Так начиналась война - Баграмян Иван Христофорович (книги онлайн полные .txt) 📗
Героизм пограничников и искусство их командиров не только почти на сутки задержали врага, но и спасли сводный отряд. Отступив к юго-востоку от Фастова, он примкнул к соединениям 6-го стрелкового корпуса и теперь снова участвовал в боях.
Когда выяснилось, что 15 июля в непосредственное соприкосновение с противником вступили лишь эти небольшие силы, командующему фронтом пришлось поздно вечером дать 26?й армии новый приказ. Начало наступления переносилось на следующее утро. По этому приказу к исходу дня войска должны были выйти на рубеж Фастов, Краснолеси, Дулицкое (южнее Фастова). Снова ставилась очень трудная задача. Ведь это значило — за день не только разгромить наступавшие танковые и моторизованные дивизии врага, но и продвинуться на несколько десятков километров на северо-запад. А сил по-прежнему не было. Хотя армии Костенко передавался из фронтового резерва 64-й стрелковый корпус двухдивизионного состава, но с врагом дрались пока все те же ослабленный 6-й стрелковый корпус и пограничники. Отряд Ф. Н. Матыкина еще не подошел к линии фронта, а 64-му стрелковому корпусу путь предстоял еще более далекий — он находился на восточном берегу Днепра. Перебросить его через реку и подтянуть к месту боя в условиях непрекращавшихся ударов авиации противника было делом весьма сложным и требовало времени.
Теперь, конечно, можно недоумевать, почему в те дни 26-й армии с удивительной настойчивостью ставились явно нереальные задачи: ведь ни 15, ни 16, ни 17 июля переданные командарму резервы не успевали подтянуться к исходному рубежу, а без них начинать контрудар было просто невозможно.
Но постарайтесь, читатель, мысленно перенестись в те дни. Враг у стен Киева, его танки с минуты на минуту могут ринуться на город, фашистские войска рвутся на восток, то тут, то там пробивая нашу поспешно созданную оборону. В таких условиях и командование фронта и Ставка стремились использовать любую возможность, чтобы хоть на сутки, хоть на час остановить движение стальных вражеских лавин. Отсюда спешка в парировании ударов противника на самых уязвимых для нас направлениях. Приходилось полагаться на главное — несгибаемую силу духа наших людей, на то, что для них не существует невыполнимых задач. А в этом мы убеждались ежечасно.
Командование 27-го стрелкового корпуса приложило много энергии, чтобы ускорить переброску частей. Поскольку корпус уже находился на западном берегу Днепра, обе его дивизии 16 июля, хотя и не одновременно, с ходу вступили в бой северо-западнее Киева. Ломая сопротивление противника, они продвигались довольно успешно и к концу дня оказались уже в четырех километрах от шоссе Киев — Житомир. А одна рота 144-го стрелкового полка 28-й горнострелковой дивизии во главе с младшим лейтенантом Д. И. Шепеленко прорвалась на шоссе и оседлала его в районе села Ставище. Об этом мы узнали не только из боевого донесения, но и из радиоперехвата: прослышав, что основная артерия, снабжавшая прорвавшиеся к Киеву войска, перерезана, командующий 6-й немецкой армией генерал Рейхенау пришел в неистовство, и, угрожая страшнейшими карами, требовал от своих войск немедленно очистить шоссе. Против роты советских солдат фашистское командование бросило значительные силы мотопехоты и полтора десятка танков. Это происходило всего в четырех километрах от главных сил нашей горнострелковой дивизии, но к тому времени они были скованы боем и не смогли помочь горстке храбрецов. А те с честью выполнили свой долг. Двое суток длилась неравная схватка. Славный сын украинского народа Дмитрий Иванович Шепеленко и его боевые друзья погибли, но не отступили. К концу боя все поле вокруг села было усеяно трупами фашистских солдат, над которыми возвышались остовы сгоревших танков.
Резко усилившееся сопротивление вражеских войск застопорило наступление 27-го стрелкового корпуса. Сказалось и то, что его действия не удалось поддержать одновременным ударом с юга, так как дивизии 6-го стрелкового корпуса и сводный погранотряд в районах Фастова и Белой Церкви сами подверглись яростным атакам танковых и моторизованных соединений противника. Наши войска дрались стойко, враг понес значительный урон. Но на ряде участков фашистские танки вклинились в боевые порядки дивизий. Белую Церковь пришлось оставить. Генерал И. И. Алексеев не смирился с этим. Перегруппировав свои силы, он организовал решительную контратаку. Противник был снова отброшен за шоссе Васильков — Белая Церковь. Но к вечеру из 6-й армии поступило тревожное донесение: вражеские войска продвигаются на юг, обтекая Белую Церковь с запада. В районе Казатина противник еще больше оттеснил правофланговые части 6-й армии на юго-запад. Положение нашего 16-го механизированного корпуса стало критическим. И в дополнение ко всем бедам — донесение командующего 12-й армией: танки гитлеровцев в четырех местах прорвали фронт и устремились на Жмеринку и Винницу.
Узнав об этом, главнокомандующий войсками Юго-Западного направления маршал С. М. Буденный потребовал от фронтового командования решительных действий и приказал бросить против наступающих вражеских войск прежде всего всю нашу авиацию. Одновременно он сообщил, что передает в подчинение фронту три резервные стрелковые дивизии, которые следуют в районы Черкасс и Канева по железной дороге.
Когда я доложил Кирпоносу только что полученное распоряжение главкома, он помрачнел еще больше и тут же соединился по телефону с командующим ВВС фронта.
— Товарищ Астахов! На левом крыле фронта обстановка резко осложнилась, об этом вам подробно доложит полковник Баграмян. Соберите все, что сумеете, и нанесите удар по танковым колоннам противника у Белой Церкви и северо-восточное Казатина. Задержите их. Главная задача — сорвать вражеский маневр.
Положив трубку, Кирпонос тихо, будто думая вслух, сказал:
— А те три дивизии, которые передал главком, подойдут не скоро. К этому времени нашу шестую армию противник еще больше оттеснил на юг. Вероятно, Клейст попытается пробиться к Днепру. Следовательно, прибывающие дивизии придется использовать для прикрытия переправ: ведь с отходом шестой армии подступы к Днепру совершенно оголяются.
На следующий день генерал Астахов направил против прорвавшихся вражеских группировок большую часть своих бомбардировщиков и штурмовиков. Они пробились через заслоны истребителей и нанесли удары по танковым колоннам, но, естественно, не могли остановить противника, развернувшего наступление почти по всему фронту.
17 июля отряд генерала Ф. Н. Матыкина после смелой атаки ворвался в Фастов. В ожесточенном бою наши части разгромили фашистов и овладели городом. С новой силой разгорелся бой за Белую Церковь. Противник с трудом отбил атаки 6-го стрелкового корпуса. Подтянув резервы, фашисты возобновили наступление. Генералу Костенко пришлось думать не о возвращении Белой Церкви, а о том, как удержать позиции к востоку от города. Дивизии корпуса и подразделения сводного погранотряда, как и прежде, с величайшей стойкостью отражали натиск вражеских танков и мотопехоты. Вновь бессмертной славой покрыли себя пограничники, стоявшие насмерть между Фастовом и Белой Церковью. Много их пало от вражеских пуль, полегло под гусеницами фашистских танков, но уцелевшие продолжали драться.
Память о боях, развернувшихся в эти июльские дни к юго-западу от Фастова, живет в сердцах местных жителей. В селе Елизаветка они воздвигли величественный памятник, на мраморе которого навечно высечены имена павших героев 94-го погранотряда, которым командовал майор Павел Иванович Босый. Многих тяжелораненых красноармейцев местные жители подобрали на поле боя и с риской для жизни выходили. Пограничника Ивана Ивановича Иванова нашли истекающим кровью, с раздробленными ногами. Чудом выжил солдат. И остался в тех местах, где воевал. И мало кто знал, что этот неунывающий человек — один из тех героев, кто в июле 1941 года насмерть бился здесь с врагом и в честь которых высится монумент в селе Елизаветка.
…От Бердичева с боями отходили все дальше на юго-запад дивизии 16-го мехкорпуса. Под угрозой окружения они вынуждены были еще 15 июля оставить Казатин.
