В бурях нашего века. Записки разведчика-антифашиста - Кегель Герхард (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
«Посол ответил, что ему нечего добавить к тому, что он только что сообщил по указанию своего правительства. Он просит лишь о том, чтобы Советское правительство в соответствии с международным правом обеспечило незамедлительный свободный выезд из Советского Союза сотрудников посольства. Молотов коротко ответил, что к германскому посольству будет применен принцип взаимности. После этого мы молча распрощались с Молотовым, обменявшись, однако, обычным рукопожатием».
Присутствовавший в Кремле в момент передачи Шуленбургом Советскому правительству официального объявления войны переводчик и руководящий сотрудник Народного комиссариата иностранных дел Павлов рассказывал, что Шуленбург сделал это заявление со слезами на глазах. Этот старый дипломат добавил от себя, что считает решение Гитлера безумием.
Последние часы в советском посольстве в Берлине перед началом войны
Как уже говорилось, в течение бурной ночи с 21 на 22 июня советское посольство в Берлине безрезультатно пыталось добиться встречи с Риббентропом. Лишь ранним утром 22 июня (в 5 часов утра по московскому времени. – Ред.) посольство по телефону было уведомлено, что министр иностранных дел Риббентроп ожидает советских представителей в своем рабочем кабинете на Вильгельмштрассе. У телефона был Бережков, воспоминания которого я использую для описания этого разговора. Он сделал вид, что речь идет о встрече с министром, которой добивалось советское посольство.
«Мне ничего не известно о вашем обращении… – сказал голос на другом конце провода. – Личный автомобиль рейхсминистра уже находится у подъезда советского посольства. Министр надеется, что советские представители прибудут незамедлительно».
Советский посол, которого сопровождал Бережков, с удивлением отметил, что подъезд министерства иностранных дел был ярко освещен прожекторами. Вокруг суетились фоторепортеры, кинооператоры, журналисты. Стрекотали кинокамеры, фоторепортеры и кинооператоры непрерывно делали съемки.
У Риббентропа было опухшее лицо пунцового цвета, он явно основательно выпил. Советский посол так и не смог изложить заявление Советского правительства, текст которого захватил с собой. Риббентроп, повысив голос, сказал, что сейчас речь пойдет совсем о другом. Далее Бережков пишет: «Спотыкаясь чуть ли не на каждом слове, он принялся довольно путано объяснять, что германское правительство располагает данными относительно усиленной концентрации советских войск на германской границе. Игнорируя тот факт, что на протяжении последних недель советское посольство по поручению Москвы неоднократно обращало внимание германской стороны на вопиющие случаи нарушения границы Советского Союза немецкими солдатами и самолетами, Риббентроп заявил, будто советские военнослужащие нарушали германскую границу и вторгались на германскую территорию, хотя таких фактов в действительности не было… Фюрер не мог терпеть такой угрозы и решил принять меры для ограждения жизни и безопасности германской нации. Решение фюрера окончательное. Час тому назад германские войска перешли границу Советского Союза».
Прежде чем уйти, советский посол сказал: «Это наглая, ничем не спровоцированная агрессия. Вы еще пожалеете, что совершили разбойничье нападение на Советский Союз. Вы еще за это жестоко поплатитесь…»
Вернувшись в посольство, советские дипломаты узнали, что, как только посол уехал в министерство иностранных дел, связь посольства с внешним миром была прервана – ни один телефон не работал. Не удалась и попытка послать в Москву телеграмму о том, что произошло в Берлине. Лишь в 12 часов по московскому времени сотрудники советского посольства в Берлине услышали выступление по советскому радио Молотова, который сделал заявление по поручению Советского правительства.
Как я узнал о нападении на Советский Союз
Мне остается лишь рассказать о том, когда и при каких обстоятельствах я узнал, что война началась. Я уже упоминал о том, что вскоре после полуночи лег спать у себя дома. Около четырех часов утра 22 июня 1941 года меня разбудил настойчиво звонивший дверной звонок. Все еще полусонный, я открыл дверь. На площадке стоял молодой секретарь посольства Шмидт. Он казался растерянным. Шмидт сообщил, что явился по поручению посла сообщить, чтобы я немедленно направился в посольство, захватив с собой не более двух чемоданов с вещами. Затем он посмотрел в окно, на Москву-реку и Парк культуры и отдыха имени М.Горького на противоположном берегу реки. «Как хорошо здесь у вас, – сказал он. – Здесь так тихо и мирно. Но ведь началась война! Война! Поэтому мы все должны собраться в посольстве».
Я как только мог оттягивал отъезд в посольство, надеясь, что мне еще позвонят советские друзья. Но когда около 7 часов утра снова появился Шмидт, который стал меня поторапливать, мне пришлось забрать вещи и отправиться из моей еще не полностью обставленной уютной квартиры на набережной красивой Москвы-реки в теперь уже бывшее посольство Германии, чтобы двинуться потом в неизвестность.
Узнав, что началась война, я настроил радиоприемник на передачи из Москвы. Но передавалась обычная программа с обычной музыкой. В последних известиях о войне еще не упоминалось. На улицах Москвы, по которым я ехал, царило обычное оживление. Ничто не говорило о войне. Мне показалось, что у посольства была усилена милицейская охрана. Но толпы у посольства, которой я ожидал, не было.
Устроившись поначалу в своем рабочем кабинете в посольстве, я разузнал подробности событий этой роковой ночи. Потом я долго сидел у радиоприемника, стараясь не пропустить какое-либо важное сообщение. В 12 часов Молотов выступил по радио по поручению Советского правительства в связи с вероломным нарушением договора и разбойничьим нападением гитлеровской Германии. «Сегодня, в 4 часа утра, – говорилось в выступлении, – без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны германские войска напали на нашу страну… Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».
Вспомнилось многое. «Кто голосует за Гинденбурга, тот голосует за Гитлера! Кто голосует за Гитлера, тот голосует за войну, смерть и гибель миллионов людей!» И действительно, лишь Коммунистическая партия Германии прямо сказала немецкому народу всю правду. Теперь судьба империалистической германской империи была решена. Своей ненасытной алчностью, безмерной переоценкой собственных сил и традиционной неспособностью реально оценить соотношение сил в мире германские империалисты начали разрушать здание рейха.
«Известно ли вам, господин Кегель, – прервал мои размышления вошедший в кабинет советник Хильгер, – что точно 129 лет тому назад, 22 июня 1812 года, Наполеон I написал воззвание, явившееся объявлением войны России?» В самом деле! Гитлер и его генералы выбрали для своего нападения на Советский Союз особый день. Это было сделано с явной целью показать потомкам, что они намного выше, чем историческая фигура Наполеона I.
Для Наполеона начался тем самым путь к катастрофе. А для гитлеризма? И я рискнул ответить Хильгеру на его намек, связанный с историей, также ссылкой на исторический пример. «Несколько дней тому назад, – сказал я, – я приобрел в одном из московских букинистических магазинов интересную книжку. Она называется «Война французов и их союзников против России в 1812 и 1813 годах». Автор книги не известен, она была издана в 1814 году в Лейпциге. Я хотел бы прочитать вам из нее несколько фраз. Разрешите?»
И я прочел: «Быстрее, чем это ожидалось, они (русские. – Авт.) переправились через Одер у Лебуса, Гартца и Франкфурта. Уже 16 февраля (1813 года. – Авт.) они заполонили дорогу, ведущую в Берлин, и совершенно неожиданно 20 февраля оказались у его ворот, встревожив городской гарнизон и ускорив отход французской армии за Эльбу… 16 февраля в Берлине стало известно, что русские перешли Одер и заняли Вритцен. 17 февраля отряды казаков были уже замечены на шоссе, ведущем в г.Фрайенвальде. Тогдашний губернатор Берлина, маршал герцог Кастильонский, выслал навстречу им несколько конных отрядов, после чего казаки отошли. Но в ночь с 19 на 20 они уже обходили Берлин справа и слева и подошли вплотную к городу, заняв высоты Шёнхаузена. Их командующий находился в Панкове, до которого от Берлина был час езды… 4 марта войска ушли из Берлина… Русские вошли в город, как только из него ушли французы. Передовые отряды русских возглавлял Чернышов. В 10 утра вслед за ним подошел князь Репнин во главе драгун, гусар и казаков. В 12 часов в город вступили пехота и артиллерия. Встречая их, народ ликовал (выделено мной. – Авт.). Часть вступивших в город отрядов сразу же бросилась преследовать отступавших французов. Произошел ряд ожесточенных стычек – у деревни Штеглиц и на дороге в Потсдам. Вечером зарево огромного пожара в Шпандау возвестило о его судьбе; его предместья пылали». Отступавшие французы подожгли крепость Шпандау.
