Дневник помощника Президента СССР. 1991 год - Черняев Анатолий (лучшие книги онлайн TXT) 📗
Вторая беседа проходила за вечерним обедом в другом шале, которое служило спальней и гостиной. Состав уже «расширенный»: Раиса Максимовна и Даниэль, ее сестра, младший сын Миттеранов, мы с Горбачевым, Пьер Морель — помощник Ф.М., Андрей Грачев.
Протискивались, извиняясь друг перед другом, рассаживаясь за круглым столом в комнатке метров 14.
Совсем по-деревенски. Делать пометки в блокноте я, естественно, не мог, сидя за обедом рядом с французским президентом. Воспроизвел разговор уже в самолете. Не все, наверное, запомнил и не во всем будет дословно, тем не менее за смысл ручаюсь. Речь пошла о судьбах Европы — в контексте югославского кризиса и распада в СССР. Миттеран произносил целые речи. Горячо подхватил мнение М. С. о том, что плохую услугу Европе оказали те, кто извне поддержал центробежные силы в Югославии.
"Сепаратизм существовал там всегда, — в своей размеренной и внушительной манере говорил Миттеран.
— Но немцы сразу же выступили за признание независимости Словении и Хорватии. Я же еще с июня был против независимости этих республик. Моему примеру последовало и большинство других государств — членов ЕС. Не то чтобы я отрицательно относился к самой идее независимости, просто я исходил из того, что независимость должна провозглашаться при соблюдении международных договоренностей, в частности положений Заключительного Акта Хельсинки, а также Парижской хартии для новой Европы. По моему убеждению, другой вариант — провозглашение независимости под давлением националистических сил — вряд ли можно приветствовать.
Ясно, почему немцы придерживаются иной позиции: дело в том, что Словения и Хорватия в свое время входили в состав Австро-Венгерской империи. Помимо немецкого влияния они испытывали на себе воздействие римской католической церкви, Ватикана.
Я как-то обсуждал югославскую тематику с Мейджором. Он спросил меня, что будет дальше. Я ему ответил: Хорватия, видимо, обратится за помощью к вооруженным силам Германии, Австрии, Венгрии и Турции. Сербия, в свою очередь, аналогичную просьбу адресует Великобритании, России и Франции. Наши вооруженные силы окажутся, таким образом, в Югославии, и возникнет ситуация, как в начале первой мировой войны в 1914 году. Мейджор был явно удивлен, он заявил, что никуда своих солдат отправлять не будет. Не знаю, принял ли он всерьез мое заявление… Мы не должны воссоздавать условия соперничества, как в начале века. Такой вариант означал бы большую драму для Европы.
Так что сама жизнь подводит страны ЕС к созданию политического союза. От истории никуда не уйти".
«…Вы, конечно, знаете, — перебросил Ф.М. мысль в другую плоскость, — что американцы испытывают соблазн расширить функции НАТО, превратить ее скорее в политический, нежели военный союз. Я на этот счет придерживаюсь иной точки зрения. Мне думается, что НАТО и впредь должна сохранять верность тем основам, на которых была создана. Если бы Североатлантический альянс был наделен функциями, в принципе относящимися к ведению СБСЕ или ЕС, было бы очень плохо. Общеевропейский процесс стал возможен во многом благодаря согласованным действиям СССР и Франции. Вы, конечно же, помните, что Франция была практически единственной страной, поддерживающей ваши инициативы в области общеевропейского сотрудничества. Наше взаимодействие дало хороший результат. Так давайте же не будем допускать ликвидацию плодов нашего сотрудничества. Если мы дадим НАТО чрезмерные полномочия, то государства, не являющиеся членами НАТО, почувствуют себя не в своей тарелке. Упадет также роль Парижской хартии для новой Европы».
Откликаясь на реплику М. С. о европейской роли США, Миттеран продолжал свое «эссе»: «Европа — это также и Америка. Такое положение будет еще сохраняться какое-то время. Согласен, что США будут продолжать играть важную роль. Это всего-навсего признание существующих реальностей. Однако в будущем Европа должна быть в самой Европе. При этом важно, чтобы преобразования в Советском Союзе способствовали политико-экономическому сближению Запада и Востока и созданию того, что вы называете общеевропейским домом».
— Многое здесь зависит от того, какой видит Америка будущую объединенную Европу и как она видит Японию, — вступил в разговор М. С. — Это две ; головные боли американцев, особенно если речь идет о Европе от Атлантики до Урала. Это ведь огромное пространство с почти 600 миллионами жителей, с огромным научно-техническим, экономическим и интеллектуальным потенциалом. Именно здесь мы должны искать "ответы на главные вопросы мировой политики. Здесь же и я ответ на позиции разных стран в связи с переменами в Советском Союзе, в том числе объяснение коррективам, , которые наблюдаются в европейской политике ФРГ. Я имею в виду то, что выявилось в недавнем заявлении Бейкера-Геншера. Отсюда и поддержка Германией идеи новой роли НАТО, о чем вы говорите. Не исключено, что на этом пути немцы рассчитывают усилить воздействие на европейские дела, получить свободу рук в отношении Венгрии, Австрии, Чехословакии и дальше на Восток…
…Мой взгляд таков, и с ним связаны мои оценки на будущее. Есть две опоры: это европейские сообщества, которые обзаводятся системой политических институтов, это также Союз Суверенных Государств на основе прежнего СССР. Есть также взаимодействие между ними в рамках, определенных документами общеевропейского процесса и соглашениями в области разоружения. В такую концепцию вписываются роль и присутствие в Европе США и Канады. Но это должна быть европейская политика, а не американская политика в отношении Европы.
— Конечно, было бы важно опираться на обе эти опоры, — поддержал идею Ф.М. — Но одна из опор уже создана, что же касается другой, то неизвестно, что с ней все-таки происходит. Если бы жители всех ваших республик (а это почти 300 миллионов) были бы Горбачевыми, то вопрос был бы решен.
— Хорошо, — засмеялся М. С., — я так понимаю свою задачу: мне надо будет укреплять вторую опору.
— Но и мы того же желаем, — весело заверил его Ф.М. — Заметили вы, что в своем выступлении перед телекамерами только что я высказывался в пользу сильного, сплоченного, укрепленного федеративными узами Союза? Это было бы очень важно не только для ваших соотечественников, но также и для интересов Франции и Европы в целом. Франция никогда, ни при каких условиях не будет поощрять разрушение Союза. При Сталине такая позиция была сопряжена с определенными проблемами. Но даже и тогда во времена де Голля и Сталина Франция и СССР были союзниками, тем более это важно сейчас, когда ваша страна становится демократической.
Повторил: убежден, что Европа сформируется. Вся наша политика нацелена на то, чтобы содействовать как можно скорее достижению этой цели. Если это произойдет не так быстро, как хотелось бы, возникнет ситуация, последствия которой Европа будет ощущать на себе целые века.
Потом были веселые «кофе и коньяк» в соседней комнате, где места всем уже не хватило. Говорили о чем попало. Не замолкал М. С. Миттеран, сидя в большом кресле, изредка «останавливал» беспорядочный разговор значительными репликами — со своей благожелательно-снисходительной улыбкой на усталом лице.
Ночевать мы с Андреем Грачевым уехали в Сустон, в туристскую гостиницу, где остановились остальные из команды Горбачева. Утром вернулись вдвоем же в Латче. Был еще деловой завтрак. Тема — срочная финансовая и продовольственная помощь СССР. Участвовала молодая дама, прелестная Анна Лавержон (эксперт по этим делам, она же «шерп»), только что прилетевшая на доклад президенту из Москвы.
Вот вроде все об этой, мне кажется, весьма знаменательной встрече двух президентов.
3 ноября
Эти дни, наверное, все-таки решающие. Проснувшийся и проспавшийся, как следует попивший в отпуске Ельцин показал себя в полном объеме. И следовало ожидать… Только М. С. не ожидал, все думал, что на уговорах и «хорошем отношении» можно его «канализировать», как он любит выражаться.
Доклад Ельцина на Съезде депутатов РСФСР — это, конечно, прорыв к новой стране, к новому обществу. Хотя все идеи и все замыслы выхода именно «к этому» заложены в «философии» горбачевской перестройки. Но сам он не сумел вовремя порвать со своими привычками, хотя и не раз признавался: «Все мы из прошлого»… Увы! Не у всех хватило силы порвать с этим прошлым до конца, а главное — вовремя!
