Вместе! Джон Леннон и его время - Винер Джон (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
«Сначала я хотел назвать его «Занимайтесь любовью, а не войной», - вспоминал Джон в 1980 году. - Но тогда это звучало уже так избито, что этим выражением невозможно было пользоваться. Я передал смысл этого лозунга косвенным образом, но суть осталась той же». Джон сказал, что к моменту выхода альбома «все уже говорили, будто 60-е - это просто шутка, что ничего такого особенного не произошло и все, кто кричал о любви и мире, - просто чудаки… А я попытался сказать: давайте продолжать в том же духе!»
Критики не расслышали политических интонаций в музыке альбома. Рой Карр в «Мелоди мейкер» хвалил Джона за отказ от «бездумного политического активизма», которым отмечен альбом «Однажды в Нью-Йорке». Автор «Битломании» Рон Шомбург, который терпеть не мог политическую музыку Джона, выделил особенно ему понравившуюся «Люси». Столь же высоко оценил ее и биограф «Битлз» Николас Шафнер. Эта песня, впрочем, не менее политизированная, чем остальные вещи Джона. В первой же строчке он затрагивает тему своего поединка с иммиграционной службой. «Сейчас все поражены паранойей, - говорит он, - но именно это чувство заставляло совсем недавно требовать: «Освободите нас - немедленно!» Этот лозунг фактически и стал припевом. В следующих строках Джон обращается к Никсону и его сатрапам: теперь, когда было раскрыто уотергейтское преступление, Джон напоминал о Вьетнаме, о крови убитых на войне. В музыкальном плане похожая на «Власть - народу!», новая песня по содержанию была глубоко личной и отражала тайные переживания Джона, вызванные угрозой депортации.
Как сообщал текст на пластинке, вслед за «Люси» Джон записал «Национальный гимн нутопийцев». А на конверте была напечатана «Декларация Нутопии» - колкий ответ Джона на депортационный ордер. Слушатели тщетно пытались обнаружить на пластинке «Гимн». Многие решили, что три секунды молчания между двумя соседними композициями и есть означенная вещь. Это был старый трюк Джона Кейджа.
В целом «Игра воображения» сполна выявила степень ущерба, нанесенного тяжбой Джона с иммиграционной службой его творчеству. Новый альбом отметил возврат к богатому звучанию песен в «Вообрази себе», весьма впечатляющему, но на данном этапе творчества Леннона это всего лишь означало, что он не осмеливается на рискованные эксперименты. А ведь его лучшие вещи всегда являлись плодом рискованных начинаний - и яркий и глубоко личный «Пластик Оно бэнд», и простая и лиричная «Вообрази себе». Вместе с ощущением бессилия и страха, вызванным его борьбой с властями, он испытал утрату творческого импульса и веры в свои возможности.
Критик Лестер Бэнгс все же расслышал политические мотивы в «Игре воображения», и они ему не понравились. «Нет, это вам не Франц Фанон, это все тот же толстый англичанин, что когда-то пел «Извивайся и ори», - писал он в журнале «Крим». - От альбома к альбому его на удивление беспомощные «тематические» опусы все больше напоминают словесный понос, а в этом альбоме он достиг пика красноречия и сыплет своими избитыми лозунгами, как из рога изобилия». Бэнгс считал, что «все это может производить впечатление только на заинтересованных слушателей», потому что то, о чем поет Джон, - «бессодержательная чушь».
Политические темы «Игры воображения» привлекли внимание и других рок-критиков. Джон Ландау оценил альбом еще ниже, чем «Однажды в Нью-Йорке», заявив, что «Джон заблудился в изменившемся социальном и музыкальном ландшафте 70-х годов».
Джон дал интервью журналу «Кроудэдди», в котором подвел итоги года. Вспомнив, что его историческое интервью «Роллинг стоун» было озаглавлено «Леннон вспоминает», он предложил назвать новое интервью «Леннон забывает».
Но разве он забыл о провале «Однажды в Нью-Йорке»? «Не могу сейчас припомнить, каково мне тогда было, - сказал он. - Наверное, радоваться особенно было нечему - кому же понравится, когда тебя оплевывают со всех сторон, но я до сих пор горжусь песней «Женщина - что черномазый в этом мире». В ней все правда, это была хорошая пластинка. Она неплохо звучит, и очень жаль, что никто не удосужился внимательно ее послушать и что она мало исполнялась по радио. Что там еще было?.. Ну да, альбом получился неплохой, да только это была не та музыка, которую хотели тогда слушать».
От него ожидали других слов. Руководитель рекламной кампании альбома «Игра воображения» Тони Кинг убеждал Джона: «Ты не должен быть озлобленным радикалом… Ты музыкант, а не боец. Вот что пресса должна внушать публике. Если ты нравишься публике, Джон, твои пластинки будут покупать. Если же ты им не нравишься, твои пластинки никому не нужны. Это же так просто!»
Если судить по рекламному интервью журналу «Мелоди мейкер», Джон отказывался следовать этим инструкциям. Его попросили рассказать о новом альбоме. «Альбом называется «Игра воображения», - ответил он. - Ну, альбом как альбом - рок-н-ролл на разных скоростях. Это не политический, не философский альбом… Он лишен какого-то глубокого смысла… Я выпускаю эти альбомы только потому, что от меня их ждут».
«Игра воображения» имела весьма скромный успех. В хит-параде альбом занял девятое место. Вспомним: альбом «Однажды в Нью-Йорке» добрался только до сорок восьмой строчки, а «Вообрази себе» в свое время вышел на первое место. «Игра воображения» продержалась в списках восемнадцать недель - чуть дольше, чем «Однажды в Нью-Йорке». В то же время альбом «Ринго» занял третье место, а «Сбежавший ансамбль» Пола в течение четырех недель возглавлял хит-парад и продержался в списках семьдесят четыре недели. Сингл «Игра воображения» расходился так себе и занял лишь восемнадцатое место в списках. В 1980 году Джон ставил себе в заслугу то, что одним из первых использовал в своей музыке ритмы реггей. «И это звучало очень даже неплохо», - говорил он.
За полтора года слушаний дела о депортации Джона и его адвокатов шесть раз вызывали в суд. Им пришлось делать многочисленные запросы, писать массу прошений и апелляций, заполнять ворохи анкет. Они ходили в различные судебные инстанции и в апелляционное управление по делам иммиграции, они тщательно изучали английское и американское законодательство. Невзирая на все эти усилия, Джону по-прежнему было предписано в течение шестидесяти дней покинуть страну. Впрочем, дату выезда временно отсрочили на период рассмотрения его дела в апелляционных инстанциях. Из-за всей этой нервотрепки в творческой и личной жизни Джона наметился кризис.
Джон и Йоко решили, что настал момент, когда им лучше расстаться. Йоко предложила Джону съездить в Лос-Анджелес. По словам Эллиота Минца, «она словно подсказывала ему: «Поезжай в Диснейленд, отправляйся в рай Хефнера. Развлекись. Развейся». Он завершил работу над альбомом «Игра воображения» в сентябре, а в октябре уехал вместе со своей секретаршей Мэй Пэнг.
Разрыв Джона и Йоко мог иметь катастрофические последствия для его тяжбы с иммиграционной службой. Ведь в течение полутора лет Джон доказывал, что депортация разрушит супружескую пару, занимающуюся поисками дочки Йоко. Только полгода назад Йоко подала прошение с просьбой не вынуждать ее делать мучительный выбор между дочерью и мужем. По получении последнего ордера на депортацию Джон и Йоко опубликовали совместное заявление: «Отпраздновав четвертую годовщину нашего брака, мы не собираемся спать в разных кроватях. Мир и любовь всем». Уехав в Лос-Анджелес с Мэй Пэнг, «он подрывал свои позиции, - говорил мне Леон Уайлдс. - Все его дело теперь висело на волоске. Правительство тотчас заинтересовалось новым поворотом событий. Мне как-то позвонили и спросили: «Мы слышали, ваши клиенты расстались?» Я выворачивался, как мог!»
Джон и Йоко были вместе с мая 1968 года. Они принимали ЛСД, демонстрировали свои обнаженные тела, дали миру шанс, а в общем, занимались своими делами. Они воплощали самый дух 60-х. В 1973 году 60-е наконец угасли: Соединенные Штаты начали вывод войск из Вьетнама, карьера президента Никсона потерпела крах, а эмбарго на нефть и последовавший за этим спад производства положили конец экономическому буму, благодаря которому и расцвела молодежная культура. И точно так же, как союз Джона и Йоко отметил высший взлет эпохи 60-х, их разрыв в 1973 году, похоже, символизировал ее завершение.
