Тайна смерти Рудольфа Гесса (Дневник надзирателя Межсоюзной тюрьмы Шпандау) - Плотников Андрей Николаевич (читать книги онлайн .TXT) 📗

Обычно сборы заключенного № 7 занимают от 45 минут до часа, однако сегодня он был готов пойти намного быстрее, и мы покинули камерный блок около 14.10. Я помню, что в это время на нем были рубашка, спортивная куртка и коричневый плащ.

На лифте я спустил заключенного № 7 из камерного блока в сад. Затем я оставил его в лифте, в то время как сам пошел открывать садовый домик.

Садовый домик расположен примерно в 100 м от лифта. Это здание продолговатой формы. На стороне, ближайшей к тюрьме, находится одна дверь, в которой нет окна. Рядом с дверью, слева, когда вы смотрите на нее, есть стеклянное окно. Сторона, обращенная к тюремной стене, полностью стеклянная с двумя раздвижными стеклянными дверьми в центре.

Я отпер все три двери, а затем повернулся к заключенному № 7. Однако я увидел, что он уже на пути ко мне, поэтому я остался рядом с садовым домиком.

Когда заключенный № 7 входил в садовый домик, он вошел через одинарную дверь и сразу же закрыл ее за собой.

Я пошел и встал у дерева, которое находится примерно в 10 м от садового домика на стороне, у которой нет окон.

Это обычная практика, и все надзиратели привыкли либо сидеть, либо стоять у этого дерева.

Я подождал около пяти минут, безусловно, не дольше этого, время было около 14.35, затем я пошел проверить заключенного, так как это моя обычная процедура. Я заглянул в одинарное окно. Я сразу увидел, что заключенный № 7 лежит на спине на полу. Я бы описал положение, в котором он находился, как будто он упал на стену, на которой находилось окно, в которое я смотрел. Я сразу понял, что что-то не так. Я вбежал в садовый домик через ближайшую дверь. Я увидел, что одно плечо у заключенного № 7, я думаю это было его правое плечо, прислонено к ближайшей стене, ноги его были на земле. Я увидел, что на его шее был электрический кабель. Я также видел, что другой конец кабеля был закреплен на ручке окна. Этот кабель был натянут и, казалось, поддерживал его.

Я побежал по комнате. Я приподнял заключенного № 7, чтобы ослабить натяжение электрического провода. Затем я стянул провод с его шеи. Я не могу вспомнить, был ли узел на проводе. Казалось, он довольно легко сошел.

Глаза заключенного были открыты, и, казалось, он был жив. Я заговорил с ним. Я не могу вспомнить, что я сказал. Он пошевелился и, казалось, понял, что я сказал, или, по крайней мере, что я говорю с ним.

Я на 100 % уверен, что в тот момент он был жив. Когда я снял провод, я услышал, как он вздохнул.

Затем я положил его на спину и подложил одеяло, мне кажется коричневое, под его голову, чтобы ему было удобнее. Затем я расстегнул рубашку и ослабил его одежду.

Затем я оставил заключенного № 7 в этом положении и побежал к телефону, расположенному внизу винтовой лестницы, ведущей в камерный блок.

Я проинформировал по телефону старшего дежурного надзирателя «16» и дежурного на воротах «17» и запросил срочную медицинскую помощь.

Затем я побежал обратно в летний домик.

Я увидел, что заключенный № 7 находился в том же положении, его глаза были открыты, рот был открыт, но он, казалось, не дышал.

Я остался с ним несколько минут. Я был немного растерян от череды событий. На каком-то этапе я побежал к одной из сторожевых вышек, которая находится недалеко от садового домика, и обратился за медицинской помощью. Я думаю, это было через несколько минут после телефонного звонка, хотя я не могу быть уверен.

Затем в сад прибыл старший дежурный надзиратель. Он быстро оценил ситуацию, а затем ушел, чтобы вызвать британскую медицинскую службу.

Затем несколько других людей пришли в садовый домик, включая двух американских военных санитаров. Прибыл тюремный санитар «19», и все продолжали оказывать медицинскую помощь.

Спустя некоторое время прибыла машина британской военной скорой помощи, и я увидел, что в нее положили заключенного № 7. «8» тоже сел в машину скорой помощи. Затем машина скорой помощи уехала, это было примерно через час после того, как я нашел заключенного № 7 в садовом домике.

Я сразу же собрал в садовый домик все, что, как я думал, будет иметь значение для расследования, которое, как я знал, последует за этим, а затем я запер все двери.

Я пошел к воротам и передал ключ от садового домика дежурному на воротах «26». Я не знаю, сколько есть ключей от садового домика.

Затем я поехал в госпиталь на своем личном автомобиле вместе с «16», также взяв журнал старшего дежурного надзирателя и список лиц, имеющих право входа в тюрьму.

Я готов присутствовать при посмертной идентификации британским медицинским органами тела человека, известного мне как господин Рудольф Гесс, Заключенный № 7.

Это заявление правдиво. Я сделал его по своей собственной воле.

Подпись: «2».

Вышеупомянутое заявление было записано, и подпись была засвидетельствована мной в офисе Бюро специальных расследований в Берлине 17 августа 1987 года около 23.05 ч.

Подпись: «14».

Бюро специальных расследований Королевской военной полиции.

Заявление полковника Хамер-Филипа.

Начальник британского военного госпиталя в Западном Берлине полковник Хамер-Филип констатировал смерть Гесса после того, как последнего доставили в госпиталь. Кроме того, перед тем как поместить тело Гесса в холодильную камеру, начальник госпиталя достал из его карманов все вещи, в том числе письмо, и сложил в конверт. Список этих вещей полковник Хамер-Филип также приводит в своем заявлении.

КОНФИДЕНЦИАЛЬНО.

Дело № 53052/7.

ЗАЯВЛЕНИЕ.

Фамилия: Хамер-Филип.

Ранг: Col / L / RAM С [33]

Дата и место рождения:

Адрес: ВМН Berlin, BFPO 45.

Это заявление (с учетом всех подписанных мной 4-х страниц) верно, насколько я знаю и верю, и я знаю, что если оно будет подано в качестве доказательства, я буду привлечен к судебному преследованию, если я умышленно заявил в нем все, что я знаю как ложное, или не верю, что это правда. Датировано 20 августа 1987 года.

Подпись.

Я являюсь офицером британской армии, в настоящее время имею звание полковника и занимаю должность начальника британского военного госпиталя (БВГ) в Западном Берлине.

Я являюсь зарегистрированным медицинским работником с квалификацией MB, BCh, DA, MBIM [34]. Моя медицинская квалификация была получена между 1959 и 1962 годами.

Начиная с декабря 1986 года, когда я был назначен начальником БВГ в Берлине, и до настоящего времени я неоднократно встречался с Рудольфом Гессом, единственным заключенным военной тюрьмы Шпандау и известным как заключенный № 7.

В 16 часов 10 минут в понедельник 17 августа 1987 года в БВГ Берлин я осмотрел Рудольфа Гесса, который перед этим был доставлен в госпиталь. В то время я констатировал отсутствие признаков жизни и посчитал, что смерть была вызвана остановкой сердца после асфиксии.

Затем я приказал поместить тело Гесса в холодильную камеру в больничном морге. В присутствии Д. Кина, Ле Тиссьера, М. Плане и И. В. Колодникова [35], директоров военной тюрьмы Шпандау, я опечатал вход в холодильную камеру, используя свинцовую пломбу. Отпечаток пломбы был проверен всеми четырьмя директорами, и я оставил у себя ключи от замков типа «Йель» [36] до 08 часа 10 минут среды 19 августа 1987 года.

В это время директора тюрьмы снова осмотрели свинцовую пломбу и, когда они были удовлетворены тем, что она не нарушена, я открыл дверь холодильной камеры и изъял тело Гесса.

Затем я идентифицировал тело Рудольфа Гесса профессору «21» из Лондонского госпиталя, и это опознание было подтверждено директорами тюрьмы. Затем я покинул морг.

Позже в тот же день я вернулся в морг и присутствовал, когда тело Гесса было запечатано в металлический гроб.