«Будет жить!..». На семи фронтах - Гулякин Михаил Филиппович (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Проводив Зака, мы все же решили двигаться к указанному месту работ, куда благополучно прибыли к вечеру. Вслед за нами, совершенно неожиданно, подъехали еще две машины. Оказалось, это наши бригадные связисты со своим имуществом. К сожалению, где находится штаб бригады и личный состав, связисты сказать не могли, так как из Должанской выехали, когда все еще оставались на местах.
Ночь прошла спокойно. Утром ознакомились с местностью, на которой предстояло вести работы. Но где именно должен проходить рубеж? И здесь возникло неожиданное затруднение, Общей схемы мы не знали. Присланная из инженерного управления фронта, она на положении совершенно секретного документа хранилась в спецчасти штаба бригады, и никто из нас, кроме майора Комиссарова, ее не видел. Комиссаров же утверждал, что согласно схеме рубеж намечался по правому берегу Чира вплоть до его впадения в Дон. Это было бы оправданным, если ожидать противника с севера, так как река Чир становилась естественным препятствием по переднему краю всей нашей обороны на данном участке. Но, учитывая изменение обстановки и возможное наступление немцев с запада, из района Донбасса в направлении Сталинграда, возникала необходимость в изменении первоначального замысла, ибо по той схеме будущий оборонительный рубеж оказывался повернутым к противнику своим тылом. Получалась какая-то чепуха. И тут, поразмыслив, я предложил:
— А чего ради мы ломаем голову: спорным стал вопрос для нас лишь потому, что мы смотрим на него с нашей «маленькой» колокольни. А с «большой» он может выглядеть так, как его изобразили на схеме, которую видел в штабе Яков Петрович. Вот и давайте по ней работать, без всякого философствования.
На том и порешили. Тем не менее всех не покидало беспокойство: где бригада? почему в этом районе вообще нет каких-либо частей Красной Армии? что погромыхивает вокруг? Неизвестность на войне хуже всего. Положение начало проясняться на следующий день. Рано утром отчетливо донеслась со стороны Суровикино, находившегося на противоположном берегу Чира, перестрелка. А вскоре прибежал связной от майора Комиссарова и передал распоряжение всем возвратиться в хутор. Здесь нас ожидали плохие новости. Через Чир переправилась группа красноармейцев во главе с легкораненым лейтенантом. Лейтенант рассказал Комиссарову, что сегодня утром их стрелковый батальон, насчитывавший после многочисленных стычек с противником не более семидесяти человек, был атакован какой-то частью противника в Суровикино и, разрезанный на несколько отдельных групп, вынужден был отойти. Их группа из пяти человек — все, что осталось от взвода, — оттесненная к Чиру, переправилась на другой берег на рыбачьей лодке. Немцы их не преследовали. Что сталось с остальной частью батальона, лейтенант сказать не мог.
Судя по этому сообщению, мы в любой момент могли оказаться под огнем противника, От Зака известий пока не поступало. Снова возникал вопрос: быть или не быть строительству рубежа?
Комиссаров рассуждал, что, судя по всему, немцы рвутся к Дону и мы находимся на направлении одного из ударов. Связи со штабом бригады нет, продовольствие и бензин на исходе. Задача, о которой мы сюда прибыли, судя по всему, утратила свой смысл. Час назад бригадир полеводческой бригады сообщил мне, что немцы в Морозовске. Ему было приказано перегнать весь скот в Чернышковский, а недвижимое колхозное имущество уничтожить.
— Так что, товарищи, — заключил Комиссаров, — делать нам здесь больше нечего. Я принимаю решение искать бригаду. Фомин, — обратился он ко мне. — Вам поручаю раздобыть бензин.
И пояснил, что нужно съездить в ближайшие колхозы или в Чернышковский, где находится нефтебаза.
Я выехал немедленно. Без приключений доехал до Чернышковского. Нефтебазу нашел сразу. На ее территории, как сначала показалось, не было ни души.
— Драпанули хозяева, — сказал шофер, — придется самим здесь распоряжаться.
Но в это время откуда-то из-за резервуаров показался старик с охотничьим ружьем за спиной. В неподпоясанной гимнастерке, штанах с лампасами и казачьей фуражке, он имел довольно воинственный вид.
«Прямо дед Щукарь», — промелькнула у меня мысль.
Однако дед не расположен был с нами шутить. Хмуря кустистые брови, он строго спросил:
— Чего вам еще здесь надоть? Шо не бачите, что ли, база закрыта.
— Дедушка, — произнес я как можно мягче, — нам нужно бензинчику, чтобы заправить несколько военных машин.
— А бумага у вас есть? — спросил сторож.
— Какая еще бумага? Мы выполняем военное задание, и нам бензин нужен.
— Ну и выполняйте на здоровье. А без бумаги от нашего головы бензина не отпущу. Так он сам мне лично приказал.
Расспросив сторожа, где искать, как он выразился, городского голову, мы поехали к горсовету. Там царила предэвакуационная суматоха и на меня посмотрели, как на сумасшедшего. Так или иначе, разрешение я получил и вернулся на базу с «бумагой». Впрочем, такой документ я мог написать и сам: дед был явно неграмотен. Добросовестный служака долго всматривался в «бумагу» и даже потер ее пальцами. Потом произнес:
— Хоть и нет тута печати, да уж берите. — И повел нас к одному из резервуаров.
Когда мы наполнили все свои емкости и я собрался ехать, меня окликнул сторож:
— Эй, служивый, иди за полученный бензин распишись!
Он достал из ящика стола толстый журнал учета, ручку и чернильницу-непроливайку. Видимо, в обычное время на базе был и учетчик или, пожалуй, учетчица, так как записи в журнале велись довольно аккуратно и, как мне показалось, женским почерком. Сейчас же сторож был в явном затруднении: кто запишет?
— Я сам напишу, что получил тонну бензина, — пришел я старику на помощь, и он облегченно вздохнул.
Заполнив все как положено, я расписался в графе «Получил». Теперь дед должен был поставить свою подпись в графе «Отпустил», и тут уж я ничем не мог ему помочь.
Он снял ружье, поставил его в угол, кряхтя уселся на расшатанный табурет, явно смущаясь, взял в негнущиеся, заскорузлые пальцы ручку, вытер перо о свои штаны, снова макнул перо в чернильницу, долго, тяжело сопя, прилаживался к журналу и, наконец, начал выводить такие замысловатые каракули, что их не смог бы прочесть самый опытный графолог мира.
Залив баки горючим, мы двинулись по направлению на Тормосин. Как и ранее, дорога и поля вокруг были совершенно пустынны. Только в удивительно синем небе парили степные орлы. Иногда на большой высоте в сторону Дона пролетали немецкие самолеты-разведчики — «рамы», как их успели уже окрестить наши бойцы. И к внимания мы, естественно, не привлекали, зато от пары вышедших, видимо, на свободную охоту «мессершмиттов» нам спастись не удалось. Так как двигались мы по большаку, то, чтобы не глотать пыль, водители держали значительную дистанцию друг от друга. Видимо, это создавало впечатление, что идет большая колонна машин, и вражеские летчики клюнули на приманку. Они летели в стороне от нас, как бы крадучись, низко над землей. Заметив шлейфы пыли, сделали разворот, стараясь зайти в хвост нашей колонне. Разгадав их намерение, мы успели выскочить из машин и залечь в придорожных кюветах.
Трудно сказать, чем не приглянулись фашистам наши полуторки, но лишь ведущий прошелся по замершим машинам из пулемета — самолеты так же внезапно скрылись из виду, как и появились. Однако у немца оказался верный глаз: одна из машин, перевозившая имущество связистов, загорелась. Потушить ее не удалось. Но мы больше всего жалели не те несколько катушек телефонного кабеля, которые остались в кузове, а шины, что сгорели вместе с автомобилем, так как с авторезиной дело у нас обстояло плохо. Далее мы ехали без происшествий. Тормосин весь был забит воинскими частями, вереницами повозок, колоннами автомашин и тракторов. Обтекая городок, прямо по полю двигались беженцы, шли гурты колхозного скота. И весь этот поток — в шуме, грохоте и гаме — направлялся на восток, к переправе через Дон. Мы тоже втиснулись в него и через четверть часа были вынесены его могучим течением за пределы Тормосина в направлении на хутор Суворовский. До него добрались к семи часам вечера. В сам хутор попасть не удалось: он был плотно забит войсками и беженцами со своим и колхозным добром. Да и в окрестностях хутора, в садах и на огородах, находились сотни повозок и автомашин, гурты коров и овец. Едва найдя место для автомобилей в неглубокой балочке, расположились на отдых. Но мне отдохнуть не пришлось: Комиссаров послал к переправе, поручив разведать, что там происходит.
