Дневники княжон Романовых. Загубленные жизни - Раппапорт Хелен (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗

Ольга была решительно настроена не допустить, чтобы эти огорчения испортили ей вечер. Она прекрасно выглядела «в простом бледно-розовом шифоновом платье». Как и на балу в честь ее шестнадцатилетия в Ливадии, «она танцевала все танцы, веселясь искренне и просто, как и любая девушка на своем первом балу» [720]. Ее собственная запись о том вечере гораздо прозаичнее: «Я много танцевала, было так весело! Тьма народу… это было так красиво!» [721] Она с удовольствием танцевала кадриль и мазурку со многими из своих любимых офицеров и была счастлива, что ее дорогой друг Николай Саблин со «Штандарта» был ее кавалером на балу. Мэриэл Бьюкенен была очарована видом старшей великой княжны в тот вечер, одетой с «классической простотой», с единственным украшением – простой ниткой жемчуга, но при этом такой неотразимой с этим ее «чуть курносым носиком». В ней было «обаяние, свежесть, обворожительный восторг, что делало ее неотразимой»^[ [722]^]. Мэриэл Бьюкенен вспоминала, как видела, что Ольга «стояла на ступенях, которые ведут вниз из галереи в бальный зал, и весело пыталась примирить трех молодых великих князей, которые спорили между собой, кому из них она обещала следующий танец». Это заставило Мэриэл на минуту задуматься: «Наблюдая за ней, я задавалась вопросом, что же ждет ее в будущем и за кого из многих возможных женихов, о которых поговаривают время от времени, она в итоге выйдет замуж» [723].

Вопрос о будущем браке Ольги неизбежно приобрел большое значение в год празднования юбилея дома Романовых. До сих пор о сестрах из царской семьи в российской прессе писать было нельзя, но вот они впервые были официально представлены народу. Роль Ольги как старшего ребенка в семье вновь стали кулуарно обсуждать, когда зимой 1912/13 года случился кризис в российском престолонаследии. Когда Алексей лежал при смерти в Спале, младший брат Николая Михаил тайно уехал в Вену, чтобы жениться на своей любовнице, Наталье Вульферт, разведенной женщине неаристократического происхождения. Михаил знал, что если Алексей умрет и он снова станет наследником, Николай запретит ему этот морганатической брак. Михаил надеялся, что, женившись втайне от брата, он сможет позже преподнести это как свершившийся факт. Но Николай был в ярости, и его ответ был суровым: он потребовал от Михаила отказаться от своего права на престол или же немедленно развестись с Натальей, чтобы предотвратить скандал. Когда же Михаил отказался сделать это, Николай заморозил счета Михаила и объявил о его изгнании из России. В конце 1912 года в русских газетах был опубликован манифест, где было объявлено об исключении Михаила из регентства, о лишении его военных званий и должностей, а также о лишении наследственных титулов. По законам наследования старший сын великой княгини Марии Павловны Кирилл должен был стать регентом в случае, если Николай умрет до достижения Алексеем двадцати одного года. Но и Кирилл, и два его брата, которые следовали за ним в порядке престолонаследования, были крайне непопулярны в России. И Николай вместо этого принятого порядка приказал отменить существующий закон и велел графу Фредериксу подготовить манифест. В нем он объявлял народу, что назначает Ольгу регентом совместно с Александрой в качестве опекуна до совершеннолетия Алексея. Николай, вопреки существовавшим правилам, опубликовал манифест в начале 1913 года без согласования с Думой. Это неизбежно вызвало яростный протест со стороны великой княгини Марии Павловны.

Имея хорошие связи благодаря своему положению в британском посольстве, Мэриэл Бьюкенен прекрасно знала, что в том году императорская семья оказалась в очень сложной ситуации:

По-прежнему ходили настойчивые слухи о помолвке между Ольгой и Дмитрием. Язвительной Мэриэл сама мысль об этом браке казалась довольно забавной. В последнее время она часто встречала Дмитрия в петербургском обществе, где в то время всеобщим увлечением стало обучение современным танцам. «У меня на днях был утомительно-напряженный урок с Дмитрием, – написала она своему кузену. – Было бы весьма «шикарно», если бы Дмитрий когда-нибудь стал императором всея Руси, тогда у меня будет возможность говорить, что он научил меня танцу «Банни-хаг» [725], не правда ли?» [726] Однако всякие разговоры о помолвке вскоре прекратились, после того как Дмитрий сделал предложение своей кузине Ирине, единственной дочери великой княгини Ксении, которая его отвергла, приняв вместо него предложение Феликса Юсупова, друга Дмитрия. В том году Николай и Дмитрий стали отдаляться, хотя Дмитрий еще оставался адъютантом императора.

Что касается Ольги, ее романтические мысли подростка были теперь неуклонно направлены значительно ниже рангом, к любимому офицеру Александру Константиновичу Шведову, капитану царского конвоя. В своем дневнике она зашифровала его аббревиатурой «АКШ». Его присутствие на дневных чаепитиях у тети Ольги были средоточием ее очень ограниченной светской жизни почти полгода. Эти встречи, где можно было просто повеселиться, были не более чем посиделки в компании симпатичных им избранных офицеров. Они танцевали под фонограф и играли в детские игры: кошки-мышки, ладушки, прятки и догонялки. Все это происходило вроде бы под присмотром Ольги Александровны, но постоянно выливалось в шумную беготню и хихиканье, что приводило четырех сестер к непосредственному физическому контакту с мужчинами, с которыми они в ином случае никогда бы не имели такой близости. Это был очень странный и весьма извращенный вид общения, но ни мать, ни тетя не видели в этом ничего страшного. И вот русские великие княжны из императорской семьи, по возрасту почти взрослые, предавались инфантильным играм, а в конечном результате впечатлительная Ольга стала вздыхать по молодому человеку, который во всех других отношениях был ей совершенно не пара. «Сидела с АКШ все время и сильно влюбилась в него, – призналась она в своем дневнике 10 февраля. – Господи, помилуй! Видела его в течение всего дня, на литургии и вечером. Было очень приятно и весело. Он такой милый» [727]. В течение нескольких недель после этого такие мысли и чувства стали постоянной частью ее жизни помимо уроков, прогулок с папой, времени, проведенного с мамой и с Алексеем, когда он молился перед сном. У нее были отлучки на денек к тете Ольге в Санкт-Петербург, чтобы поиграть в детские игры и посмотреть с тоской на красивого усатого АКШ в лихой казачьей черкеске [728].

Татьяна была расстроена, что пришлось пропустить так много во время празднования юбилея дома Романовых в Санкт-Петербурге, не говоря уж о поездках к тете Ольге, где ее тоже ждали встречи с ее любимыми офицерами. Из-за ее болезни (которой вскоре заразились также доктор Боткин и Трина Шнейдер) 26 февраля семья была вынуждена покинуть Зимний дворец и вернуться в Царское Село. Однако перед этим Татьяна попросила няню Шуру Теглеву позвонить по телефону Николаю Родионову и передать ему, что ей бы очень хотелось, чтобы некоторые из ее офицеров приехали и прошли мимо ее окна в Зимнем дворце, и она смогла бы по крайней мере увидеть их. Родионов и Николай Васильевич Саблин были только счастливы выполнить эту просьбу и вспоминали потом, как видели в окне закутанную в одеяло фигурку бедной больной девочки, которая кланялась им [729].