Сталин. На вершине власти - Емельянов Юрий Васильевич (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
Состояние нерешительности было преодолено очередным обращением из Берлина. 16 сентября в Москве было получено новое послание Риббентропа, в котором он писал: «Если не будет начата русская интервенция, неизбежно встанет вопрос о том, не создается ли в районе, лежащем к востоку от германской зоны влияния, политический вакуум… Без такой интервенции со стороны Советского Союза… могут возникнуть условия для формирования новых государств». Германское правительство недвусмысленно намекало на готовность создать «западноукраинское государство», учитывая многолетние связи нацистов с украинскими националистическими движениями. Риббентроп предложил Молотову текст совместного коммюнике, в котором обе страны заявили бы о необходимости «положить конец нетерпимому далее политическому и экономическому положению, существующему на польских территориях».
Так перед СССР встал сложный выбор: либо обострить отношения с Германией и выступить в защиту украинцев и белорусов, которым она угрожает, либо стать соучастником строительства «нового порядка» в Польше и, следовательно, объявить себя военным союзником Германии, подписав проект заявления, предложенный Риббентропом. Одновременно Советское правительство должно было решить: или оттягивать срок вступления Красной Армии в Польшу и получить в ее восточной части прогерманский режим, или выступить без промедления, но, возможно, ускорить военное столкновение с Германией.
В результате было принято решение, чреватое обострением советско-германских отношений. 16 сентября в 6 часов вечера Молотов в ответ на заявление Риббентропа сообщил Шуленбургу, что Красная Армия собирается перейти границу «завтра или послезавтра». Вместе с тем он сказал, что «в совместном коммюнике уже более нет нужды; Советский Союз считает своей обязанностью вмешаться для защиты своих украинских и белорусских братьев и дать возможность этому несчастному населению трудиться спокойно». По словам Шуленбурга, «Молотов согласился с тем, что планируемый Советским правительством предлог содержал в себе ноту, обидную для чувств немцев, но просил, принимая во внимание сложную для Советского правительства ситуацию, не позволять подобным пустякам вставать на нашем пути. Советское правительство, к сожалению, не видело другого предлога, поскольку до сих пор Советский Союз не беспокоился о своих меньшинствах в Польше и должен был так или иначе оправдать за границей свое теперешнее вмешательство».
Таким образом, СССР, с одной стороны, выполнял требование Германии о введении войск в свою «сферу влияния», а с другой – отказывался участвовать в установлении «нового порядка» в Польше. Явно не желая, чтобы Германия успела выступить с новыми инициативами, Советское правительство ускоряло события. Через 1 часов после беседы с Молотовым Шуленбурга вновь вызвали в Кремль. На сей раз с послом стал беседовать Сталин вместе с Молотовым. Сталин объявил Шуленбургу, что через 4 часа Красная Армия пересечет границу, и ознакомил посла с нотой, которую Советское правительство собиралось вручить послу Польши на следующий день. По предложению Шуленбурга в ноте было снято три пункта, неприемлемых для Германии.
17 сентября посол Польши получил ноту правительства СССР, в которой говорилось: «Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договора, заключенные между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР…
Ввиду такой обстановки Советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии». В речи В.М. Молотова по радио 17 сентября по поводу перехода Красной Армией советской границы содержалась та же аргументация, что и в ноте польскому послу.
Ян Гросс в своем исследовании «Революция из-за границы», подготовленном на основе записей поляков, покинувших СССР вместе с армией Андерса в 1943 году, признавал: «Следует отметить и сказать это недвусмысленно: по всей Западной Украине и Западной Белоруссии, на хуторах, деревнях, в городах Красную Армию приветствовали малые или большие, но в любом случае заметные, дружественно настроенные толпы… Люди сооружали триумфальные арки и вывешивали красные знамена (достаточно было оторвать белую полосу от польского флага, чтобы он стал красным)… Войска засыпали цветами, солдат обнимали и целовали, целовали даже танки… Иногда их встречали хлебом и солью». Изъявления радости по поводу прихода армии, освобождавшей их от режима национальной дискриминации, сопровождались взрывом ненависти к свергнутому строю.
Как отмечал Я. Гросс, «части польской армии, перемещавшиеся через восточные воеводства, – их всего было несколько сот тысяч солдат – во многих случаях наталкивались на недружественное местное население. Свои последние бои польская армия на своей территории вела против украинцев, белорусов, евреев». Так как восставшее население обращалось за помощью к советским войскам, в эти стычки втягивалась и Красная Армия. В ходе боев в Польше она понесла потери – 737 убитыми и 1862 ранеными. «Гражданское население (главным образом поляки), – отмечал Я. Гросс, – присоединилось к разрозненным частям польской армии и активно сражалось вместе с ними против советских войск. Было немало примеров такого рода, и в дальнейшем это способствовало отношению советских властей к гражданскому населению как к противозаконным элементам».
После вступления советских войск сопротивление офицеров польской армии не прекратилось, так как в ноябре 1939 года созданное во Франции эмигрантское правительство Польши объявило, что страна находится в состоянии войны с СССР. Сопротивление польского населения новой власти подавлялось повальными арестами. При этом основная часть населения Западной Украины и Западной Белоруссии усиленно помогала советским властям «разоблачать заговорщиков», даже если к этому не было особых оснований. Арестованные польские офицеры отправлялись в советские лагеря. (Сокрушаясь об их судьбе, в Польше и в нашей стране забывают о том, что 50 тысяч пленных красноармейцев были замучены польскими властями в лагерях после войны 1920 года.)
На вторые же сутки после того, как советские войска пересекли границу, состоялась беседа Сталина с Шуленбургом. Сталин выразил сомнение в том, будут ли германские войска соблюдать демаркационную линию, о которой договорились 23 августа 1939 года. По словам Шуленбурга, «его беспокойство было основано на том хорошо известном факте, что все военные ненавидят возвращать захваченные территории». Оснований для подобных подозрений у Сталина было достаточно. В книге П. Формана «Военный поход в Польшу 1939» описано совещание высших германских политических и военных деятелей, состоявшееся утром 17 сентября 1939 года. Его участники выражали недовольство тем, что Красная Армия вступила в Польшу, так как это препятствовало их планам выхода к польско-советской границе. На совещании обсуждался вопрос о том, «не следует ли немедленно напасть на Советский Союз». Однако в связи с наращиванием военной мощи СССР немецкие военные и политические руководители «сочли более благоразумным в сложившейся обстановке согласиться на предложенное им мирное разрешение возникшего конфликта».
Постоянно менявшиеся в течение месяца советско-германские договоренности о демаркационной линии, судьбах населения, проживающего по обе стороны этой линии, нашли наконец свое решение в Договоре о дружбе и границе между СССР и Германией, подписанном 28 сентября 1939 года. Договор устанавливал германо-советскую границу в основном по линии Керзона, которая была определена комиссией Парижской мирной конференции 1919—1920 годов. Антисоветская пропаганда называет этот договор «четвертым разделом Польши». Но заметим, что, подобно тому, как и при трех разделах Речи Посполитой, когда в состав России были включены лишь земли с преобладанием украинского и белорусского населения, после договора от 28 сентября 1939 года в состав СССР вошли земли, населенные главным образом украинцами и белорусами.
