Сталин. Жизнь одного вождя - Хлевнюк Олег Витальевич (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗

Очевидно, что ни в 1938, ни в начале 1940 г., когда делались эти заявления, Сталин не собирался нападать на Германию. Однако, как считают некоторые историки и публицисты, в 1941 г. дело обстояло иначе. Сосредоточение у советских границ немецких армий, готовящихся к броску на СССР, вполне могло убедить Сталина в целесообразности превентивного удара. В пользу такой версии приводятся разные аргументы и свидетельства, правда косвенного характера [475]. Для биографии Сталина, для понимания сути его личности вопрос этот не второстепенный. Действительно ли в 1941 г. Сталин был готов рисковать и верил, что Красная армия в состоянии бросить вызов вермахту? Такое предположение коренным образом меняет традиционное мнение о предвоенном Сталине, основанное на воспоминаниях советских маршалов и фактах, свидетельствующих о колебаниях и непоследовательности Сталина накануне войны. Однако аргументы в пользу решимости Сталина атаковать пока не выглядят убедительными. Нет серьезных оснований сомневаться в том, что перед лицом растущей угрозы Сталина охватила неуверенность и даже растерянность, которая сыграла роковую роль.

В 1940 и 1941 гг. Сталин много работал для того, чтобы сделать Красную армию сильной, а страну – готовой к военным потрясениям. 1940-й был четвертым годом подряд, когда Сталин не выезжал на юг в традиционный отпуск. Главной заботой была армия и военная промышленность. Форсированное развитие тяжелой индустрии и ее военных отраслей было приоритетом сталинской политики с конца 1920-х годов. Чрезвычайные методы, которыми проводилась сталинская индустриализация, делали ее чрезвычайно затратной. Однако используя значительные ресурсы огромной страны, сталинское государство получило заметный военно-экономический эффект. Общие результаты военного строительства демонстрировали внушительные цифры. К началу войны с Германией в СССР насчитывалось более 25 тыс. танков и 18 тыс. боевых самолетов, что в 3–4 раза превосходило численность самолетов и танков в Германии [476]. Опираясь на подобные данные, приверженцы теории «превентивной войны» утверждают, что СССР был вполне готов к схватке с Германией. Однако рекордные цифры часто обманчивы. За высокими количественными показателями в Советском Союзе очень часто скрывались плохое качество и приписки. Нехватка квалифицированных военных кадров и слабая военная инфраструктура довершали картину.

Во всяком случае, Сталин и военные руководители не считали, что высокие темпы развития военной промышленности, позволившие создать эти горы оружия, достаточны. Военная угроза на расстоянии вытянутой руки требовала особых мер. Из поверженной Европы приходили тревожные вести о силе германской армии и совершенстве ее техники. В короткий предвоенный период в СССР предпринимались отчаянные усилия для того, чтобы одновременно увеличить численность и качественно модернизировать армию и военную технику. Уже в 1940 г. производство военной промышленности в 2,5 раза превзошло уровень 1937 г. [477] Это были сверхвысокие темпы. Значительный упор делался на выпуск новых видов вооружений, прежде всего современных танков, самолетов и артиллерии. Для модернизации военного производства широко использовались закупки военных изделий и оборудования в Германии, путь которым открыли советско-германские соглашения.

Однако, несмотря на энергичную работу, перевооружение армии проходило с заметными трудностями. Обратимся к традиционным примерам – танковой и авиационной промышленности. Из 25 тыс. танков, имевшихся в СССР в июне 1941 г., танков новой конструкции насчитывалось менее 1,5 тыс. Новые самолеты составляли лишь четверть авиационного парка [478]. Это не означало, конечно, что все остальные танки и самолеты и другие устаревшие виды вооружений были исключительно плохими и не могли воевать. Но очевидно, что модернизация вооружений, к которой стремились советские лидеры, была еще далека от завершения. И они об этом знали.

Важно отметить, что представления Сталина о проблемах военной экономики были, несомненно, шире, чем представления современных сторонников теории «превентивной войны», сосредоточенных исключительно на результатах военного производства. Сталин понимал, что армия и военная промышленность – это часть огромной социально-экономической машины, в которой взаимосвязаны и взаимозависимы многие звенья и механизмы. Для наращивания военных расходов в этой системе существовали свои пределы. В предвоенные годы советская экономика вступила в очередной кризис, связанный с избытком инвестиций. Темпы роста индустрии снизились. Промышленность столкнулась с нехваткой ресурсов, в том числе важнейших – металла и электроэнергии. Безостановочное вливание средств в военную индустрию ослабило и без того полуживую социальную сферу. Росли налоги и цены. Страну накрыла очередная волна кризиса снабжения. Большинство населения существовало на полуголодном пайке. В ряде сельских районов начался голод. В конце 1939 г. был введен запрет на продажу муки и печеного хлеба в деревне. Массы голодных крестьян устремились в городские магазины, которые не могли обеспечить и самих горожан. В Москву неслись многочисленные жалобы и отчаянные мольбы о помощи:

Высшее руководство страны было вполне осведомлено о том, что происходит. Политбюро неоднократно рассматривало вопросы снабжения населения. Из-за продовольственного кризиса обострились традиционные для советской экономики проблемы – высокая текучесть рабочей силы и массовые нарушения трудовой дисциплины. 26 июня 1940 г., в период падения Франции, в СССР был принят указ об удлинении рабочего дня и рабочей недели, а также о введении уголовных наказаний за опоздания и самовольный уход с предприятий. Советские крестьяне с начала 1930-х годов не имели свободы передвижения. Теперь ее лишились рабочие и служащие. До начала войны, т. е. всего за год, по закону от 26 июня были осуждены более 3 млн человек [480]. Из них 480 тыс. попали в тюрьму на срок до 4 месяцев [481]. Остальные направлялись на принудительные работы без лишения свободы на срок до 6 месяцев. Часто такие осужденные оставались на своих рабочих местах. Однако в пользу государства из их скудных заработков вычиталась значительная часть денег. Чрезвычайные законы и заметное падение уровня жизни ухудшали социальную обстановку. Это должно было усилить опасения Сталина по поводу «пятой колонны». Как уже говорилось, в предвоенные годы «чистки» обрушились в основном на вновь присоединенные к СССР западные территории. Однако у Сталина были основания опасаться нелояльности в случае войны более широких слоев населения.

Плотью от плоти и кровью от крови советского народа в советской пропаганде называли Красную армию. И это верно: в ней выпукло, в концентрированном виде проявлялись основные черты сталинской системы. С января 1939 по июнь 1941 г. советские вооруженные силы выросли более чем в два раза. И в этом стремительном рывке были заложены многочисленные противоречия, присущие сталинским скачкам в целом. В значительной мере в предвоенной армии проявилась фундаментальная проблема, с которой Сталин уже сталкивался в период индустриализации в начале 1930-х годов. Расчет на массовые закупки оборудования (вплоть до целых заводов) на Западе оказался ошибочным. Молодые, необученные советские рабочие портили станки и производили на них брак. Надо сказать, что в этой области власть осознала всю сложность взаимосвязи технического и социального прогресса: лозунг «техника решает все!» сменился на «кадры решают все!». Однако и быстро растущую Красную армию предстояло не только вооружить, но и обучить. И неизвестно, какая из задач была труднее.