Магия мозга и лабиринты жизни - Бехтерева Наталья Петровна (библиотека электронных книг txt) 📗

Я так думаю: теперь после срока (?) биологической программы и защиты жизнь человека в большой или, пожалуй, в большей мере во власти тех задач, которые поставили перед ним его собственные интеллектуальные, особенно творческие, или семейные интересы. Посмотрите на стареющий состав – элиту науки – членов Академии наук России: средний возраст академиков повышается и далеко перешел за общий «средний».

Нужен, безусловно нужен приток молодых, свежих сил. И все же активно работающие ученые иногда в очень пожилом возрасте живут, оставаясь полезными членами общества и, пусть даже на лекарственной подпитке, более или менее здоровыми.

Известно, что женщины живут дольше, чем мужчины. Этому есть много объяснений, но если говорить об управлении процессом умирания, то вышедший на пенсию мужчина как бы меньше, чем пенсионерка, чем-то всерьез озадачен, если не говорит в нем не зависевшая от общественного труда индивидуальная страсть к чему-то. Легкие или трудные, а сейчас нередко очень трудные, внуки всегда определяют «озадаченность» и одновременно – хотя бы частично – долголетие женщины.

По-видимому, это должно было бы быть общим случаем, включенным в программу выживания женщины. Но формирование городов и, далее, городская жизнь во многом вмешались в эту семейную программу озадаченной старости женщин. Работающие женщины, сложности «жилищного вопроса», масса нервирующих факторов современной жизни находят «внешних и внутренних» – реальных или виртуальных – «врагов» («Если бы не это, то, та, тот – я – мы были бы счастливы!»). И избавляются от них более или менее гладко или, наоборот, более или менее драматично. Взрослые дети, строя свои семьи, предпочитают жить отдельно от родителей, да и родители не прочь отдохнуть от деток. Во многом ежесекундно выигрывая, проигрывают часто и те и другие. У работающих родителей растут беспризорные дети. У родителей этих родителей – сначала привозимые, затем приводимые и далее приходящие – или не приходящие – внуки. Конечно, в жизни все не так схематично. Бабушки и дедушки нередко задействуют какие-то свои, отличные от биологической, программы, особенно если есть средства их реализовать. Дети детей не всегда беспризорны, энергичные родители успевают и к детям – особенно, опять же, если все в порядке с возможностями.

То, о чем я здесь говорю, – не призыв «назад, к природе». Это констатация реальности – в данном случае в связи с глобальной проблемой умирания и ее субпроблемой – цели в жизни. Итак, предполагается наличие биологической последовательности регулирующих возраст и всех с ним связанных влияний. Думаю, что это «всем известно», или, по крайней мере, против этого не возражают. Существование биологических последовательных регуляторов, где каждый последующий «наступает» на еще активный предыдущий, не исключает влияния внешних, и прежде всего социальных, факторов на адекватность реализации программы, а затем социальные факторы приобретают ведущее значение в длительности и плодотворности заключительной фазы жизни – или умирания.

Наиболее выгодным с точки зрения длительности плодотворных фаз жизни является наличие у индивидуумов программы, цели жизни. Наименее выгодным, как хорошо известно, является внезапное прерывание активности, особенно с переходом на худшие условия обеспечения потребностей. Биологическая программа, как известно, имеет приоритетное значение в фазах жизни человека. Однако было бы ошибочно отрицать значение социальных программ, возводя первую в абсолют.

Идея в целом не может претендовать на новизну. В области проблем старения ведутся широкомасштабные исследования. Есть ли и в чем интерес представленного мною подхода? В подчеркивании активного торможения каждым последующим регулятором еще весьма «полного сил» регулятора предыдущей фазы. В предположении о возможности воздействия факторов внешней среды и образа жизни на включение последующей (каждой или одной из них) регуляции и таким образом создания индивидуумов с активным сверхдолгожительством. Мы сможем благоприятно управлять длительностью активной жизни человека (или животных), открыв ключи к каждой фазе регуляции процесса умирания. И обеспечив значимость программ уже за пределом основной биологической защиты.

Я не пытаюсь углубляться в детали непрофессионально знакомого мне предмета. Здесь приведен пример представлений дилетанта, где выведенным в сознание опорным элементом был только… лист. Я просто так думаю…

Это – уже ближе к моей профессии

Отношения пространства и времени, как правило, привлекают внимание прежде всего физиков. Однако в истории народов и в жизни индивидуума события прошлого регистрируются на бумаге (пергаменте, коре дерева, глине, камне и т.д.) и в мозге человека. В обоих случаях события, протяженные во времени, оказываются представленными на пространстве того материала, на котором пишется летопись, или в пространстве мозга. В обоих этих хранилищах памяти мы становимся в большой мере, если не абсолютно, независимыми от времени – можно извлечь события из внешней или внутренней, мозговой, памяти целенаправленно, не затрагивая ни более ранние, ни более поздние события.

Известно, что человек в экстремальной ситуации может буквально в мгновение увидеть свою прошлую жизнь. И даже если не всю, а только ее репрезентативные моменты – все же это не часто встречающееся явление.

Я так думаю, что объяснение его достаточно просто и основано на одном из внутренних механизмов мозга – превращать информацию, поступающую ежеминутно, последовательно во времени, в пространственный узор мозгового хранилища памяти.

Связанность пространства и времени, описанная в рамках теории относительности, исключительно ярко проявляется в мозговых – а возможно, и не только мозговых – механизмах человека. И, конечно, не только человека.

Обычно мы оперируем кладовой нашей памяти – лучше или хуже – индивидуально, зависимо от всесильной химии мозга и, как ни грустно, от возраста. Нередко память нам навязывает приятные или неприятные события далекого или недавнего прошлого.

Однако наша мыслительная деятельность была бы невозможна без избирательной активации памяти. Луч активации, поступающий от неэмоциогенных и эмоциогенных активирующих структур, более или менее услужливо доставляет нам «кирпичики» для мышления, для анализа, сопоставления, обобщения и т.д. Чаще всего в обыденных условиях обходится без активации эмоциогенных структур мозга. В экстремальных условиях, скорее всего, основное активационное влияние исходит от эмоциогенных структур.

Я так думаю: мгновенное переживание событий прожитой жизни в экстремальной ситуации связано с процессом, обратным тому, который происходил в течение всей жизни. Происходит как бы обращение (превращение) пространственного фактора во временной. Здесь хорошо бы рассмотреть вопрос о последовательности воспоминаний в экстремальной ситуации (объяснение любого варианта возможно), но нужен специальный детальный опрос тех, кто испытал это явление (событие). Действительно ли при почти мгновенном воспоминании сохраняется последовательность прошлого опыта? Насколько подробно воспроизводится прошлое? Или последовательность как бы выстраивается уже потом, после экстремальной ситуации, а в экстремальной ситуации вспоминается как бы «всё сразу»? Этим феноменом недавно целенаправленно занялся Л.И. Спивак, в связи с чем я надеялась, что детали ситуации будут уточнены. К большому сожалению, он умер… Думаю, что вряд ли само объяснение этой вспышки памяти придется менять. Оно очень очевидно, разумно: вспышка происходит на основе трансформации соотношений времени и пространства в работе мозга.

Профессиональный вопрос с дилетантским решением. Говорят, Юлий Цезарь мог одновременно заниматься несколькими делами. Когда хотят впечатляюще оценить интеллект человека, нередко вспоминают эту «историческую легенду» – и чаще всего без имени героя (Юлия Цезаря) говорят: X (Y, Z) может одновременно слушать, писать, говорить. Почему-то я в такой вариант в прямом его смысле не поверила. И показалось мне, что здесь используется как бы обходной вариант – идет быстрое переключение с одной деятельности на другую при минимальных потерях информации и с удержанием в памяти ведущей линии во всех трех ситуациях. И, как я думаю сейчас, не очень «захватывающих», не очень эмоционально значимых. Если хотя бы одно из «дел» окажется доминирующим – в его пользу сломается вся система или сломается без «пользы» какому-либо из дел. Мой сын (С.В. Медведев), тогда еще почти совсем мальчишка, по моей просьбе нарисовал мне и график такого переключения при реализации трех деятельностей, казалось бы, одновременно.