Падение Берлина, 1945 - Бивор Энтони (книги онлайн бесплатно серия .TXT) 📗
Несмотря на то что в штабе армии недоставало радиотехнических средств, связь функционировала нормально. Офицеры могли использовать для докладов обычную телефонную сеть, которая работала все еще хорошо. Положение с боеприпасами также было сносным благодаря запасам, имевшимся на складах в Альтенграбове и баржах на Хафельзее. Венк отказался выполнять приказ фюрера о "выжженной земле" и распорядился не трогать электростанцию в Гольпе, находившуюся к юго-востоку от Дессау. Это предприятие имело важнейшее значение для снабжения электричеством германской столицы. Его охрана от какого-нибудь фанатика-подрывника обеспечивалась достаточными силами, выделенными пехотной дивизией "Хуттен".
Основной задачей 12-й армии было не допустить продвижение 9-й армии США по обеим сторонам шоссе Ганновер - Магдебург{501}. Предполагалось, что американские войска попытаются захватить плацдарм на восточном берегу Эльбы и ударить с него по Берлину. Наступление противника началось даже раньше, чем ожидалось. "12 апреля, - говорилось в донесении, - войска противника совершили попытку форсировать реку в районе Шёнебека и Барби". На следующий день пехотная дивизия "Шарнхорст" произвела контратаку силами одного батальона и нескольких штурмовых орудий. Немцам удалось на какое-то время задержать противника, но уже спустя сутки они осознали, что силы слишком неравны. Американцы превосходили их по всем статьям.
Райхельм отдавал себе полный отчет: если американцам удастся форсировать Эльбу большими силами, то у 12-й армии "не останется другого выхода, как капитулировать"{502}. Армия не смогла бы продолжать сопротивление "больше одного или двух дней". Гумбольдт придерживался точно такого же мнения. На самом деле передовые американские подразделения уже форсировали Эльбу в нескольких местах. 14 апреля в сводке Главного командования союзных экспедиционных сил в Европе говорилось, что "9-я армия заняла Виттенберге, находящийся в 100 километрах к северу от Магдебурга"{503}. Тем временем 5-я моторизованная дивизия достигла Эльбы на двадцатипятикилометровом участке в районе Тангермюнде. 15 апреля части армии Венка контратаковали 83-ю пехотную дивизию противника неподалеку от Цербста, но развить успех им не удалось.
Казалось, что захват плацдармов на восточном берегу Эльбы стал для Эйзенхауэра скорее головной болью, чем решительным успехом. Он попросил генерала Брэдли, командующего группой армий, высказать свое мнение по поводу наступления на Берлин. Главнокомандующего интересовали вероятные потери союзных войск при продвижении к германской столице. Брэдли посчитал, что потери будут составлять приблизительно сто тысяч человек (впоследствии к этой цифре стали относиться как к сильно преувеличенной). Он также добавил, что такие потери являются чересчур большой ценой для захвата объекта, имеющего лишь престижное значение, поскольку союзным войскам все равно придется его покинуть после окончания войны. Эта оценка ситуации полностью соответствовала мнению самого Эйзенхауэра, хотя позднее он заявлял, что "будущий раздел Германии совершенно не влиял на военные планы" союзников{504}.
Эйзенхауэр был также обеспокоен состоянием коммуникаций экспедиционных сил. Они действительно были сильно растянутыми. Британская 2-я армия находилась на окраинах Бремена, 1-я армия США подходила к Лейпцигу, а передовые части Паттона были уже недалеко от Чехословацкой границы. Расстояния являлись настолько большими, что передовые подразделения приходилось снабжать с помощью авиации. Более того, союзникам необходимо было кормить не только собственных солдат, но и огромное число беженцев, бывших узников концентрационных лагерей и иностранных рабочих. Для всего этого требовалось поставлять солидные ресурсы. Подобно многим союзным командующим, Эйзенхауэр оказался абсолютно не готов столкнуться со всем тем ужасом, который открылся после освобождения нацистских лагерей. Большинство военнослужащих были потрясены невероятными страданиями людей, находившихся в гитлеровских застенках.
Командиры частей и соединений, действующих в составе англо-американских войск, мало что знали о положении дел на Восточном фронте. Они не представляли, насколько страстно немцы желают пустить их в Берлин еще до того, как туда войдет Красная Армия. "Солдаты и офицеры, - отмечал полковник ОКХ де Мезьер, - полагали, что лучше быть разбитыми силами западных союзников. Истощенные части вермахта сражались лишь потому, что хотели оставить русским как можно меньше территории для оккупации"{505}. Командующий 9-й армией Симпсон и подчиненные ему командиры соединений инстинктивно понимали ситуацию лучше, чем сам главнокомандующий. По их мнению, на пути к Берлину, который теперь находился от них менее чем в ста километрах, союзные войска встретят лишь очаги сопротивления немецких частей. Но даже эти очаги можно будет легко обойти.
К тому времени 83-я пехотная дивизия уже успела навести переправу через Эльбу. В ночь на субботу 14 апреля первые подразделения 2-й моторизованной дивизии стали переправляться на другой берег. Количество американских сил на захваченном плацдарме быстро увеличивалось. Он простирался теперь до самого Цербста. Американцы пребывали в сильном возбуждении. Они с нетерпением ожидали приказа двигаться дальше. Однако утром в воскресенье, 15 апреля, генерал Симпсон был вызван в штаб генерала Брэдли, находящийся в Висбадене. Брэдли встретил командующего 9-й армией прямо на аэродроме. После того как два офицера пожали друг другу руки, Брэдли без всякого предисловия объявил, что армия Симпсона должна оставаться на Эльбе. Любое дальнейшее продвижение в направлении Берлина запрещалось.
" - Какого черта! Кто вам это сказал? - спросил Симпсон.
- Айк (Дуайт Эйзенхауэр. - Примеч. ред.), - ответил Брэдли"{506}.
Ошарашенный и расстроенный, Симпсон вылетел обратно в штаб 9-й армии и по пути долго соображал, как все это преподнести подчиненным ему офицерам.
Приказ стоять на реке Эльбе практически совпал по времени со смертью президента Рузвельта. Оба события нанесли большой удар по моральному состоянию американской армии. Рузвельт умер 12 апреля, но новость об этом пришла в войска только на следующий день. Геббельс пребывал в экстазе. Вернувшись с участка фронта под Кюстрином, он сразу же позвонил Гитлеру. "Мой фюрер, я поздравляю вас! - произнес в трубку министр пропаганды. Рузвельт мертв. Звезды указывали на то, что вторая половина апреля будет для нас поворотным пунктом. Сегодня тринадцатое апреля. Это поворотный пункт!"{507}
Всего за несколько дней до этого события Геббельс прочитал Гитлеру отрывок из "Истории Фридриха II Прусского". Он явно желал вывести фюрера из депрессии. В книге был отрывок, посвященный тому, как терпящий поражение в Семилетней войне Фридрих Великий уже готовился принять яд. Но неожиданно пришло известие о смерти русской императрицы Елизаветы. После строчек о том, что "произошло чудо и спасло династию Бранденбургов", глаза Гитлера наполнились слезами. Геббельс не верил в астрологические прогнозы, но был готов испробовать все, чтобы поддержать ослабевший дух своего фюрера, внушить ему оптимистическое настроение. Стену бункера рейхсканцелярии теперь украшал огромный портрет Фридриха Великого, который сюда специально принесли ради фюрера. 14 апреля Гитлер издал приказ по войскам, в котором говорилось: "Теперь, когда с лица земли исчез один из величайших преступников всех времен, наступил решающий поворот во всей войне"{508}.
С именем Фридриха Великого было связано еще одно событие, но Гитлер предпочитал умалчивать об этом. Во время ночного рейда авиация союзников разбомбила Потсдам. (В этом городе находилась одна из резиденций прусских королей. - Примеч. ред.) Один из членов гитлерюгенда, прятавшийся в подвале, с изумлением наблюдал, как рушится стена большого дома. Она напоминала ему поврежденный корабль, быстро уходящий под воду{509}. Бомбежка уничтожила большую часть старого города, включая гарнизонную церковь - духовное прибежище прусской военной касты и аристократии. Урсула фон Кардорф расплакалась прямо на улице, когда узнала об этой потере. Она записала в дневнике, что "вместе с церковью рухнул и весь мир"{510}.
