Моя последняя война (Афганистан без советских войск) - Гареев Махмут Ахметович (лучшие книги онлайн .txt) 📗
Хотя лидеры оппозиции пытались изобразить дело таким образом, что они отвели войска из района Джелалабада, но скрыть свое новое тяжелое поражение под Джелалабадом они не смогли. Важная победа правительственных войск имела большое политическое и военное значение, способствовало подъему морального духа населения в Республике Афганистан.
Наше возвращение из Джелалабада в Кабул в мае 1989 г. также сопровождалось некоторыми приключениями. Рано утром 2 мая мы прибыли на вертолетную площадку на западной окраине города и тут нам сообщили, что один из вертолетов, направленных за нами был сбит противником и сгорел, второй получил серьезные повреждения. Сразу распространился слух о нашей гибели. Но поскольку мы были еще живы, пришлось ждать до вечера и уже ночью лететь на других прибывших в Джелалабад вертолетах. В ходе полета наш вертолет опять получил повреждение, но все же дотянул до Кабульского аэродрома. Нам ничего не оставалось как обнять и расцеловать доблестных афганских летчиков.
Хост — один из городов провинции Пактия — всегда занимал важное оперативное, а по афганским меркам и стратегическое положение. Несколько лет гарнизон Хоста находился в изоляции от других группировок и афганских вооруженных сил, окруженный не только отрядами моджахедов, но и местными весьма воинственными племенами. Снабжение его осуществлялось в основном по воздуху и только в 1987 году советским и афганским войскам под руководством генерала армии В. Варенникова удалось провести в этот город колонну с материальными средствами в результате проведения операции «Магистраль».
После вывода советских войск удержание Хоста стало особенно трудной задачей и доставляло политическому и военному руководству очень много хлопот. Как и прежде, доставка оружия, пополнения боеприпасов, горючих материалов осуществлялось только по воздуху. Но в городе имелся полевой аэродром, на который могли садиться лишь самолеты Ан-26. В случае же дождей эти самолеты садились с трудом. В течение 1989–1990 гг. большинство этих самолетов были потеряны или оказались неисправными. Оставленные советскими войсками грузовые парашюты были израсходованы. И в те периоды, когда авиация по метеорологическим или другим условиям не могли действовать в Хосте, оборонявший его гарнизон попадал в тяжелое положение. И тогда спасением могли быть умение ладить с местными племенами, заинтересовав их чем-то вплоть до передачи части оружия и ракеты «Скад» (Р-300), которые кабульское командование использовало для нанесения ракетных ударов по районам скопления группировок противника, когда они сосредоточивались для наступления на Хост.
Афганское руководство уделяло постоянное пристальное внимание снабжению хостского гарнизона. Приходилось доставлять в основном боеприпасы и горюче-смазочные материалы. На продовольствие выделялись деньги и в большинстве своем закупались у местного населения. Порою удавалось закупить также бензин, дизтопливо. При должной оплате они могли закупаться в Пакистане и доставляться в Хост. Причем, по вопросу об обороне Хоста было известное единство среди политического и военного руководства. Наджибулла, Танай и другие руководители происходили из провинции Пактия и считали важным для себя удержание Хоста. Министр обороны Танай даже летал туда вместе с главным военным советником генералом Соцковым, где проводил работу среди представителей своего родного племени «Тани». Танай благоволил к Хосту еще и потому, что большинство офицеров в этом гарнизоне были халькистами. В начале сентября 1989 г. в Кабул стали приходить слухи о том, что некоторые должностные лица, видя безнадежность положения, в тайне ведут переговоры с лидерами оппозиции о возможной сдаче Хоста.
Президент Наджибулла в это время находился на международной конференции неприсоединившихся стран в Белграде. Я решил до приезда Наджибуллы с группой офицеров слетать в Хост и более тщательно изучить положение дел на месте с тем, чтобы затем предложить какие-то решения по дальнейшей обороне Хоста. О предстоящей поездке доложил по телефону министру обороны генералу Д. Т. Язову. Он считал, что такая поездка не вызывается особой необходимостью. Даже спросил меня: «Ты что хочешь еще один орден заработать?» Я ответил, что мне в Великую отечественную войну дали достаточно наград. Главное состоит в том, что падение Хоста нельзя допустить, а для выработки обоснованных решений надо разобраться в обстановке, поскольку данные о группировке противника и состоянии афганских войск были довольно противоречивыми.
В конечном счете разрешение своего министра я получил и начал готовиться к вылету. Опасения нашего министра были резонными и полет предстоял рискованный. Моджахеды проводили работу среди афганских летчиков и обещали им крупные вознаграждения (до 1 млн. долларов) за доставку на один из пакистанских аэродромов какого-либо высокопоставленного советского представителя. Кроме того, при подлете самолетов моджахеды начинали массированный обстрел аэродрома. Поэтому для контроля за полетом и большей безопасности полета я взял с собой нашего старшего специалиста по ВВС генерал-майора Г. Колодия (в настоящее время командующий воздушной армией на Украине). Генерал Колодий был профессионалом высочайшего класса не только как командир оперативного масштаба, но и как классный летчик. Он обладал исключительной выдержкой и был очень храбрым человеком. Мы всецело полагались на него, но и на мастерство афганских летчиков. При заходе на посадку мы уже видели как в направлении нашего самолета в воздухе летят трассирующие пули и снаряды и посадочная полоса покрыта разрывами реактивных снарядов. Уклониться от них казалось бы не было никакой возможности. Но летчики, маневрируя на посадочной полосе, уже приближались к укрытиям, подготовленным для людей в конце аэродрома. В это время впереди разорвался снаряд и самолет врезался в образовавшуюся воронку. Было видно как многие осколки изрешетили корпус самолета, но каким-то чудом никто из нас не пострадал, если не считать довольно сильных ушибов, которые были получены при резком торможении самолета и преодолении воронки от разрыва снаряда. Мы быстро добежали до укрытия, а экипажу самолета, прежде чем улететь обратно, надо было еще под огнем противника грузить раненных и больных, отработанные парашютные системы и только после этого взлетать. Этим летчикам давали дополнительную оплату за каждый вылет в Хост, но независимо ни от чего, каждый их полет был подвигом.
На аэродроме нас встречал генерал Имамуддин, назначенный незадолго до этого представителем Ставки ВГК в Хосте. Мы быстро забрались во внутрь бронетранспортера, а Имамуддин на всем протяжении пути к командному пункту сидел сверху на броне, бравируя свое безразличие к происходящему обстрелу. Правда, в районе командного пункта и в глубине города было значительно тише, чем в Джелалабаде. В течение всей последующей ночи поблизости разорвалось всего несколько снарядов. Командование гарнизона располагалось и жило не в укрытиях, а в обычных жилых домах и особняках бежавших богачей.
До этого много лет и весьма успешно оборону Хоста возглавлял командир 25 пехотной дивизии генерал Фарук. Как и Имамуддин, он учился в Советском Союзе, довольно сносно говорил по-русски. Кстати, и на командном пункте эти генералы разговаривали со своими подчиненными и отдавали распоряжения на русском языке, добавляя изредка и сильные «командирские» выражения. Может быть из-за этого в иностранной печати так много писали о том, что Джелалабад и Хост обороняют советские войска. Имамуддин мне объяснил, что русский язык в управлении войсками он культивирует в основном из-за того, что закрытой аппаратуры связи (ЗАО нет, а доклады и команды на русском языке моджахедам труднее перехватывать и понимать.
Генерал Имамуддин в армии Республики Афганистан был довольно известной и колоритной личностью. Он небольшого роста, очень энергичный и решительный офицер. Имамуддин был одним из тех офицеров-халькистов, которые совершили переворот в апреле 1978 г. Один эпизод из его жизни о многом говорит. Как рассказывал Наджибулла, во время этих апрельских событий, после захвата резиденции Дауда и других наиболее важных объектов в Кабуле, политбюро НДПА собралось на совещание, где наряду с другими вопросами, обсуждалась судьба Дауда. С одной стороны участники совещания понимали, что пока жив Дауд, остается опасность реставрации прежней власти. Но никто не хотел произнести фразу о его расстреле, чтобы на всякий случай уйти от ответственности.
