Сталин и заговор Тухачевского - Лесков Валентин Александрович (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
Надо сказать, что сотрудничество Франко и Гитлера было очень выгодно для обеих сторон. Вермахт в Испании испытывал новое оружие, тактические приемы, давал офицерам военный опыт. Здесь же обучались диверсанты всех видов. Стратегия «пятой колонны» была прекрасно отработана именно здесь (а сам термин пустил в оборот фашистский генерал Мола, заявивший, что «пятая колонна» обеспечит падение Мадрида изнутри).
Обрисовав таким образом вкратце фигуру адмирала, вполне естественно поставить вопрос: в каких же отношениях находились Тухачевский и этот глава немецкой военной разведки? Ведь они знали друг друга (каждый имел на другого досье!), встречались при поездках Тухачевского в Германию, беседовали. О чем? Уж, конечно, не о погоде!
И поэтому отнюдь не случайны поездки Канариса с секретными дипломатическими миссиями в первой половине 1937 г.: в Рим к Муссолини (главная тема обсуждения — германо-итальянские военные действия в Испании), в Вену — к начальнику разведывательного отдела австрийского федерального министерства обороны, переговоры с вождями «Организации украинских националистов» (ОУН), наконец, поездка в буржуазную Эстонию — в целях активизации и координации антисоветского шпионажа. (Мадер Ю. Империализм: шпионаж в Европе вчера и сегодня. М., 1985, с. 178.)
Столь же трусливо обходится тема взаимоотношений советского маршала и Гемппа, главы немецкой контрразведки, обязанной вылавливать русских разведчиков! А ведь и он тоже знал Тухачевского, не раз беседовал с ним!
Так о чем представители военной верхушки Германии могли с ним говорить? Ясно о чем: о состоянии вооруженных сил, своих и чужих, о возможных планах войны с Польшей и Францией (очень злободневные вопросы!), об отношениях военных и политиков, о работе промышленности, сельского хозяйства, действиях Коминтерна и т.п. Общие точки зрения легко нащупывались. Канарис и все кадровые разведчики, отражая взгляды аристократического прусского генералитета, презрительно относились к своему «ефрейтору», который навязался им в вожди! В разговорах между собой они насмехались над ним и думали о его свержении при удобных обстоятельствах: когда «этот безголовый зарвется»! Тухачевский намеками отвечал, что и в России подобное возможно. А новая Россия получит следующие основы:
1. Будет она «единой и неделимой».
2. Советская власть уничтожается, компартия распускается.
3. Белая эмиграция возвращается в страну, ее потери компенсируются.
4. Восстанавливается частная собственность и сословия.
5. Нерушимый союз с Германией против общих врагов.
Такая программа вполне устраивала немецкий генералитет и делала Тухачевского и оппозицию, связанную с ним, желанным и естественным союзником. При таких обстоятельствах был вполне понятен обмен «информацией», среди «своих», естественно.
Однако в немецкой военной верхушке 1937 г., хотя она и имела «русскую ориентацию», только двое могли выступать как надежные союзники:
1. Уволенный Гитлером в отставку генерал Хаммерштейн (1878— 1943), настроенный к фюреру очень оппозиционно. Он находился в связи с участниками заговора против Гитлера. Прежде занимал пост командующего сухопутными войсками Германии (1930-1934). В 1939 г. был вновь призван на службу в армию. Умер в Берлине.
2. Начальник Генштаба 57-летний генерал-полковник Людвиг Бек (1880-1944). Этот пост он занимал в 1933-1938 гг. Вполне разделял взгляды Хаммерштейна, военная оппозиция рассматривала его как преемника Гитлера. Позже покончил с собой.
Два других высших военачальника не очень внушали доверие Тухачевскому, так как активно поддерживали Гитлера:
1. Военный министр генерал-фельдмаршал 59-летний Бломберг (1878-1946).
2. Командующий сухопутными войсками генерал-полковник 57-летний Фрич (1880-1939). Он поддерживал во всем Бломберга, как и тот, вступил с Гитлером в ссору, опасаясь войны, и был смещен с поста. Погиб в бою под Варшавой, в польскую кампанию.
Итак, главную ставку Тухачевский мог делать лишь на начальника Генштаба Людвига Бека, поддерживая с ним письменно тайный контакт через Канариса и своих посланцев, привозивших шифрованные письма.
Неудивительно: когда Гейдрих, соперник Канариса, начал фабриковать свою папку компромата на советского маршала, то Канарис, по сообщению Шелленберга, отказал ему в помощи. Хотя как будто он ему и не противился, пустив дело на самотек.
Во всяком случае, Канарис был в курсе очень многих тайных дел Тухачевского. И.К. Абжаген в биографии адмирала пишет (с. 160-161):
«По иронии судьбы Канарису было известно, что Тухачевский отнюдь не совсем безвинно был расстрелян. У него были достоверные сведения о том, что советский маршал во время своего пребывания в Лондоне в качестве представителя Советского правительства во время похорон короля Георга вел переговоры с посланцами стоящего во главе русской эмиграции в Париже генерала Миллера. Вполне возможно, что ОГПУ также было осведомлено об этом и завело судебное дело против Тухачевского, так как из судебных расследований, которые последовали одновременно с исчезновением в Париже генерала Миллера, явствовало, что в самом центре русской эмиграции во Франции имелись шпионы, которых оплачивали Советы, в том числе по крайней мере один в чине генерала». (Ныне известно, что им был начальник белогвардейской разведки генерал Скоблин.)
Подобного рода продажность различных армейских чинов очень существенно облегчала деятельность разведки в любой стране. Немецкий полковник Эрвин Штольце (1891-1950?), ветеран немецкой разведки, чей разведывательный стаж в 1945 г. составлял 22 года, трудился на шпионском поприще под начальством группенфюрера СС (равняется чину генерал-лейтенанта) В. Шелленберга в большом количестве стран: Швеции, Венгрии, Румынии, Болгарии, Чехословакии, Польше, Греции, Югославии, захватил он своей деятельностью также Прибалтику, Белоруссию, Украину. В 1944 г. он занимал пост начальника «Берлинского района сбора донесений» — особо секретного подразделения в Главном управлении имперской безопасности.
Непосредственным начальником полковника Штольце длительное время являлся австриец из Вены генерал Лахузен, шеф диверсионной службы вермахта. В вермахт сам Лахузен перешел из австрийской армии после аншлюса Австрии. Лахузен являлся высшим офицером австрийской секретной службы. В вермахте он получил за свою деятельность редкую награду — «Золотой германский крест». (Интересно отметить, что Гитлер сам себе такую награду не присвоил!) В январе 1945 г. Лахузен от своего фюрера получил чин генерал-майора. С ним-то в дружном согласии и работал Штольце.
Он повидал тысячи людей! Одних агентов он сам завербовал, других ему «передали» коллеги. Среди них находился бывший царский генерал Достовалов (Берлин), бывший царский полковник Дурново; (Белград), майор румынского Генерального штаба Урлуциано (Бухарест), капитан в отставке Кляйн (Каунас) и многие другие. Попав в советский плен, Штольце вспоминал: «Агента абвера в Бухаресте, румынского майора в отставке, Урлуциана, я тоже „получил“ от майора Юста. Связь с ним шла через германское посольство в Бухаресте, с ответственным сотрудником которого он тайно встречался. Однажды в 1936 г. я посетил его в Бухаресте. Несмотря на отставку, он продолжал служить в румынском военном министерстве и был, таким образом, в состоянии передавать нам данные об организации румынской армии и ее запланированном выступлении против Венгрии в случае войны между ней и Румынией. Кроме того, он снабжал нас сведениями румынского военного министерства о Советском Союзе.
«…» От майора Юста я «заполучил» полковника Дурново, бывшего врангелевского офицера, жившего в Белграде. Он был представителем германских фирм в Югославии, в частности, металлургического завода Штольберга (в Рейнланде). Сообщал сведения о Югославии, а иногда передавал краткие сообщения о Советском Союзе.
«…» Осуществляя диверсии и действуя в целях разложения вооруженных сил противника, Абвер-II вербовал в агенты лиц из числа национальных меньшинств. Ими были прежде всего немцы иностранного подданства, так называемые «фольксдойче», например в Чехии (судетские немцы) и в Польше «…», а также бретонцы во Франции. В принципе главарям национальных меньшинств никаких политических заверений не давалось. Однако в случае их активности, сулившей успех, с ними заключались соглашения, содержавшие взаимные обязательства. Наиболее ценных агентов, например полковника Коновальца, принимал лично начальник управления.
