Я - Златан - Ибрагимович Златан (электронные книги без регистрации .txt) 📗
«Я не какой-то парень из ниоткуда. Я выиграл Лигу Чемпионов с «Порту». Я особенный».
Так его и стали называть.
В Британских СМИ его отныне именовали «The Special One». Причем поначалу скорее чтобы поддеть, нежели уважить. Этот парень же всех бесит. И не только потому, что он выглядит, как кинозвезда. Он говорил провокационные вещи. Он знал себе цену и иногда мог яростно отстаивать свою точку зрения. Когда он подумал, что Арсен Венгер из лондонского «Арсенала» копирует игру его «Челси», он назвал француза «одним из тех парней, которые держат у себя дома бинокль и любят заглядывать в окна других семей». Вокруг Моуринью всегда происходили какие-то скандалы.
Но он был горазд не только языком болтать. Когда он пришел в «Челси», клуб 50 лет не видал титула победителя АПЛ. А с Моуринью они выиграли чемпионат два года подряд. Моуринью — Особенный. И теперь он направлялся к нам. Зная его репутацию, я с первых минут ждал жестких указаний. Но прямо во время Чемпионата Европы мне сообщили, что Моуринью хочет мне позвонить. Что могло случиться?
Он просто хотел поболтать. Сказать, как круто будет работать вместе, что он с нетерпением ждет встречи со мной. В общем, ничего примечательного, кроме того факта, что он говорил на итальянском. Я не врубился. Он же никогда итальянские команды не тренировал. Но говорил он даже лучше меня. Говорили, что он язык за 3 недели выучил, или около того. Как так-то? В общем, мы перешли на английский, обсудили еще кое-какие вопросы, и тут я понял, что он нервничает. Вопросы были самыми разными, а после игры с испанцами я получил смс-ку.
Я часто их получаю. Но эта же была от Моуринью. «Хорошо сыграл», — написал он мне, после чего дал несколько советов. Я был в шоке. Такого раньше еще не было. Смс-ка от тренера! Я к тому, что это же была игра сборной, его это не касалось. Но он переживал, я ответил, и понеслось. Черт побери, Моуринью следит за моей игрой! Я прямо почувствовал, как меня ценят. А может, не такой уж он и суровый.
Я понял, зачем он посылал мне сообщения. Хотел меня подбодрить. Расположить к себе. И я мгновенно его полюбил. Мы подружились. Мы отлично понимали друг друга, и я сразу понял, что это парень очень много работает. Вдвое больше всех остальных. 24 часа в сутки смотрит футбол и составляет свои отчеты. Никогда еще не встречал тренера с таким огромным багажом информации о соперниках. И это не поверхностные сведения, мол, играют они так-то так-то, тактика у них такая-то, держать нужно того-то, нет. У него было все, каждая деталь, вплоть до размера обуви третьего вратаря. Сразу складывалось впечатление: этот парень знает свое дело.
Но вживую мы встретились не сразу. Сначала было Евро, затем отпуск. Я не знал, чего мне ожидать. Я видел много его фотографий. Он был элегантен, уверен в себе, но несмотря на это я был удивлен, когда мы-таки увиделись: у него был небольшой рост и плечи, плюс к этому рядом с другими игроками он выглядел просто маленьким.
Но несмотря на это, его как бы окружало невидимое вибрационное поле. Он построил людей в шеренгу, причем это коснулось и парней, считавших себя «неприкасаемыми». Несмотря на то, что он едва доставал им до плеч, он не пытался подстроиться. Он сразу перешел к делу и сурово произнес: с этого момента это вы делаете вот так, а это — вот так. Понятно? Все были напряжены, следили за каждым его словом. Нельзя сказать, что они его испугались. Это все-таки не Капелло. Он установил связь с игроками посредством смс-сообщений и электронных писем, его интересовало то, как поживают наши жены и дети, да и к тому же, он никогда не кричал. Каждый понимал: он занимается своим делом. Он очень много работал, чтобы подготовить нас. Он строил нас перед играми. Что-то вроде театра, или психологической игры. Он мог нам показывать видео, где мы играли плохо, и говорить: «Посмотрите! Какой кошмар! Безнадежно! Это не можете быть вы. Это скорее ваши братья, или ваши плохие клоны». И мы кивали головой, мы соглашались. Нам было стыдно.
«Я не желаю видеть вас такими сегодня!» — продолжал он.
«Нет-нет, — думали мы, — такого более не повторится».
«Будьте на поле голодными львами! Будьте воинами!» — продолжал он.
«Только так и никак иначе!» — кричали мы ему в ответ.
«Сначала вы должны быть вот такими…» — говорил он, ударяя кулаком по ладони. — «А потом…»
Он выкинул доску! Да так выкинул, что она вылетела из комнаты, адреналин вскипел в нас, и мы вышли на поле, как разъяренные звери. Подобное происходило у нас постоянно, неожиданные вещи, которые подстегивали нас, и я чувствовал все больше и больше, что этот парень отдается команде полностью. Поэтому я готов был на все ради него. Эта была его отличительная черта. Люди за него были готовы убивать. И это не было пустыми разговорами. Этот парень мог опустить всего парочкой слов, к примеру, зайдя в раздевалку абсолютно спокойным и сказав:
«Ты сегодня полный ноль, Златан, полный ноль. Ты нихрена не сделал».
И в такие моменты, я не кричал что-либо в ответ.
Я не защищался не потому, что я был напуган или имел чрезмерное уважение к нему. Просто он был прав. Я не справился с задачей, и для Моуринью не имеет никакого значения, каким ты был вчера или позавчера. Самым важным был день сегодняшний. Сейчас тебе говорили: «Убирайся отсюда, иди играть в футбол».
Вспоминается матч против «Аталанты». На следующий день я должен был получить награду лучшего легионера и лучшего игрока Серии А, но после первого тайма мы проигрывали 0:2, а я словно растворился на поле. В раздевалке ко мне подошел Моуринью.
— Награды завтра получаешь, да? — спросил он.
— Эм, да, — ответил я.
— Знаешь, что тебе следует сказать, когда ты получишь эти награды?
— Нет, что?
— Тебе должно быть стыдно. Ты должен покраснеть. Тебе следует знать, что ты даже не наиграл даже на самый дерьмовый приз. Разве можно вручать награды тем, кто так ужасно играет. Ты должен подарить свою награду маме или кому-нибудь другому, кто заслужил ее больше, — сказал он.
У меня в голове крутилось: «Я покажу ему, он увидит, что я достоин этих наград, пусть просто подождет второго тайма. Кровь из носу я выйду, и все ему докажу. Я снова буду на коне».
И вот так всегда. Он то поднимал меня до небес, то с треском сбрасывал вниз. Он был мастером в манипулировании командой, и меня тогда по-настоящему беспокоила только одна вещь — выражение его лица во время нашей игры. Что бы я на поле ни делал, какие бы голы ни забивал, его лицо не выражало никаких эмоций. Никаких тебе улыбок или жестов — вообще ничего. Как будто ничего и не происходило вовсе, как будто это была вялая игра в середине поля, но тогда я был в самой лучшей своей форме. У меня получались невероятные вещи, однако на Моуринью это не производило ровным счетом никакого впечатления.
К примеру, мы играли против “Болоньи”, и на 24-й минуте бразилец Адриано пофинтил на левом фланге и сделал острую передачу низом в штрафную. Прострел получился сильным и не особо удобным: мяч летел слишком низко, чтобы ударить головой и слишком высоко для удара с лета. К тому же, меня хорошо прижали в районе штрафной. Однако я сделал один шаг вперед и ударил пяткой. Это было похоже на удар из каратэ, просто бац, и прямиком в сетку. Безумие какое-то. Позднее этот гол признают голом года. Толпа взревела от сумасшествия, люди повскакивали, стали кричать и аплодировать, все, даже Моратти в VIP-ложе. Но Моуринью, что же сделал он? Он стоял там в своем костюме, руки в карманах, с каменным выражением лица. «Что за черт творится с этим человеком?» — подумал тогда я. Если его не трогают подобного рода вещи, что его может впечатлить тогда вообще?
Я решил поговорить об этом с Руи Фария. Он тоже португалец. Тренер по физподготовке и правая рука Моуринью. Эта парочка следует друг за другом из клуба в клуб и знают друг друга очень, очень хорошо.
— Объясни мне одну вещь, — сказал я ему.
— Да, хорошо.
— Я забивал голы в этом сезоне, которые, честно говоря, даже я сам не могу понять, как получались. Я не думаю, что Моуринью доводилось видеть что-то подобное до этого. Но несмотря на это, он просто стоял как статуя.
