Зигмунд Фрейд - Феррис Пол (читать книги без регистрации полные .TXT) 📗
Главный врач «Бургхельцли», Эйген Блейлер (который изобрел термин «шизофрения»), посоветовал в 1900 году своим сотрудникам прочитать «Толкование сновидений». Юнг был одним из тех, кто сделал это. То, что он узнал о подавлении и других понятиях психоанализа, приобрело для него большую важность, когда он начал в «Бургхельцли» длинную серию экспериментов по словесной ассоциации. Ход экспериментов публиковался начиная с 1904 года, и именно это помогло Юнгу приобрести известность «Пациенту читают слова, на которые он должен отвечать первым словом, приходящим ему в голову. С помощью секундомера измеряется задержка ответов, которая обычно свидетельствует о бессознательном конфликте, „подавлении“, которое наблюдал Юнг. К более точным процедурам относились замеры изменений кожи. Этот принцип лег в основу создания детекторов лжи.» Эти опыты дополнили и помогли объяснить действие приема свободных ассоциаций, который Фрейд разработал методом проб и ошибок. Кроме того, благодаря им Фрейд благосклонно отнесся к специалисту, подошедшему к психоанализу с другой стороны и поддержавшему его.
До того разговора в воскресенье в кабинете Фрейда они обменялись восемнадцатью письмами. Первым посланием была записка от Фрейда, написанная в прошлом апреле в ответ на работы о свободных ассоциациях, высланные Юнгом. В первом письме 5 октября 1906 года Юнг выражает свою сдержанность по отношению к сексуальной теории Фрейда, то есть к основам его взглядов. С самого начала этот ученик был не таким, как все. Отметив, что эффект психоаналитической терапии частично объясняется «известным личным взаимопониманием», как говорили многие, Юнг продолжает, что «хотя происхождение истерии в основном сексуальное, это не всегда так». Такая же «ересь» появляется в следующем письме, где Юнг предполагает, что в неврозе может играть роль и «другое основное желание, голод». «Ваша уверенность вызывает тревогу», — добавляет он.
Затем оба как бы достигают негласного соглашения, приписывающего сомнения Юнга его неопытности. «Я очень рад, что вы обещаете пока довериться моему мнению в тех областях, где ваш опыт пока не позволяет вам сделать собственные выводы», — пишет Фрейд. Скорее всего, этот договор был основой их разговоров в Вене. Фрейд то и дело исподволь напоминал об этом Юнгу. «Древние знали, как непреклонен бог Эрос», — пишет он 1 января 1907 года (в это время года он выражался особенно авторитетно).
Юнг по— прежнему сомневался. «Я не мог решить, -писал он в своих мемуарах, — в какой степени такой упор на сексуальность был связан с его субъективными предрассудками, а в какой основывался на поддающемся подтверждению опыте». Но это было написано значительно позднее, когда Юнгу было больше восьмидесяти, и едва ли он очень задумывался о «субъективных предрассудках» Фрейда в то время, если задумывался вообще. Они поладили друг с другом — это говорит о том, что Фрейд был в некоторой степени учителем, а его гость, соответственно, подчинялся ему.
Позже на той же неделе Фрейд укрепил свои позиции, когда, познакомившись к тому времени и с Бинсвангером, предложил обоим рассказать ему свои сны. Бинсвангер сообщил, что ему снился вход в дом на Берггассе, ремонт, который там действительно проходил, и старая люстра, которую рабочие прикрыли куском материи. А, понятно, сказал Фрейд, этот сон обозначает желание жениться на его старшей дочери, Матильде. Но, добавил он, сон в то же время отказывается от этого желания, потому что «вы не будете жениться на девушке из дома с такой убогой люстрой».
Бинсвангер усомнился в его правоте, но был слишком вежлив, чтобы возражать. Замужество Матильды скорее было желанием Фрейда, а не гостя. Это была покладистая девятнадцатилетняя девушка, много болевшая в детстве. Отец беспокоился о том, чтобы она нашла себе мужа, и в какой-то момент действительно думал о венгерском психиатре как о возможном кандидате, убеждая дочь в том, что это возможно, в теплом письме, где говорилось, что красота — это еще не все.
Настала очередь Юнга рассказывать свой сон. Ему приснилось, что Фрейд идет рядом с ним как «очень, очень дряхлый старик». Фрейд сказал, что это означает, будто Юнг видит в нем соперника. Очевидно, он не считал это опасным. Юнг был для него не «вероотступником», а скорее молодым одаренным человеком, который будет использовать свой талант так, как захочется его наставнику.
Фрейд уже лет десять задумывался о старости, и теперь, когда ему исполнилось пятьдесят, он стал ощущать ее приближение. В прошлом августе 1906 года, при подъеме на негостеприимную гору в Тироле возле австро-итальянской границы с шестнадцатилетним сыном Мартином, у него случился сердечный приступ и подъем пришлось отложить. После этого ему пришлось отказаться от прогулок по горам.
«Отец с сыном были возле озера Гарда, где в 1900 году Фрейд был проездом с Минной и „наслаждался без сожалений“. Близлежащий замок Тоблино на озере, одно из мест, где они задержались, упоминается в рассказе Мартина об этом случае. Он вспоминает, как отец говорил о его „сказочной красоте“. Возможно, этот сердечный приступ усугубился эмоциональным стрессом.»
На следующий день рождения в мае 1907 года, который должен был наступить через два месяца, ему исполнялся пятьдесят один год. Эта цифра уже давно смущала его. Полезно в таком состоянии строить планы на будущее, и вот появляется этот способный доктор Юнг, который уже задумывается о том, чтобы начать в далеком городе психологическую революцию согласно идеям Фрейда. Многие биографы, в том числе Джонс, замечали, что Фрейд не умел разбираться в людских характерах. Более хитрый и умудренный опытом человек (как сам доктор Джонс, который очень скоро гордо выйдет на сцену) постарался бы побольше узнать о Юнге.
О чем бы они ни говорили на протяжении этой недели, едва ли Юнг упоминал о снах и видениях, сопровождавших детство сына сельского священника. Семья Юнга по материнской линии утверждала, что обладает даром ясновидения. Его дедушка, теолог, как говорили, держал свободным стул для первой жены, которая каждую неделю навещала его и беседовала с ним, к недовольству второй.
Карл рос один, пока в девять лет у него не появилась сестра. Он сделал мир басен и сказок частью своей жизни — или стал жить в этом мире. Это известно из его мемуаров и остается недоказанным, как и многие другие факты его жизни.
В три года ему приснился гигантский пенис на троне в подземной комнате — посвящение (как он решил значительно позднее) в темную сторону человеческого опыта. Став немного старше, он с трудом воспринимал реальность. Если он думал о камне, думает ли камень о нем? Он видел, как из комнаты матери выплывает светящаяся фигура, от которой отделяется голова. Когда ему было плохо и он боялся, что задохнется, его успокоил сияющий голубой круг в воздухе, заполненный золотыми ангелами.
В девять лет он вырезал из деревянной линейки фигурку человека и спрятал ее на чердаке вместе с магическим камнем, раскрашенным в два цвета. Он приносил фигурке клочки бумаги с посланиями, написанными на тайном языке: это был «маленький тайный бог древнего мира», решил он, когда вырос, и отнес его к другим мифологическим ассоциациям, заполнявшим его воображение. Как и Фрейд, он видел в археологии метафору, выражающую скрытое прошлое отдельного человека. Но в случае Юнга прошлое было не ограниченным опытом личного "я", но превращалось в карнавал видений, всеобщий религиозный и культурный опыт, который наследует все человечество.
Эти взгляды появились у Юнга позже, после того, как он встретился с Фрейдом. Но с самого начала он придавал предшествовавшим событиям большое значение. В школе у него появилась идея, которой он придерживался на протяжении всей жизни, что у него есть две личности, «обычный» Юнг и более романтический образ, вечно старый и мудрый.
Юнг не отмахивался от событий, если они казались ему необычными. Будучи студентом-медиком в Базеле, он организовал спиритический кружок, где его кузина (которая была в него влюблена) играла роль медиума и утверждала, что через нее говорят умершие. Одним из духов, управлявших ею, был тот самый дедушка, который когда-то говорил со своей покойной женой. Юнг не верил в бесплотных духов и считал то, что происходит во время сеансов, результатом действия бессознательного. От таких же процессов (предположительно, его собственного бессознательного) стол орехового дерева раскололся «с треском, подобным пистолетному выстрелу», а хлебный нож прямо в буфете развалился на куски. Медицинская диссертация Юнга под названием «О психологии и патологии так называемых оккультных феноменов» (1902) основана на этих сеансах в Базеле и «психологической реальности», стоящей за этими событиями.
