Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы, 1884–1909 гг. - Ковальская Елена
(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 227. Л. 1–2, 4–6, 8–9.)
Вел. кн. Павел Александрович уехал за границу отвлечься от печальных мыслей и поправить здоровье. Его дети, Мария (ей тогда было 1,5 года) и Дмитрий остаются в Ильинском у дяди Сергея. С этого времени они стали «его детьми». На страницах своего дневника Сергей Александрович зовет Мари не иначе как «baby». При отъездах великого князя Елисавета Феодоровна подробно телеграфирует ему о малышах.
Вел. кн. Елисавета Феодоровна — вел. кн. Сергею Александровичу
8 октября. Ильинское — Москва
Дети здоровы, у маленькой Марии три зубика, говорит через них: «Тетя», «Дядя». Провела бессонную ночь, но настроение великолепное. Погода пасмурная. Нежно целую.
Элла.
(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 86. Л. 90. — на англ. яз.)
Вел. кн. Елисавета Феодоровна — имп. Марии Феодоровне
22 октября. Петербург
Дорогая моя Минни,
От всего сердца я желаю тебе всяческих благ! Желаю, чтобы Господь дал вам и вашим дорогим детям еще много лет счастья и благословил глубокую любовь, которая так крепко соединяет вас, чтобы никакие невзгоды не омрачали ваш путь. Душа милой Аликс витает возле вас, и особенно в этот день[588].
Ее земная судьба была непрерывным счастьем, а потому мы не в праве желать, чтобы она вернулась, но как ужасно жить без нее! Бедный, милый Павел и мой бесценный муж… Трудно смириться с тем, что мы больше не увидим ее чудесную улыбку, не услышим веселого смеха, который до самого дня ее ужасной болезни озарял нашу счастливую жизнь в Ильинском.
Слава Богу, дорогие малютки чувствуют себя прекрасно. Малыш весит уже почти 8 фунтов и выглядит вполне здоровым ребенком, хотя, конечно, родился недоношенным. Девочка с каждым днем становится все более резвой, что-то лепечет, копируя слова, которые говорят взрослые. Каждое утро няня дает ей целовать фото Аликс, она говорит: «Дорогая мама» и, если в комнате находится портрет Аликс, мы указываем ей на него, иногда она указывает на него сама, и мы даем посмотреть ей портрет, — чтобы образ ее любимой матери оставался живым в ее памяти. В первый день в Александрии[589] ей хотелось, чтобы все, кто входил в комнату, брали ее на руки. Она всем говорила: «Пошли», желая вернуться в свою детскую в Ильинском, не понимая, где она находится. Она постоянно указывает на дверь, чтобы ее отнесли туда.
Павел приходит в себя и начинает понемногу интересоваться окружающим. Но видеть его невыносимо грустно. Ему приходится разбирать вещи Аликс, что снова разрывает ему сердце.
У нас здесь хорошая солнечная погода и несколько градусов тепла после настоящей зимы в Москве.
Непременно передай Саше огромную благодарность за то, что позволил нам жить в Александрии. Сад великолепный, а дворец до того уютный, что мы чувствуем себя совсем как дома, дышим свежим деревенским воздухом и с удовольствием гуляем пешком.
Мы уже принялись за дела: у меня было заседание комитета[590], потом встречалась с Нейдгартом[591] по делу, о котором я говорила тебе в Петергофе — ты к нему отнеслась с одобрением. Постоянно видишь страшную картину — маленькие дети выброшены на улицу, потому что матерям нечем их кормить, но их нельзя взять[592]. Бахметев П.[593] пришлет тебе устав[594]. Будь любезна — покажи его сразу Саше на его одобрение, чтобы можно было быстро «mettre tout en train» (дать делу ход — фр.) Я буду тебе признательна, если ты это сделаешь.
Как ты, должно быть, рада, что твоя дорогая семья с тобою. Передай, пожалуйста, большой привет тете Аликс и девочкам. Мы узнали от Сергея хорошие новости о Георгии. Ты полагаешь, что воздух Кавказа укрепил его силы и здоровье? Говорят, этот воздух творит чудеса, к тому же пребывание весь день на просторе — новый метод лечения, которое Георгию как раз по душе.
С нежнейшим приветом от меня и Сергея вам и детям; молюсь, чтобы Господь благословил вас. Остаюсь, нежно любящая тебя сестра
Элла.
(ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 1581. Л. 47–50об.)
Уделяя много личного времени заботам о малышах Дмитрии и Марии, Елисавета Феодоровна не оставляет общественных обязанностей: она становится во главе Елисаветинского благотворительного общества для бедных законнорожденных детей.
Идея открытия общества принадлежала управляющему Московским Воспитательным Домом обер-гофмейстеру Б. А. Нейдгарту. С разрешения императрицы Марии Феодоровны он обратился с ходатайством к великой княгине. Елисавета Феодоровна не только поддержала начинание Нейдгарта, но впоследствии принимала активное участие в жизни Общества, вплоть до 1917 г. Еще в июле 1891 г. было объявлено о сборе пожертвований на благое начинание.
Московские ведомости
21 июля. Императорский Московский Воспитательный Дом с 1-го июля 1891 года прекратил прием законнорожденных детей. Желая прийти на помощь Москвы в деле призрения законнорожденных детей, родители коих по своей бедности или по другим уважительным причинам не в силах их воспитывать, Великая Княгиня Елисавета Федоровна намерена учредить в самом непродолжительном времени Общество попечения о новорожденных законных детях беспомощных родителей.
Для сбора пожертвований на это дело повелено учредить во всех приходах г. Москвы Комитеты из приходского священника, церковного старосты и прихожан. Лица, для которых дорого воспитание в Москве законнорожденных детей, сим приглашаются внести свою посильную лепту на это новое и доброе дело! Придя вовремя на помощь бедным родителям в деле призрения их детей, мы тем избавим многих из них от необходимости подкидывания и насильственного умерщвления детей, примеры чего видим чаще прежнего.
Елисаветинское общество открылось через несколько месяцев, 18 апреля 1892 г., а до того в Москве под руководством великой княгини «раз в неделю заседает комитет», на котором обсуждается устав нового Общества. В конце ноября он был «представлен Главноуправляющему собственною Его Императорского Величества канцеляриею по учреждениям императрицы Марии графу И. Л. Протасову-Бахмете-ву для поднесения его на Высочайшее Государя Императора»[595]. Устав был утвержден 17 января 1892 г.
Вел. кн. Елисавета Феодоровна — имп. Марии Феодоровне
10 ноября. Москва
Дорогая моя Минни,
… Здесь малыши, слава Богу, чувствуют себя прекрасно, маленький — такой славный, пухленький мальчик, весит уже свыше 9 фунтов, так что доктор очень доволен им. Крошка Мария весела, весьма забавна, уже стоит на ножках, но пока не пробует ходить, всегда смеется и поет; улыбка у нее такая же милая, как у ее дорогой мамы. Как только увидит фото Аликс, говорит: «Мама», и каждое утро ей дают целовать мамин портрет.
Позволь тебя побеспокоить — я вкладываю в конверт письмо и бумаги; будь добра, прочти их. Это насчет 4000 руб., которые, помимо денег для бедных невест, предлагают тебе московские дамы. Во время этого страшного голода[596] недосуг думать о бедных детях, но душераздирающие подробности об их многочисленных смертях невозможно слышать. Тем не менее, идея мадам Е[597]. и других твоих дам передать деньги детям, возможно, найдет у тебя поддержку и, действительно, это было бы прекрасно. Раз в неделю заседает наш комитет, решается вопрос, как помочь. И та готовность, с которой все жертвуют деньги, желая принести пользу, — немалое утешение.
У нас славная погода, ясные дни, наслаждаемся свежим деревенским воздухом. До этого было очень холодно, а сейчас заметно потеплело. Еще и еще раз спасибо вам обоим за то, что позволили нам пожить в этом чудесном дворце — он на редкость уютен, а сад — истинное наслаждение.
Каждый день мы катаемся на коньках, что особенно ценно для моего мужа, — это моральный и физический отдых после всех трудов, которые отнимают массу времени. Жуковский[598] страшно рад, что он угодил тебе своей работой. Мы все были в восторге от картины — и замысел, и исполнение до мельчайших деталей говорит о его вкусе и поэтической натуре.
