Миронов - Лосев Евгений Федорович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
15
Армия погибала... А вместе с нею – Россия... Творилось что-то невообразимое. Газеты переполнены ежедневными сообщениями с мест – анархия, беспорядки, погромы, самосуды... Навис злой призрак голода. Между фронтом и местами закупки хлеба – разбои, грабежи. Проходящие воинские части сметают все, уничтожают посевы, скот, птицу, разбивают казенные склады спирта, напиваются, поджигают дома, громят не только помещичье, но и крестьянское имущество... Против массового дезертирства бороться невозможно. Самые плодородные области погибают. Скоро останется голая земля...
ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов констатировал: «В различных местностях России толпы озлобленных, темных и часто одурманенных спиртом людей, руководимые и натравливаемые темными личностями, бывшими городовыми и уголовными преступниками, грабят, совершают бесчинства, насилия и убийства».
Съезд представителей Балтфлота потребовал: «...Немедленного удаления из рядов Временного правительства Керенского как лица, позорящего и губящего своим бесстыдным политическим шантажом великую революцию, а вместе с нею и весь революционный народ».
Комиссар Северного фронта В. Б. Станкевич, призванный защищать Временное правительство, доносил: «Я чувствовал всю тщету попыток, так как само слово „правительство“ создавало какие-то токи в зале, и чувствовалось, что волны негодования, ненависти и недоверия сразу захватывали всю толпу. Это было ярко, сильно, непреодолимо и сливалось в единый вопль: „Долой!“
Интеллигенция и демократия требовали: «Войны до победного конца»... А в армии – неповиновение и самосуды... Словоблудие текло из Петрограда... Никто никого не слушал, никто не знал, что делать, но все пытались перекричать друг друга.
Непонятно, под каким флагом в Москве собралось так называмое Государственное совещание представителей Временного правительства и высших военных чинов... Почему-то Керенский пытался даже лишить слова генерала Корнилова...
Керенский, бия себя в грудь, патетически говорил: «Если у народа не хватит разума и совести, то погибнет государство русское, захлестнутое волной развала, распада и предательства!.. И ныне, рожденный к свободе и великий в своем прошлом народ, обманутый и опозоренный, в страшном дурацком колпаке пляшет и кривляется перед своим жестоким Берлинским Барином. Но не падайте духом. Не проклинайте темную массу народную, не бросайте ее! Идите к народу со словами суровой правды, будите в нем уснувшую совесть, и раньше, чем вы думаете, возродится в нем мужество и загорится жертвенный пламень любви к Родине и Свободе!»
Какое обилие ничего не значащих и ничего не выражавших пустых слов, но в какой-то степени завораживавших слушателей.
Зато атаман Всевеликого Войска Донского Каледин, выступавший от всех одиннадцати казачьих войск, был более конкретен: «Армия должна быть вне политики. Полное запрещение митингов и собраний с партийной борьбой и распрями. Все советы и комитеты должны быть упразднены. Декларация прав солдата должна быть пересмотрена. Дисциплина должна быть поднята в армии и в тылу. Дисциплинарные права начальников должны быть восстановлены. Вождям армии – полная мощь!..»
Ведавший распорядком Совещания министр почт и телеграфов Никитин спросил Верховного главнокомандующего: от какой организации он будет говорить?.. Когда Корнилов приехал в Москву на это самое Совещание, офицеры от поезда до экипажа несли его на руках... «Спасите Россию, и благодарный народ увенчает вас!..» Мануфактурщица Морозова упала на колени перед Корниловым и пыталась поцеловать ему руки... Родзянко послал телеграмму Корнилову, называя его Верховным вождем...
10 августа генерал Корнилов приехал в Петербург, явился на заседание Временного правительства и привел с собою верных текинцев, которые расставили пулеметы у всех входов и выходов Зимнего дворца... Корнилов боялся, что его может арестовать Керенский, а Керенский боялся, что его арестует Корнилов...
Все стремились подвинуть Россию к окончательной гибели. К уничтожению нравственных, духовных и материальных ценностей, созданных народом веками.
Ни в ком не явилась мудрость терпения – этого ангела-спасителя всего живого на земле. Именно в это трагическое для России время русский человек наиболее ярко выявил свою сущность – в избытке выдал миру и свой ум, и свою глупость. Оправдал рожденную в глубинах народа поговорку: «Из нас, как из древа – и дубина и икона». Все зависит от того, кто это дерево обрабатывает: Сергей Радонежский или Емелька Пугачев...
И вот, когда по всей матушке-России плыл мутный поток смуты и душераздирающий вопль, единственным спасительно-обетованным местом оставался Дон, его чистые воды и сильные, смелые сыны. Они не забыли еще, как сушатся походные сухари и сохраняется сухим порох в пороховницах.
...Генерал Каледин Алексей Максимович среднего роста, сумрачный взгляд, фуражка надвинута на глаза, молчаливый, блестящий кавалерист, выйдя на паперть, слушая несмолкающий трезвон колоколов и глядя на выстроившиеся колонны конных сотен, чувствовал гордость и особую радость, что его мечты сбываются и он находит ту силу, которая не только оборонит Донской край от анархии и разрухи, но, бог даст, и спасет всю Россию...
После торжественного молебна и официальной встречи выборных представителей станиц и хуторов пригласили в здание окружного правления. В хорошем настроении и хорошо поставленным голосом, даже как будто прислушиваясь к самому себе, генерал Каледин громко вещал: «Господа избранные старики! Россия пережила и переживает тяжелое потрясение. Свергнут царь с трона... В стране началась великая смута. Армия подорвана приказом № 1. Началось убийственное разложение фронта... Все это результат не только внешнего врага, но и внутреннего, так называемых большевиков... Призываю вас, отцы, готовить своих сыновей к защите Тихого Дона от анархии и большевизма... Наша миссия – исцеление России...»
Кто-то кричал «ура», кто-то кричал: «За решетку генералов!.. Пусть Миронов скажет!..», «Он неприглашенный!..», «Требуем Миронова! Ему верим!..»
Присутствовавшие на приеме нежеланные фронтовики выпихнули Миронова к трибунке. Все притихли от! неслыханной дерзости молодых казаков, а тут еще этот Миронов – герой Тихого Дона и вечный бунтовщик, резкий, непримиримый, правдивый, вспыльчивый и храбрец, другого подобного не сыщешь во всем славном казачьем войске.
– Граждане станичники! Уважаемые старики! Трудовой народ России сбросил цепи самодержавия. Но власть-то осталась у помещиков, фабрикантов и банкиров. Крестьяне не получили земли, а рабочие – лучших условий труда. Казаки не получили отнятых царями законных вольностей. Не получили мы ни мира, ни победы над врагом. Поэтому и прибыл по наши души генерал Каледин и призывает к установлению военной диктатуры. «Война до победного конца»... Мы, трудовые казаки, требуем учреждения в стране не генеральской власти, а подлинно народной.
Старики взбеленились, пытаясь сбросить Миронова с трибуны. Их скрюченные от работы и шашки заскорузлые пальцы тянулись к Филиппу Козьмичу, пытаясь ухватить его за полы парадного френча. Наконец им все-таки удается стащить Миронова и поддать ему. Но фронтовики вовремя кинулись на выручку и за бороды оттащили рассвирепевших «господ выборных стариков».
Из толпы вырвался сотник Степан Игумнов с обнаженной шашкой и, замахнувшись на Миронова, дико заорал: «Срублю голову!.. Извинись перед его превосходительством генералом Калединым!..» Пока сотник, захлебываясь от злобы и верноподданнических чувств, произносил свою тираду, опытный разведчик Миронов уже держал приставленный к его виску револьвер: «Брось шашку!.. Убью, как собаку!..» Игумнов от неожиданности и страха выпустил из рук шашку. Кто-то из фронтовиков подхватил ее и на глазах у всех через колено переломил...
Во время рукопашной драки наказной атаман Всевеликого Войска Донского генерал Каледин скрылся в задних комнатах окружного правления. Неожиданно запыхавшийся телеграфист вбежал к окружному атаману полковнику Рудакову. Тот, прочитав текст телеграммы, чуть ли не лишился дара речи. Тихонько, как-то боком подошел к Каледину и чуть ли не из-под полы показал телеграмму: «Алексей Максимович, срочная и совершенно секретная...»
