов Николай Владимирович (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
Депутаты, уполномоченные съездом, смирились с этим неприкрытым произволом. Так же, впрочем, как и с тем, что прокурорские чины не представляли материалов, которые истребовались для изучения самими членами комиссии, особенно тех документов, что касались московских коррупционеров. Сколько гневных статей исписали к тому времени журналисты, писатели, учёные по поводу Министерства мелиорации и водного хозяйства СССР! Сколько людей поднималось на борьбу с этим монстром – рассадником коррупции, хищений, всевозможных махинаций. Ущерб от деятельности его руководителей исчислялся десятками миллиардов рублей. Стоимость разворованного, растранжиренного при воплощении разных бредовых «проектов века» не поддавалась учёту. Не сходила с уст и фамилия бывшего первого секретаря Белгородского обкома партии Николая Васильева, с 1979 года бессменно возглавлявшего Минводхоз. Часто посещавший Узбекистан и как министр, и как депутат Верховного Совета СССР от этой республики, Васильев тоже попал в поле зрения следствия. Целый ряд арестованных руководителей рассказали о вручении Николаю Фёдоровичу крупных взяток за решение хозяйственных дел. Вопрос о его привлечении к уголовной ответственности был согласован уже во всех инстанциях. Но с разгромом дела все доказательства канули в архивы. Чтобы все материалы этого расследования не постигла участь дела Смирнова, вызвавшая возмущение членов комиссии, прокуратура представляла ей лишь часть документов и только те, которые считала нужным. Фактически депутатская комиссия получила щелчок по носу, ей просто навязывали линию поведения, угодную верхам. «Независимая» съездовская комиссия снесла и это унижение.
Ничего не предприняла комиссия Роя Медведева и по поводу невыполнения своих же решений о необходимости приостановления либо прекращения «дела следователей» и о возобновлении расследованием незаконно прекращённого дела Смирнова.
Подтверждением того, что комиссия стала послушно выполнять роль ширмы, за которой кремлёвская верхушка продолжала творить неправедные дела, является ситуация с экспертами. Летом 1989 года было решено привлечь для работы в комиссии десятки профессиональных юристов и психологов. Последние должны были ответить на вопрос: оказывалось ли давление на обвиняемых и свидетелей для получения нужных следствию показаний. Но стоило только Рою Медведеву и его единомышленникам убедиться, что покровители со Старой площади вовсе не заинтересованы в углублённом изучении дела о коррупции и всех связанных с ним событий, как число экспертов было сведено к минимуму.
Несколько месяцев экспертом комиссии была Зинаида Опарина. Она всю жизнь проработала в судебных органах, последние годы до выхода на пенсию была членом Московского городского суда. Комиссия поручила ей изучить материалы уголовных дел в отношении Худайбердиева, Усманходжаева и других высокопоставленных взяточников из уголовного дела № 18/58115-83 и подготовить заключение о том, какие нарушения законности и кем были допущены.
29 ноября 1989 года на открытом заседании комиссия заслушала Опарину. Она сообщила, что в течение двух месяцев изучала документы предварительного следствия в отношении Худайбердиева в 15 томах, надзорное производство по делу в 5 томах и материалы судебного разбирательства в Верховном суде СССР. Эксперт Опарина отметила, что бывший Председатель Совета Министров Узбекистана более двух лет выражал полное доверие к следствию, подчёркивал искренность своего раскаяния, изобличительные показания давал добровольно, без какого-либо принуждения. И лишь когда из средств массовой информации Худайбердиеву стало известно об отстранении Гдляна и Иванова от расследования дела и предъявлении к ним серьёзных претензий со стороны высшего руководства, он изменил свои признательные показания. Первая жалоба от него на действия следствия поступила только 16 июня 1989 года. Никаких нарушений законности со стороны Гдляна, Иванова и руководимой ими следственной группы эксперт не усмотрела. Наоборот, выразила своё отношение к неправомерным действиям КГБ и прокуратуры после нашего отстранения от следствия. Процитируем стенограмму заседания: «…Я должна вам рассказать, официально доложить, как решались вопросы после того, как Худайбердиева, Усманходжаева и всех других вывозили на допросы в КГБ в Лефортово. Там допрашивал Духанин в присутствии Титова. И вот там наступило изменение показаний. Это было 4, 5 и 6 мая 1989 года. Все показания менялись. Причём было выполнение статьи 201 УПК– окончание расследования. И вот вместо того, чтобы продолжить ознакомление Худайбердиева с адвокатом с материалами дела, в это время начали допрашивать и выяснять вопросы: почему вы раньше давали такие показания. Причём очень неправомерные вопросы задавались со стороны Духанина в присутствии Титова. Духанин задавал, Титов молчал. «Почему вы давали ложные показания?» Разве может следователь задавать такой вопрос. «Ну, а если вы давали ложные показания, то давайте теперь по-другому говорить…»,– и он начинает говорить…»
Опарина отметила, что аналогичную картину, когда в КГБ склоняли обвиняемых к изменению показаний, она усмотрела и в других делах, в частности, Усманходжаева, к изучению которого приступила. Эксперт сообщила, что доложит комиссии результаты своего анализа. Как бы не так! С заключением по делу Усманходжаева ей уже выступать не пришлось: от услуг честного и принципиального эксперта комиссия отказалась.
Другому эксперту, Михаилу Харитонову, было дано поручение дать заключение по жалобам, поступившим на действия следователей. Составленное им заключение также не порадовало покровителей мафии. Харитонов пришёл к выводу, что хлынувший весной 1989 года поток жалоб инспирирован партийной верхушкой, а сами жалобы взяткополучателей и взяткодателей, их родственников, хранителей ценностей и иных, связанных с ними лиц, заинтересованных в исходе дела, доверия не внушают, указанные в них факты нарушений закона необоснованны. В отличие от Опариной, Харитонова не стали даже заслушивать на заседании комиссии, указав на дверь.
Кто ограбил Прокуратуру СССР?
Добившись перелома в работе комиссии, по существу превратив независимых экспертов в ничто, кукловоду Лукьянову уже было недостаточно использовать её лишь как прикрытие произвола. Теперь ему нужно было руками Роя Медведева и его соратников, при поддержке Прокуратуры и КГБ, покончить с делом о коррупции, окончательно и бесповоротно скомпрометировав в общественном мнении следственную группу. Казалось бы, всё к тому и шло, но возникло совершенно новое обстоятельство, которое не учёл хитроумный Анатолий Иванович. Речь идёт о материалах и документах уголовного дела № 18/58115-83, которые удалось сохранить руководителям следственной группы, и о которых в своё время было немало шума.
Надо признаться, что весной 1989 года мы даже не допускали, что материалы тысячетомного уголовного дела будут отняты у нас насильно без составления их описи и итогового акта приёма-передачи. Это была серьёзная оплошность, о которой потом не раз пришлось пожалеть. Когда же стало ясно, что кремлёвская мафия открыто пытается разгромить дело о коррупции и нас могут от него отстранить, мы и предприняли свои меры предосторожности. Были сняты ксерокопии с протоколов допросов, очных ставок, собственноручных заявлений подследственных и свидетелей, справок в ЦК КП Узбекистана, ЦК КПСС и Президиум Верховного Совета СССР и других подлинных документов, свидетельствующих о коррупции, в которой погрязло руководство страны. Переписали также несколько десятков видеокассет, запечатлевших различные следственные действия. Конечно, это была лишь небольшая часть огромного материала, накопившегося за 6 лет работы. Но его было достаточно для того, чтобы контролировать сохранность материалов дела. Ведь в случае нашего отстранения от работы, как мы наивно полагали, составят подробную опись всех документов, и утаить что-то из них будет весьма затруднительно, имея на руках этот акт приёма-передачи.
Мы ошиблись в одном: как выяснилось, никто не собирался составлять опись всех материалов уголовного дела № 18/58115-83, которой, кстати, нет и по сей день. Но просчитались и Сухарев со своими покровителями, которые были абсолютно убеждены в том, что дело целиком у нас отобрано, и документами его можно будет распоряжаться так, как им вздумается.
