В походах и боях - Батов Павел Иванович (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
Казачий курган был взят в полдень 28 декабря. Неделю до этого наши части вели тяжелые бои за группу холмов и отрогов, подходивших непосредственно к топографическому гребню. На одной из этих высоток теперь находился армейский НП, впереди на отроге высоты отчетливо видны боевые порядки аскалеповской дивизии, к ней тянулись извилистые нити траншей, справа была 304-я, а слева Железная 24-я дивизия. На фронте в несколько километров все время вспыхивал ближний огневой бой. То наши продвигались вперед, закрепляясь на более выгодной позиции, то немцы старались сбросить нас своими контратаками. Активность противника понятна: в эти дни декабря Манштейн был ближе всего к "котлу". Поэтому отчасти и НП пришлось вынести возможно ближе к Казачьему кургану. Лишь поздней ночью удавалось вырваться на командный пункт, где тоже накапливалось множество неотложных дел, связанных с общей подготовкой к наступлению.
После горячего дня, когда В. С. Аскалепов зацепился было 1-м батальоном Мишима Султанова за гребень, но был отброшен и получил приказ закрепиться на скатах высоты, мы с небольшой группой офицеров-операторов, необходимых для работы в штабе, вернулись в Вертячий. Здесь меня ждал Меркулов.
Какое у него лицо!..
- Что случилось, Серафим Петрович?
- Разрешите... доложить, - медленно, через силу начал комдив. - Сегодня в бою погиб Чеботаев.
Рука потянулась к папахе. С обнаженными головами стояли кругом наши товарищи, отдавая последнюю дань уважения лучшему офицеру 65-й.
- Бойцы очень горюют, - говорил Меркулов. - Когда узнали, в подразделениях стали собираться по группам. Клянутся мстить за любимого командира.
Командиром 807-го полка назначили майора Владимира Ивановича Бажанова, воспитанника 3-го стрелкового полка бывшей Московской пролетарской дивизии. Хотелось, чтобы он почувствовал, какая трудная ему предстоит работа. Принять полк после посредственного командира просто, но заменить замечательного командира, любимца солдат - тут нужен и такт, и сердце, не говоря об опыте.
- Товарищ майор! Примите это назначение как большую честь. Вам доверяется геройский полк, его водил в бой Чеботаев, и люди с радостью называли себя чеботаевцами. Поберегите эти боевые традиции, не считайте себе в обиду... Сумейте сами стать на некоторое время чеботаевцем, и тогда вы завоюете уважение героев, а может быть, и их любовь.
Майор В. И. Бажанов блестяще оправдал оказанное ему доверие и неоднократно за боевые подвиги был отмечен правительственными наградами. Будучи уже в звании подполковника и командуя тем же полком, он пал смертью храбрых в бою на Курской дуге в районе села Бутово, Белгородской области, где и поставлен ему памятник.
Под утро на НП позвонил Н. А. Радецкий. Он сообщил, что в политотдел нашей армии прибыли писатели и настойчиво добиваются встречи с командармом.
- Кто?
- Александр Корнейчук и Ванда Василевская.
- Николай Антонович, постарайся уговорить встретиться в другое время. Ты же знаешь, здесь горячо.
- Попробую, но навряд ли мне это удастся. Раннее утро - снова на НП. Противник ведет методический огонь на всем фронте с периодическими налетами артиллерии по боевым порядкам 173-й и частично 304-й стрелковых дивизий. Проводная связь держится неустойчиво. В балках Взрубной, Дьяконова, Переездной, Голой необычное движение немцев, слышен шум моторов - явные признаки готовящегося удара. Жди контратак. Бузинов доложил:
- Бегут!
- Кто бежит?
- Бригадный комиссар и писатели...
На фронте к писателям было двойственное отношение. Им были рады. Их ждали как сердечных дорогих друзей по борьбе. Народ и армия у нас едины, именно поэтому писатель был нужен на переднем крае как боец за дело победы, который даст трудящимся отчет о подвигах героев. Но в то же время мы, фронтовики, оберегали "солдат пера" и пытались не допустить, чтобы они попали в самое пекло. Николай Антонович не сумел уговорить товарищей оставаться на КП в Вертячем и, злясь на себя и на них, повел писателей по балке к наблюдательному пункту. При подъеме на высотку вблизи НП попали под минометный и артиллерийский налет немцев. Бригадный комиссар бросился в снег, показав технику стиля переползания по-пластунски, справа полз Корнейчук, слева Василевская. С ее стороны недалеко разорвалась мина.
- Это уже глупо, - сказала писательница, повернув к Радецкому возбужденное, взволнованное лицо. Он сердито крикнул:
- Когда в бою стреляют, это не глупо, а правильно. А когда два писателя лежат тут под минами - вот это действительно глупо!
Мина разорвалась на этот раз справа. Вскочив, Радецкий скомандовал:
- За мной, бегом - вперед!
Запыхавшись, все трое вскочили в ход сообщений, а по нему вошли в блиндаж. Крепкие рукопожатия.
- Чем могу служить, дорогие друзья? Обстановка, условия и время, простите, горячие.
- Мы не будем мешать, товарищ Батов. Просто посидим, послушаем, а может быть, и почувствуем работу наблюдательного пункта армии, - сказал А. Е. Корнейчук.
- Вот чего не ожидала увидеть здесь! - сказала Ванда Василевская. -Настоящий тульский самовар!..
- На передовом наблюдательном пункте! - в тон писательнице откликнулся Николай Антонович.
Из репродуктора то и дело слышались голоса, уточняющие обстановку перед фронтом. Узнав, что это командиры дивизий докладывают последние данные о поведении противника, писатели взялись за блокноты. Аппарат армейского НП вел свою обычную работу. Вдруг все офицеры, находившиеся в блиндаже, встрепенулись. Из репродуктора послышался тревожный голос генерала Прохорова:
- Наблюдаю беспорядочный отход соседа...
И тотчас на нашу высотку обрушился шквал огня.
Голос Меркулова:
- Противник поставил дымовую завесу. Ведет сильный огонь. Слышу гул танков... Аскалепов отходит...
Машинальный взгляд на часы: 15.00. Решение - немедленно накрыть наступающих немцев массированным огнем артиллерии. Объявить готовность Якубовскому, Меркулову, Прохорову, Сивакову к отражению контратаки и возможного прорыва немцев на юго-восток. Веский на телефонный вызов не отвечает. Выскочил из блиндажа в траншею. Кругом - дым от разрывов снарядов и дымовой завесы. Пробежал в блиндаж командующего артиллерией армии. Полковник стоял у входа бледный, держась за голову рукой. Что с ним: ранен или шок?.. Раздумывать было некогда. Подскочил к рации:
- Кобзев? Бабаскин!.. Полным составом артиллерийских групп по участкам сто шесть, сто восемь, сто десять - огонь!
В балке, но которой двигались немцы, загрохотали разрывы наших снарядов. Кобзев накрыл выходы из нее, преграждая путь контратаке. Якубовский бросил из засады во фланг противнику танки.
Из опроса захваченных в этом бою пленных выяснилось: в 15.00 немцы посадили пехоту на 14 автомашин, впереди бросили 15 танков и 4 самоходных орудия и под прикрытием дымовой завесы и сильного артиллерийского огня с ходу контратаковали 173-ю дивизию.
Положение к 16 часам полностью восстановлено. Противник понес большие потери, в беспорядке отошел в балку Среднюю... Геннадий стал раздувать самовар, чтобы попотчевать писателей горячим чаем. Вошел Швыдкой. Оказывается, он был все это время у Аскалепова.
- Таки было жутковато, - сказал инженер, - они подошли к самому НП командира дивизии. Аскалепов - молодец, взял свой резерв - батальон и роту саперов, сам пошел впереди.
- Это очень далеко отсюда? - спросила Василевская.
- Нет, не очень, метров четыреста, - ответил инженер.
Оба писателя в скромной солдатской одежде ничем не выделялись среди фронтовиков. Прошел острый момент боя, беседа возобновилась. Офицеры наблюдательного пункта с особым интересом присматривались к автору "Фронта". Эта пьеса никого не оставила тогда равнодушным...
Мне вспомнилась встреча с писателями под Казачьим курганом много позже, после войны, когда я читал "Утерянные победы" Манштейна. Немецкий фельдмаршал описывал прибытие в штаб армии "известной актрисы и кинорежиссера". Вот несколько строк:
