В бой уходили десантники - Громов Иван (книги бесплатно без регистрации полные txt) 📗
При клубе 13-го стрелкового полка он с выделенными в его распоряжение красноармейцами изготовил укладочные столы. А при 1-х батальонах каждого стрелкового полка в это время уже формировались роты нештатного батальона парашютистов.
Вскоре от каждой роты под команду Полозкова прибыли для обучения на укладчика парашютов по три красноармейца. И подготовка кадров для батальона началась.
Опытный Илья Полозков в короткий срок обучил укладке парашютов 15 человек. Вместе с ними в Витебской авиабригаде он совершил по два учебных прыжка с У-2. Так в батальоне ОСНАЗ появились свои укладчики. С ними и предстояло начинать массовую подготовку парашютистов-десантников.
В установленное время батальон прибыл на сбор всех осназовцев округа в лагерь «Большевик», который находился в 10 километрах от авиагородка, за Березиной, в лесу северо-восточнее Бобруйска.
Два месяца стрелки обучались парашютному делу. Вначале совершали учебные прыжки на парашютах «Ирвинг», потом на отечественных ПД-6.
Колоссальную работу проделали в тот период инструкторы парашютной подготовки округа, находившиеся в распоряжении командира 7-го БОНа. Каждый красноармеец и командир должны были совершить по 6–8 парашютных прыжков с ТБ-3. Особенно сложными и ответственными были групповые прыжки на кучность приземления «по-левашовски».
Полигон 7-го БОНа принимал в те дни сотни парашютистов-осназовцев. С утра и до вечера ревело небо над Бобруйском. Белорусский военный округ готовился к осенним маневрам с участием в них первого в мире десанта, чтобы проверить уже сложившиеся в 1933 году взгляды военачальников на массовое развертывание этих войск [8].
В 1934 году штаты всех авиачастей пополнялись должностью инструкторов парашютной подготовки. И техник Василий Нехорошев изъявил желание поехать на курсы по подготовке инструкторов в Детское Село.
За три месяца учебы там он совершил пять прыжков и по возвращении в свою 33-ю авиаэскадрилью в Бобруйске начал учить парашютному делу летчиков.
Но не успел Нехорошев по-настоящему развернуться на новой должности, как из штаба округа поступил приказ о переводе его инструктором парашютной подготовки в 7-й батальон особого назначения.
Довольный новым местом службы, он прибыл для представления и с волнением перешагнул порог кабинета комбата, доложил о прибытии для дальнейшего прохождения службы.
Василий Нехорошев уже встречался на аэродроме с командиром батальона парашютистов, но теперь словно бы впервые увидел этого приветливого человека. Разговорились, как давние знакомые, и Алексей Федорович Левашов посвятил Нехорошева в планы подготовки своего батальона и батальонов ОСНАЗ к осенним маневрам с участием большого парашютного десанта. В распоряжение комбата прибыли для этой цели многие инструкторы парашютной подготовки округа, но основная тяжесть в организации предстоявших прыжков ложилась на инструктора 7-го БОНа.
В числе отобранных командиров для службы в батальоне особого назначения был Иван Лисов.
По окончании с отличием Белорусской объединенной военной школы имени М. И. Калинина он получил право на выбор места службы. Попросился в Могилев. Здесь в 33-й Самарской стрелковой дивизии и начал обучать приписников из деревни Толочин. Многие его подопечные прибыли в роту в лаптях и в этой обуви маршировали на плацу в часы строевой подготовки. В наше время даже не верится, что такое могло быть. А было…
Высокий, стройный, кареглазый Лисов с первых дней командования взводом привлек внимание старших начальников своей любознательностью, желанием изучать новое оружие и боевую технику. Это и привело его на курсы по подводному подрыву мостов. Он исполнял также обязанности начальника физической подготовки полка.
Формирование в дивизии батальона ОСНАЗ и явилось причиной вызова Ивана Лисова к начальнику штаба полка. Как начальник физподготовки он часто встречался с командованием полка, докладывал о ходе сдачи красноармейцами и командирами в батальонах нормативов комплекса ГТО, о подготовке к всеармейскому смотру-конкурсу физической работы и даже о проведении утренней зарядки с женами комсостава.
О причине вызова в штаб в тот день он не догадывался. Прибыл в кабинет начальника штаба. Доложил.
— Сдавайте должность, товарищ полуротный, получайте документы и поезжайте в распоряжение командира батальона особого назначения под Бобруйск, — начал начальник штаба.
— Я же не просился в другую часть, — не удержался удивленный Лисов.
— Не в просьбе дело, — продолжал начальник штаба. — Вы молод, физически крепок и вполне подойдете для службы в той части.
Начальник штаба полка, несомненно, знал о предназначении батальона, но по понятным причинам не раскрыл всего для подчиненного командира.
Вечером двое взводных провожали Ивана Лисова на железнодорожную станцию.
— Не горюй, Ваня. Если что, мы твоих в беде не оставим, — начал успокаивать один из них.
— Конечно, всегда поможем, — добавил второй.
Они не знали о новой службе Ивана Лисова, но догадывались, что его срочный перевод в лагеря под Бобруйском связан с далеко не обычным делом.
Вскоре Лисов вошел на территорию лагеря «Большевик».
Еще до представления командиру, беседуя с будущими товарищами по службе, он уже знал о своей новой специальности. Ему сообщили, что батальон, в котором предстояло служить, сформирован из лучших бойцов и младших командиров 33-й стрелковой дивизии, но средние командиры — в основном из 99-й стрелковой.
— Комбат у нас боевой, — говорил ему один из сослуживцев. — Если уж Онуфриев что-либо решил, то непременно добьется своего. И что важно: по виду даже не подумаешь, что характер у него крутой, своеобразный… Смотрите, вон он, командир батальона, в штабную палатку направился. Торопись представиться, а не успеешь, придется гоняться за ним весь день. Он в штабе не засиживается.
И Лисов, поблагодарив за информацию, направился для доклада. Когда он зашел в штабную палатку, А. А. Онуфриев уже подписывал документы, разложенные начальником штаба. Лисов решил выждать, пока комбат закончит начатое дело.
С виду командиру батальона ОСНАЗа Онуфриеву было под тридцать, но у него уже появились залысины. Округлое лицо с добрыми открытыми глазами действительно не выдавало его твердого характера.
— Все? — спросил комбат начштаба и встал.
— Товарищ командир батальона особого назначения… — начал представляться Лисов.
— Знаю, знаю, — остановил его Онуфриев и начал разговор, будто они уже служили вместе не первый день: — Ваш предшественник, товарищ полуротный, во время парашютного прыжка сильно повредил ногу и убыл в госпиталь. Принимайте должность и помогайте командиру отряда в организации плановой учебы. Завтра и сами к парашютному прыжку готовьтесь.
У Лисова даже в груди похолодело. «Как же так? Я и в глаза ведь парашют не видел!» — подумал он, а Онуфриев, пожимая ему руку, добавил:
— Время еще есть, можно сходить в парашютный городок и позаниматься наземной подготовкой.
— Есть! — ответил Лисов и направился представляться командиру отряда.
Сразу же после доклада о прибытии командир отряда ввел его в курс дела, сказал:
— В связи с тем что красноармейцы и командиры уже прошли наземную подготовку, облет на самолетах и выполнили первые прыжки, вам, чтобы не плестись в хвосте, завтра тоже нужно прыгнуть. Сходите в парашютный городок, там сейчас идут занятия, подучитесь.
Настроение Лисова стало не из лучших. В голову лезли мрачные мысли. «Дела!» — подумал он и торопливо зашагал в учебный городок.
При подходе к перекладине, на которой в подвесной системе парашюта сидел обучаемый, Лисов увидел в качестве инструктора давнего товарища по футбольной команде, командира роты Ивана Солодухина. Он что-то объяснял обучаемому. Подойдя поближе, Лисов услышал:
— Вам вводная: ветер в лицо.
— Разворачиваюсь по ветру так, чтобы он дул в спину, — четко ответил ученик.
