Морские волки. Германские подводные лодки во Второй мировой войне - Франк Вольфганг (читать полностью бесплатно хорошие книги .txt) 📗

Они приводили ту же самую аргументацию, на которую Людде-Нойрат отвечал в течение последних нескольких часов.

– Господа, – обратился он к ним, – отвечаю с полной гарантией. Гросс-адмирал действительно распорядился отменить «Радугу». Он уже часто отвечал вам: ему нужны суда.

– Суда – да, но не подводные лодки. Нельзя же вывозить людей на подводных лодках.

– Будьте разумными, ради Бога! – взорвался Людде-Нойрат. – Он же сейчас глава государства! Он сейчас несет ответственность за все – не только за флот. Переговоры с британцами идут нормально. И в такой момент отдавать приказ осуществить «Радугу» и сорвать условия прекращения огня?

– А мы? – сказал один из молодых командиров-подводников. – Что нам прикажете делать? Передавать свои лодки? Что он об этом думает?

– Об этом он думает явно больше, чем вы себе представляете, могу вас уверить. Во всяком случае, будь я командиром подводной лодки, я не стал бы колебаться, а поступил так, как считаю нужным.

Все изумленно уставились на Людде-Нойрата. Потом внезапно один из офицеров развернулся и направился к двери. Теперь он понял, что следует делать! Другие тут же последовали по его стопам. Они все думали об одном и том же, они были единодушны. И вот через несколько часов радиостанции подводных лодок начали по всей Северной Германии передавать позывной: «Радуга!», «Радуга!», «Радуга!»

По всем баракам пронесся свист боцманских свистков. «Всем подъем! Радуга!» Команды, спавшие на лодках, были разбужены этим же кличем самими командирами. Члены команды срочно выгрузили на берег свои личные вещи, лодки отдали швартовы, в последний раз взревели дизели, и скоро в районах Фленсбурга, Эккернферде, Киля, Любека-Травемюнде, Нойштадта, Гамбурга и Вильгельмхафена можно было видеть длинные темные тени, скользящие вдоль берегов: «морские волки» отправились в последний поход – в Любекский залив, в Эккернфьорд, в эстуариях Эльбы, Везера и Яде. В последний раз пройдя под флагом, под которым подводники сражались шесть лет, они взорвали и затопили свои лодки. Когда утром 5 мая вступила в силу капитуляция Германии, на дне Северного моря и балтийских заливов уже лежали 215 подводных лодок. Среди них были лодки всех типов – XXI и XXII, старые знаменитые VIIc и IXc, подводные крейсеры, специальные минные заградители, «лодки Вальтера», «каноэ». Специальных репрессалий со стороны врага, которых опасался Дениц, не последовало, но флагманский механик, затопивший две «лодки Вальтера» в Куксхафене, был привлечен к суду британского военного трибунала. Хотя он действовал по приказу, получив сигнал «Радуга», он был приговорен к пяти годам заключения.

Подписание с Монтгомери соглашения о прекращении огня означало, что по крайней мере первая часть программы Деница оказалась успешно выполненной. Днем и ночью транспорты с беженцами и войсками шли с востока, перевозя десятки тысяч людей в безопасность Шлезвига-Гольштейна и Дании. С тех пор как в январе началась эвакуация, было эвакуировано свыше двух миллионов человек. Несмотря на потерю «Густлова», «Штойбена» и «Гойи» с двенадцатью тысячами человек на борту, потопленных русскими подводными лодками, общие потери составили менее одного процента эвакуированных. Даже лодки были задействованы для перевозки женщин, детей и раненых мужчин из Мемеля, Пиллау, Данцига и Готенхафена, после того как эти порты были отрезаны от внешней помощи.

11 мая Союзная контрольная комиссия в составе американского генерал-майора Рукса и британского бригадного генерала Фурда прибыла во Фленсбург и расположилась на борту корабля «Патриа». 22 мая Деницу, Фридебургу и Йодлю было приказано прибыть на борт корабля. Услышав об этом приказе, гросс-адмирал спокойно заметил:

– Собирайтесь с вещами.

Такого шага он ожидал со дня на день. Никто из высших руководителей – даже Черчилль – не обратили ни малейшего внимания на него и его правительство.

Утром 23 мая Дениц пунктуально прибыл на борт «Патрии». На верхней части трапа его никто не встретил – не считая толпы фоторепортеров. Ясно, что предстоял его арест. Генерал-майор Рукс доверительно сообщил ему, что у него приказ арестовать правительство и верховное командование. Он поинтересовался, не хочет ли Дениц что-нибудь заявить, но гросс-адмирал сказал, что сейчас не время выступать с речами, потом встал и покинул помещение, где его принимал Рукс.

Последовали массовые аресты. Фон Фридебург отравился, прежде чем его взяли. Вечером 23 мая арестованных перевезли на самолете в Люксембург, где в Бад-Мондорфе разместили в «Палас-отеле», который превратили в тюрьму.

Правительство Деница, последний символ единства германского рейха, было ликвидировано.

ГЛАВА 9

НЮРНБЕРГСКИЙ ФИНАЛ

(1945 – 1946 гг.)

Гросс-адмирал Дениц выбрал себе в качестве защитника на Нюрнбергском процессе флотского адвоката – капитана 1 ранга Кранцбюлера. Они знали друг друга много лет, и вот они стояли лицом к лицу в одной из комнатушек Дворца юстиции, разделенные металлической сеткой, через которую нельзя было даже поздороваться за руку. Гросс-адмирал говорил примерно в таком духе:

– Когда я прошу вас быть моим защитником, я имею в виду, что вы должны защищать не мою личность, в отношении которой я не испытываю никаких угрызений совести, а скорее германский флот и в частности – подводный. Вначале я не хотел иметь никакого дела с этим фарсом, какие бы последствия он ни имел для меня лично. Но потом я понял, что лучше смело предстать перед моими обвинителями, чем дать им бесчестить мое имя, не отвечая на их обвинения. У нас есть что ответить, и это, видимо, наш последний шанс ответить публично. Они постараются навесить на нас перед всем миром ярлык кучки убийц. Но мы обязаны перед нашими павшими товарищами, несколько в наших силах, не дать запятнать их честь. Немецкий народ тоже должен услышать, что мы скажем в ответ на их обвинения, а также знать, что его воины были не ордой преступников.

В течение месяцев команда обвинителей копалась в горах захваченных германских документов, чтобы набрать необходимые свидетельства. Им были предоставлены все возможности. Если необходимо, они могли в течение суток получить из Вашингтона по воздуху нужное им досье. Защита же, с другой стороны, поначалу вообще не имела работы. Перед окончанием войны Дениц строго запретил уничтожать германские военно-морские архивы, так как считал, что ему нечего скрывать и каждый может заглянуть в них. Победители захватили эти архивы и перевезли в лондонское адмиралтейство. Потом Кранцбюлер удалось получить разрешение трибунала и британского адмиралтейства и направить в Лондон своего помощника капитана 1 ранга Меккеля. Меккель работал там целых три недели, на ночь уходя в лагерь для военнопленных, откуда утром его забирал младший лейтенант британских ВМС. Он перерыл массу досье, делая выписки и пометки, снимал светокопии. Работал Меккель напряженно, стараясь уложиться в срок, потому что знал, что другой возможности получить ценные документальные доказательства не будет.

В Нюрнберг приезжала масса свидетелей обвинения и защиты, причем последних размещали в тюрьме. Среди свидетелей защиты по делу Деница были контр-адмирал Вагнер, Годт, зять Деница капитан 1 ранга Хесслер. Годта возили в Соединенные Штаты, где на него оказывалось всяческое давление, чтобы он дал показания против Деница. Следователи говорили ему, что его шефа все равно не спасти, так что не важно, будет ли показывать Годт в его пользу или против него. Ему даже дали понять, что он спасет собственную шкуру, если даст показания, которые нужны обвинению. Годт, однако, не клюнул на эти предложения и в конце концов его отправили обратно в Нюрнберг и предоставили в распоряжение защиты. [123]

Предъявление обвинений началось в октябре 1945 года, изложение дела обвинением – в январе 1946 года. Тем временем Дениц получал поток писем от старых «морских волков», в которых они выражали ему свою верность и преданность и спрашивали, чем они могут помочь ему. Под одним из таких писем стояли подписи 67 бывших командиров подводных лодок во главе с капитаном 1 ранга Винтером, который командовал 1-й флотилией подводных лодок в Бресте. Это письмо было использовано в качестве свидетельства защиты. В нем говорилось: