На «Орле» в Цусиме: Воспоминания участника русско-японской войны на море в 1904–1905 гг. - Костенко Владимир Полиевктович (первая книга TXT) 📗
«Камчатка» шляется где-то сама по себе, «в отдельном плавании», и оказывается на 30 миль позади, когда ей надлежит быть в авангарде с отрядом транспортов.
Крейсера, вместо того чтобы освещать и охранять наш путь, оказываются у нас под боком и попадают под обстрел! Хорошо, что они еще так дешево отделались.
Но где же наш враг и кто его видел? И чем бы кончилось такое ночное столкновение, если бы японские миноносцы действительно атаковали нас?
Уже то, что ни один наш броненосец не получил попадания торпеды, доказывает, что сражались мы с привидениями, созданными нашим воображением. Да разве мы с такой «боевой подготовкой» способны отразить настоящую бешеную атаку готовых на гибель японцев?
— Кого же в таком случае мы обстреляли и потопили? — спросил старший врач Макаров.
Ответил старший штурман Саткевич:
— Судя по тому, что столкновение произошло у самой Доггербанкской мели, скорее всего надо полагать, что под наши снаряды попали голландские рыбаки.
— Ну, если это так, то инцидент можно будет уладить извинениями и соответственной компенсацией. Но что будет, господа, если на нашу беду рыбаки вдруг окажутся английскими? — тихо вымолвил Гирс, и на этот раз его вопрос повис в воздухе без ответа.
Будем ждать, что покажут ближайшие дни.
10 октября. Следующий после пережитых событий день прошел спокойно. Ни один из кораблей эскадры никаким нападениям не подвергался, и ничего нового, проливающего свет на трагические события злополучной ночи, мы не получили.
Вчера около 5 часов дня наш броненосный отряд встретил новую группу рыболовных судов, тащивших длиннейшую сеть в несколько миль. Рыбаки перегородили наш курс. Броненосцы пошли через сети с застопоренными машинами и, конечно, нарушили лов рыбы.
Только командир «Орла», не доверяя судьбе, столь неблагосклонной в прошлом к его кораблю, побоялся запутать винты и зацепить сеть рулем. Он упорно обходил рыбацкую флотилию, делая петли в несколько миль и задерживая весь отряд.
Погода нам благоприятствует. После тихого и ясного дня наступила совсем теплая ночь, которая, несмотря на тревожное настроение, заставила нас забыть Балтику с ее осенними непогодами, и мы предвкушали ожидающие нас впереди волшебные ночи в полосе тропиков. Сегодня зеркальная гладь не нарушается даже мелкой рябью. Я долго стоял на крыле мостика и весь отдался необыкновенному очарованию ночи. Поверхность моря превратилась в гигантское зеркало, отражающее небо с его звездными богатствами и млечным путем. В морской глубине под нами мелькают звезды, а горизонт, разделяющий воду и небесный свод, исчез из поля зрения. Корабли плывут по опрокинутому небу среди созвездий, как будто путь эскадры пролегает в эфире мирового пространства. Вторая полная луна светит нам из-под киля, и мы раскалываем ее своим форштевнем, а расходящиеся от хода корабля волны нарушают покой звезд, которые ныряют по изогнутым гребням. Впереди нас блестят бортами и жерлами орудий три наших спутника, а за кормой над взмученной дорожкой попутного следа мерцают топовые огни «Анадыря». Изредка попадаются встречные красавцы-парусники или мелькают огни освещенных пассажирских пароходов.
В 11 часов ночи на горизонте был обнаружен темный контур подозрительного судна, видимо, шедшего с нами одним курсом, но не имевшего отличительных огней. За ним внимательно следили со всех кораблей нашего отряда. Когда линия броненосцев с ним поровнялась, «Суворов» сделал предупредительный холостой выстрел из 47-миллиметрового орудия. На пароходе не видно никаких признаков жизни. Второй выстрел был сделан боевым снарядом под нос пароходу. После этого на нем, наконец, проснулись и загорелись отличительные огни. Это был мирный грузовик, вся палуба которого сплошь была загружена пиленым лесом.
С утра сегодня вступили в пролив Ла-Манш, пройдя через ворота Па-де-Кале. Справа показалась желтая полоска земли — туманные берега «гордого Альбиона», мимо которых мы проследовали в расстоянии около десяти миль. Как ни любопытно было видеть характерные подробности страны мореплавателей, но даже в сильный бинокль можно было видеть только освещенные береговые скалы.
Завтра мы должны войти во французский военный порт Брест, где предстоит большая погрузка угля. Брест охраняет подступы к Франции со стороны Атлантического океана и далеко выдвинут на западной оконечности полуострова Бретань. Подход к нему весьма затруднен массой скал, островов и подводных камней.
Со вступлением в Ла-Манш мы уже встретили зыбь, идущую с океанских просторов. Чувствуется мерное дыхание могучей груди Атлантического океана. Необычно длинный период волны при полном отсутствии ветра говорит о том, что она родилась не в тесных берегах пролива, а возникла на необъятных водных пространствах, разделяющих Старый и Новый Свет. Глазом нельзя уловить рельеф мощной зыбины, когда она надвигается на корабль и шутя вдруг поднимает его. Впервые мы испытываем настоящую килевую качку, идя навстречу движению волны, тогда как в Балтике даже в шторм корабль не делал столь заметных размахов. Период продольных колебаний — от 7 до 8 секунд.
12 октября. По расчетам штурманов, мы должны были подойти к Бресту вчера около 5 утра. Наши офицеры рассчитывали, что сегодня удастся провести вечер на берегу, в городе, попасть в театр, хороший ресторан и вознаградить себя за лишения и трудности походной жизни.
Готовясь к приходу в иностранный порт, усиленно наводили внешний лоск на корабли: чинили побитые трапы, красили борта, потертые при угольных погрузках. Но, видимо, Нептун на нас в обиде за обстрел рыбаков. В три часа перед рассветом он навел на нашем курсе такой густой туман, что адмирал не захотел рисковать кораблями при входе в Брест опасным фарватером и взял курс на пересечение Бискайского залива к северо-западной оконечности Испании, на мыс Финистерре. Поэтому в точности мы еще не знаем ближайшего пункта нашей стоянки. Сегодня весь день созерцаю Бискайку, о грозных бурях которой я наслышался еще в училище.
В огромный тупик Европейского континента, образуемый пересечением под прямым углом западного берега Франции и северного побережья Испании, Атлантический океан загоняет свои седые валы, катящиеся с западными ветрами от самых берегов Америки. Здесь создается невообразимая толчея от скрещения двух систем волн: прямых — с океана и отраженных от берегов. В силу этого качка в Бискайском заливе особенно тяжелая и опасная. Немало судов еще в отдаленные времена нашло здесь свою гибель. В 1870 г. во время внезапно налетевшего шквала опрокинулся килем кверху первый башенный броненосный фрегат английского флота «Кэптен».
Но сегодня Атлантический океан настроен мирно и только баюкает на своей груди наши броненосцы. Попрежнему с запада катятся валы мощной зыби, едва уловимые для глаза, но сказывающиеся сильными размахами килевой качки на наших кораблях. Броненосцы мерно ныряют в валы, погружаясь носом до самых якорных клюзов.
Я долго не мог оторваться от этой занимательной картины и, свесившись через леера на баке, целый час любовался контурами корабля через прозрачную толщу воды. Не менее занятно следить с кормового балкона за изумрудной дорогой, тянущейся ровной лентой за кормой.
Встречные суда попадаются редко. Иногда только появится на горизонте тонкая струйка дыма или стройная пирамида парусов трехмачтовой шхуны. Наш отряд продолжает следовать изолированно от остальных подразделений эскадры. Транспорты и миноносцы рассыпались по портам северной части французского побережья, а Фелькерзам пошел напрямик в Танжер, где должен будет дожидаться нашего прихода.
Что касается намеченной стоянки, то от адмирала по этому вопросу пока никаких указаний не поступало. Штурмана считают, что мы не можем идти дальше испанского порта Виго без пополнения запаса топлива: нижние поперечные ямы уже опустели. Пришлось прибегнуть к использованию последнего угля из верхних запасных ям на нижней броневой палубе, перегребая уголь в поперечные ямы к котлам. По подсчетам старшего механика, «Орел» расходует до 110 тонн в сутки при ходе в 10 узлов и покрытии всех судовых надобностей.
