Переводчик Гитлера - Шмидт Пауль (читаемые книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
Сначала энтузиазм берлинцев по поводу Мацуоки был неотличим от восторга, с которым они встречали других государственных визитеров? от Муссолини до хорватского лидера Поглавника. Но на протяжении нескольких дней после его прибытия, когда люди в Берлине из кинохроники, радио и его проездов по улицам получили более ясное представление о маленьком госте из Дальневосточной Азии, их интерес стал более теплым. Тонко чувствуя комические ситуации, берлинцы разглядели опереточный эффект во всех этих сценах, и по мере того как продолжался визит, все более веселой становилась атмосфера на улицах, по которым проезжал Мацуока.
Первая встреча с Гитлером состоялась на следующий день после приезда Мацуоки. Церемония, предписанная для таких приемов, описывалась часто. Во многом она была похожа на «вокзал». Самой примечательной чертой такого приема была прогулка по огромному залу новой Канцелярии; сразу становилось ясно, чувствует ли посетитель себя как дома на сверкающем паркете. Здесь, правда, были мраморные плитки, а не паркет, но такие гладкие, что гостю приходилось преодолевать мелкими, осторожными шагами пятьсот футов до больших дверей приемной перед кабинетом Гитлера. Когда эти двери открывались, государственный министр Майснер, главный церемониймейстер Гитлера, который правил здесь, пропускал немногих. Остальные, как бы ни была безупречна их униформа, вежливо, но решительно перехватывались подчиненными Майснера и препровождались в другие приемные, где находились в большей или меньшей степени под наблюдением.
Таким образом, на той встрече 27 марта 1941 года кроме Гитлера и Мацуоки присутствовали только два посла? Отт, наш посол в Токио, и Ошима, японский посол в Берлине.
В то утро пришло известие, что в Югославии свергнуты в результате оппозиционного государственного переворота Цветкович и принц-регент Павел. Эта новость заставила Гитлера отложить встречу с Мацуокой на более позднее время, чем предусматривалось.
Всего за несколько дней до этого я стал свидетелем приема Югославии в Пакт трех держав в замке Бельведер в Вене. Югославия решилась подписать договор только после большого нажима со стороны Германии. Эксперты советовали не настаивать на подписании договора, так как югославское правительство, ввиду преобладающих в обществе настроений, не пережило бы такой непопулярной меры. Больше всего выступал против фон Хеерен, немецкий посол, но, как и во многих других случаях, мнение «слабых дипломатов» выбросили в мусорную корзину. Давление на Югославию усилили, Цветкович подписал договор в Вене? и всего через несколько дней произошла катастрофа, как и предсказывали «слабаки». Должен добавить, что после торжественного подписания договора я выпил сливовицы с Цветковичем и таким образом выиграл пари, что войду в этот балканский ритм.
В то время как Гитлер, жаждущий мести, отдавал указания для нападения на Югославию, Риббентроп проводил в одиночестве подготовительные переговоры с Мацуокой. Почти по отработанной программе он проигрывал старую пластинку об огромном военном превосходстве Германии. Правда, он больше не говорил, что война уже выиграна. Со времени визита Молотова он проигрывал свои старые пластинки более тихо: вместо припева об уже выигранной войне теперь звучало утверждение, что Германия сведет на нет любую попытку Англии высадиться на континент и утвердиться здесь. Кроме того, у Германии теперь есть большая резервная армия, «которая может быть приведена в действие в любое время и в любом месте, как сочтет необходимым Фюрер».
Для любого, кто обладал острым слухом, особенно для того, кто знал о неуклонном намерении Гитлера напасть на Советский Союз, в этих словах был слышен в первую очередь русский мотив. В многочисленных вариациях это сквозило во всех беседах с Мацуокой. В сочетании с модифицированным южным мотивом, теперь звучавшим как стремление убедить Японию атаковать Англию в Юго-Восточной Азии, это и составило основную тему переговоров.
«Строго между нами, господин Мацуока,? сказал Риббентроп в конце этой дискуссии, на которой он замещал Гитлера,? я должен сообщить Вам, что в настоящее время отношения между Советским Союзом и Германией корректны, но не совсем дружественны». Это было очень мягкое и сдержанное определение позиции, сложившейся, насколько мне было известно, после бесед с Молотовым. «После визита Молотова,? более откровенно продолжал Риббентроп,? во время которого мы предложили России вступить в Пакт трех держав, русские выдвинули нам неприемлемые условия. Нам пришлось бы поступиться нашими интересами в Финляндии, сохранить очень сильные влиятельные позиции русских на Балканах и гарантировать им базы на Дарданелл ах. Фюрер не пойдет на такое урегулирование».
Мацуока сидел невозмутимо, ничем не проявляя, какое впечатление произвели на него эти интересные замечания.
В ходе дальнейших бесед и Гитлер, и Риббентроп постоянно возвращались к этой теме. Они явно старались развеять впечатления Мацуоки, что между Германией и Советским Союзом существовали гармоничные отношения, лишь бы Япония не склонилась к более тесной дружбе с Россией. Мне было особенно интересно наблюдать, как их заявления постепенно все более открыто нацеливались на грядущий конфликт с СССР, хотя на самом деле они ни разу об этом не упоминали. Так, в другом контексте Риббентроп вполне откровенно жаловался на все более недружелюбное отношение Советов к Германии: «С тех пор как сэр Стаффорд Криппс стал послом в Москве, отношения между Россией и Англией очень активно укрепляются». Мацуока навострил уши, а Риббентроп продолжал весьма властным тоном, на который он иногда переходил: «Я лично знаю Сталина и не думаю, что он склонен к авантюрам, хотя, естественно, полностью уверенным быть не могу». Он подошел к точке, которую наметил для себя с самого начала, и теперь стал обсуждать вопрос с удивившей меня откровенностью: «Если однажды Советский Союз займет позицию, которую Германия сочтет угрожающей, фюрер уничтожит Россию».
Даже невозмутимый Мацуока моргнул при этих словах? такой была его реакция на открывающиеся перед ним перспективы. Риббентроп, должно быть, подумал, что вид у того весьма озабоченный, поэтому решил применить успокоительное. «Германия абсолютно убеждена,? сказал он, подчеркивая каждое слово,? что война против Советского Союза приведет к полной победе немецкого оружия и полному разгрому русской армии и разрушению русского государства».
По встревоженному выражению лица Мацуоки Риббентроп понял, что случайно прописал неправильную дозу и слишком далеко зашел в своих откровениях. Поэтому быстро добавил: «Однако я не верю, что Сталин будет следовать такой безумной политике».
Теперь возник южный мотив. «Трехсторонний пакт сможет лучше достигнуть своей цели по предотвращению разрастания войны, если припугнет Соединенные Штаты и отвратит их от намерения принять участие в войне,? сказал Риббентроп.? Это возможно в том случае, если участники Пакта решатся на общий план окончательного завоевания Британии». Этот явный намек он сочетал с предложением Японии занять Сингапур.
На этом обсуждение было прервано. Риббентропа вызвали на совещание к Гитлеру. На том совещании они решили начать войну против Югославии.
Я воспользовался перерывом, чтобы перекинуться парой слов с Мацуокой, рассказав ему, с каким интересом я следил за его деятельностью в период Маньчжурского кризиса и что до сих пор помню, как японская делегация покинула Лигу Наций.
«Именно так,? ответил он.? Я не очень преуспел в том случае: если бы мы остались в Лиге и убедили государства-члены Лиги принять точку зрения Японии, моя миссия была бы более успешной. А так я считаю наш уход из Лиги неудачей».
Мне хотелось бы ответить: «Не только Япония ушла из Лиги», но это было мое личное мнение, не относящееся к дискуссии.
Переговоры с участием Гитлера, отложенные из-за югославского кризиса, возобновились во второй половине дня. Гитлер был снова уверен в победе, говоря об успехах немецких подводных лодок и превосходстве люфтваффе. «Советую Вам,? сказал он Мацуоке,? обратить внимание, будучи в Берлине, какие незначительные повреждения нанесены воздушными атаками англичан, и сравнить их с теми разрушениями, которые мы причинили Лондону; так Вы получите представление о нашем превосходстве в воздухе». Хотя его министр иностранных дел вел себя более сдержанно в этом вопросе, Гитлер все еще считал, что Англия уже проиграла войну. «Вопрос только в том, чтобы Англия была достаточно благоразумна, чтобы признать свое поражение. Затем мы станем свидетелями смещения тех членов правительства Великобритании, которые являются ответственными за неразумную политику». У Великобритании оставалось лишь две надежды: американская помощь? «но если она и прибудет в Англию, то будет слишком незначительной и придет слишком поздно»? и Советский Союз.
