Сент-Экзюпери - Мижо Марсель (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений TXT) 📗

Рядового Сент-Экзюпери назначили сначала в рабочую команду. Одевался он поначалу с явной нарочитостью, подчеркнуто по регламенту и выглядел при этом забавно в солдатской форме французской армии тех времен. Куцая курточка, брюки в гармошку, пилотка с острыми длинными углами, на ногах тяжелые солдатские башмаки. И при этом немного грузная поступь.

Этот солдат с большими руками, вылезающими из коротких рукавов, смущал тонкостью ума некоторых своих начальников, для которых в армии ум полагалось иметь по количеству нашивок. И, конечно, полк не полк без неизбежного строевика — старшины нелетного состава. Он был здесь злейшим врагом Сент-Экзюпери, и солдат мстил своему начальнику инертностью и медлительностью, выводившими его из себя.

Однажды Антуан был назначен чистить картошку. Но вместо того чтобы приняться за работу, он стоял, засунув руки в брюки, и с рассеянным видом озирался по сторонам. Внезапно из-за кухни появился старшина. Антуан не подал и виду, что заметил его, но в глазах его заиграли лукавые искорки. Подойдя к нему почти вплотную, старшина уставился на него яростным взглядом.

— Вот как! Не работаете, значит?

— Как видите... — отвечал Экзюпери.

— Не хотите работать?

— Наоборот, только и мечтаю...

— Почему не чистите картошку?

— Ножа нет.

— Ножа нет! Почему?

— А вот не дали мне.

— Как это не дали?

— Не могу знать. Когда я прибыл сюда, мне дали котелок, фляжку, ложку, вилку, а ножа вот не дали. — И рядовой де Сент-Экзюпери посмотрел на своего начальника с выражением такой чистосердечной наивности, что тот опешил и, должно быть, впервые задумался над тем, почему новобранцам не выдают вместе с котелком, ложкой, вилкой и нож.

Наконец старшина прервал свои глубокие раздумья и рявкнул:

— Плевать я хотел! Все равно чистите картошку!

Антуан наклонился, поднял с земли картофелину и начал старательно отдирать с нее кожуру ногтем.

Попав в полку в нелетный состав, Сент-Экзюпери внешне как бы отдается на волю судьбы, но внутренне не мирится со своим положением и проявляет большую настойчивость и упорство в поисках своего пути. Он сохраняет дистанцию между собой и пестрым населением казармы, где смешаны тонкость и грубость, глупость и ум. Как и во Фрибуре и в Париже, он очень общителен, но нелегко сближается. Нужно что-то большее, чтобы товарищеские отношения переросли у него в дружбу. Казарменная жизнь, невозможность остаться наедине с самим собой тяготят его больше любой самой черной работы.

К счастью для него, 2-й авиационный полк возглавлял майор Гард — самый очаровательный командир, какого только можно себе пожелать. В прошлом пеший егерь, ставший во время войны летчиком-истребителем, он хорошо разбирался в людях. Его офицеры были ему подстать. Дисциплина в полку не отличалась строгостью — здесь еще царила атмосфера товарищества боевой эскадрильи, сохранившаяся со времени войны. И вскоре в положении Сент-Экзюпери происходит значительная перемена. Он пишет матери:

Положим, в полковой столовке Антуан бывает в кои веки. Добившись разрешения жить на частной квартире, он является в казарму только на поверку, на занятия и для выполнения очередных нарядов. В городе он даже вопреки регламенту одевается во все штатское. Для того чтобы вести такую жизнь, нужны деньги — не на пятьдесят же сантимов в день, причитающихся от казны рядовому, можно себе это позволить, этих денег едва хватает, чтобы изредка выпить с товарищем кружку пива. Но, как можно заключить из его письма, он над этим не очень-то задумывается и сам себе назначает «пенсию».

Теперь несение военной службы для него не столь мучительно, и он терпеливо ждет дня, когда, наконец, начнется обучение полету. И не в том дело, что он уже почувствовал неудержимую тягу к профессии летчика. Но он считает свое пребывание в полку потерей времени и хочет извлечь из него хоть какую-нибудь пользу. К несчастью для него, в это время на аэродроме в Нейдорфе происходит тяжелая катастрофа, Учебный самолет сразу же при взлете теряет скорость. При этом разбиваются инструктор и ученик-пилот. Министерство запрещает обучение летному делу в полку солдат, проходящих действительную службу. Для этого имеется специальная школа в Истре. Правда, там еще значительно больше несчастных случаев, недаром эта школа заслужила название «Каторги учеников-трупов», но такова военная рутина.

Чтобы получить звание летчика, перед Сент-Экзюпери оставались открытыми два пути: либо записаться на лишний год на сверхсрочную службу (это, конечно, его не устраивает: за два месяца он уже успел возненавидеть солдатчину, «от которой ни черта толку... только тупеешь, и тебя ругает всяк, кому не лень»), либо просить о своем переводе в Марокко, где в авиачастях еще производится обучение летному делу. Антуан открывает третий путь. Для него опять же нужны деньги — и на этот раз сразу значительная сумма.

Но за чем дело стало? У Тонио есть любящая и горячо любимая мать. Мало того, что она ежемесячно присылает ему пятьсот франков на расходы, теперь она должна достать две тысячи франков, Именно достать, потому что денег у нее в обрез. Эти две тысячи франков нужно уплатить за обучение у гражданских летчиков-первые самолеты гражданской авиации летают через Страсбург.

В 1921 году на самом дальнем краю летного поля 2-го авиационного полка в Нейдорфе под Страсбургом примостился старый, залатанный брезентовый ангар военного времени. Здесь закладывалась основа одного из первых аэропортов гражданской авиации.

Первая линия связала Париж с Лондоном, вторая-Тулузу с Касабланкой, третья-Париж с Бухарестом. На этой-то линии Страсбург (Нейдорф) и был первым этапом. Летчики и механики, знавшие друг друга по боевым эскадрильям, вновь встречались на аэродромах, оборудованных на скорую руку. Они уже не могли себе представить жизнь без полетов, вдали от крылатых машин. Но самое удивительное 'то, что нашлись и пассажиры! Мужчины и женщины, никогда прежде не отрывавшиеся от земли, наперебой шли к ним, чтобы лететь в Париж, Прагу, Бухарест, Касабланку. И на каком самолете! Это был двухместный «Сальмсон», который во время войны использовали для разведки и корректирования огня артиллерии. Пилот помещался перед крыльями, у мотора. Позади, отделенные от него баком для горючего,-пассажиры. Брали не больше двух, да и то они не должны были быть чересчур толстыми. Они умещались на прежнем месте наблюдателя — для этого попросту сняли пулеметную турель.

В тесных шлемах, в защитных очках, открытые ветру и дождю, с путавшимся в ногах портфелем или чемоданчиком, они стоически и гордо путешествовали, подавляя страх упасть на землю. И страх этот был вполне основательным. Количество аварий было столь велико, что если бы это происходило сегодня, авиакомпании прогорели бы немедленно. Говорить о катастрофах было запрещено, пресса о них умалчивала. Аварии объяснялись прежде всего неприспособленностью самолетов к новому назначению. Перегруженные, неустойчивые, без радио, самолеты вылетали в рейс над Вогезами, Карпатами, Пиренеями, не имея никаких сведений об ожидающей их в пути погоде, и тем не менее они никогда не поворачивали обратно. Их вели пилоты, бывавшие и не в таких переделках. Да и потом... Разве не судьба пилота, думали тогда, рано или поздно разбиться? Да, но пассажиры...