Одиссея генерала Яхонтова - Афанасьев Анатолий Владимирович (электронная книга .txt, .fb2) 📗
В войну Яхонтову, да и не ему, конечно, одному, казалось, что после победы напряжение спадет и чуть ли не темп жизни станет пониже. А выходило все наоборот. Впрочем, анализировал Яхонтов свое состояние, неторопливо прохаживаясь по тенистым тропинкам, может быть, дело в том, что четкая цель войны — необходимость победить врага — сужала сектор обзора, мозг инстинктивно отбрасывал то, что противоречило движению к цели. Снова вспомнилась беседа с профессором Уоско, его рассказ — в сорок третьем! — о планировании Паке Американа «мудрецами» из СМО. Вспомнилось и высветилось новым светом то, что тогда, в разгар войны, просто не укладывалось в голове, казалось невероятным.
Ну, например, сетования Чарли Доули, что его быстро растущая, но еще новая фирма испытывает трудности с некоторыми материалами и деталями для самолетов. Само но себе это не удивляло — спрос на такие вещи во время войны огромен, дело не в этом. Чарли между делом заметил, что король нефти и всяческих нефтепродуктов Рокфеллер выполняет ранее заключенные контракты с другими фирмами, в том числе и с немецкими. Так же поступает ИТТ и ряд других компаний. Чарли рассказал о трудностях с поставкой шариковых подшипников, без которых ни один самолет не сдвинется с места. Мировым монополистом на эти изделия был шведский концерн СКФ, имеющий дочерние предприятия в разных странах, в том числе и в США. Так вот американский филиал во время войны срывал поставки для американских ВВС, зато отправлял продукцию и техническую документацию в Швецию и в латиноамериканские государства, откуда это передавалось люфтваффе Геринга. Более того, одним из руководителей филиала СКФ в США был некто фон Розен — родственник Геринга. Когда, рассказывал Чарли, один честный работник фирмы решил положить конец саботажу, он отправился в Управление военного производства. Но там замом шефа оказался мистер Бэт — он же глава филиала СКФ. Назначил его на этот пост Рузвельт, а покровительствовал Бэту и его профашистской фирме Дж. Ф. Даллес, ныне сенатор. Разве можно было что-нибудь понять?
Яхонтов рассказал об этом Рагнару Строму, когда тот в последний раз был в Штатах. Стром только усмехнулся.
— Не думайте, Виктор Александрович, что связи между концернами прервались из-за войны. Упаси боже! Поверьте, из нашей нейтральной Швеции это гораздо лучше видно, чем отсюда. Вы упомянули корпорацию ИТТ — «Интернэшнл телефон энд телеграф». Корпорация американская, но у нее есть заводы в Германии, они работают, снабжают вермахт техникой, — но это американские предприятия, Виктор Александрович. А от конфискации их укрывает член совета директоров ИТТ — кто бы вы думали? Вальтер Шелленберг, один из руководителей СС…
— Не может быть! — воскликнул Яхонтов.
— У меня сведения достоверные, — твердо возразил Стром. — И еще у меня есть сведения, что заводы ИТТ в рейхе авиация союзников бомбить не будет. А вот эти нехорошие большевики могут и разбомбить, чтобы предотвратить поставки техники связи вермахту.
Эта тема крайне заинтересовала Яхонтова. Он узнал, что министр финансов Моргентау и особенно его заместитель Уайт всю войну тщетно пытались помешать преступному сотрудничеству большого бизнеса США и Германии. На таких же позициях стоял и ряд других крупных чиновников. Тщетно. Пришлось, видимо, известному экономисту профессору Уайту уяснить себе, что не президент высшая власть в США. Рокфеллер, Форд, Морган и другие воротилы продолжали сотрудничество с нацистами. И во время войны «Дженерал моторе» (империя Дюпонов) выпускала в третьем рейхе грузовики для вермахта. Но война есть война, и дюпоновская собственность в Германии пострадала. Прошло много лег, и уже в 1967 году фирма получила от правительства США компенсацию за эти потери. А глава ИТТ Бен получил американский орден в 1946 году. Он же снабжал высококачественной аппаратурой не только вермахт, но и армию США! Иной была судьба профессора Уайта. Маккартисты объявили его «большевистским агентом». После одного из допросов в Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности Гарри Декстер Уайт скончался от сердечного приступа в возрасте 56 лет. Это было в 1948 году.
Летом сорок пятого до этого было еще далеко, но уже было ясно, что если преступное сотрудничество с врагом не смог (или не захотел) пресечь Рузвельт, то наказывать за него Трумэн не будет. Ведь война кончилась, и слава богу. И кого волнует, что, может быть, бомбой, сработанной на американском заводе для нужд вермахта, убит в Арденнах капрал Джон Карпентер, Ваня, сын Феди Плотникова. Кого это волнует? Но мало того, мало!
— Жаль, конечно, парня, — сказал как-то Фреду его босс, — но не с теми воевали, с кем надо. Из-за глупости инвалида (так теперь он называл покойного Рузвельта) дикари поят коней в Эльбе.
Босс, видимо, забыл, а может быть, и не знал, что мастер Карпентер — русский. Впрочем, может быть, и знал, но полагал, что имеет право на хамство, потому что — босс.
А Фред промолчал, потому что дело шло к пенсии и никак нельзя было рисковать работой. Только вечером, выйдя с завода, купил пинту смирновской водки и дома в одиночку выпил, плача бессильными, безутешными слезами. А что сделаешь, если можно вылететь без пенсии, тем более производство повсюду сокращается. Военный бум явно шел к концу, и это страшило Федора.
Это же страшило и другого человека из числа знакомых Яхонтова, находящегося на другом краю социального спектра — Чарли Доули.
— Что мне делать, Виктор, — шептал он, суеверно ожидая, что русский генерал-провидец даст ему еще один магический совет. — Ах, сейчас бы расширить производство! Правительство начало распродавать свои военные заводы частному бизнесу буквально по бросовым ценам. Но надо знать, будут ли через год, через два кому-нибудь нужны мои бомбардировщики. Ах, как быстро окончилась война, я только-только начал разворачиваться… Во всем виновата атомная бомба. Если бы не она, говорили мне, война длилась бы еще полтора-два года.
— Если бы не Советская Армия, — не удержался Яхонтов, хотя и знал, что его слова не будут услышаны. И все же он слушал Чарли — Виктору Александровичу было интересно понять мотивы действий этого капиталиста, считавшего себя его другом. Кроме того, Чарли рассказывал о людях и фактах, которые можно было бы и не заметить в потоке информации. Ну, например, о том, что один из боссов «Дженерал электрик» Чарльз Вильсон предложил (еще в сорок четвертом) позаботиться о послевоенном будущем военного бизнеса. Нация нуждается в постоянной военной экономике, сказал Вильсон, и такие дельцы, как Чарли Доули, с восторгом встретили его слова. Вильсон предложил, чтобы в каждой крупной фирме был специалист по связям с военщиной и чтобы военные, а не какие-то там конгрессмены, которым бог знает что может взбрести на ум, командовали программой «вооружения нации». И эта программа должна быть постоянной, не зависимой от политических комбинаций в конгрессе. Таким образом, выборная власть утратила бы власть и над военными и над военным бизнесом. В сорок четвертом это звучало еще как нечто нереальное, но спустя годы Яхонтов много раз вспоминал пророка из «Дженерал электрик», в сущности сформулировавшего идею военно-промышленного комплекса.
У фабрикантов оружия были основания для страха. За три послевоенных года военные расходы США снизились с 80 до 12 миллиардов долларов. Военный бизнес жаждал нового врага. Чарли мог спрашивать Яхонтова, с кем бы можно было затеять войну, чтобы получить новые заказы на бомбардировщики. Для подлинных «китов» большого бизнеса, уже научившихся мыслить политически, сомнений не было. Но и «киты бизнеса», и политики, рокфеллеры и Трумэны, понимали, что мгновенно переменить в сознании миллионов людей «имидж» Советского Союза невозможно. И они начали величайшее «промывание мозгов». На это дело были брошены опытнейшие политиканы, искуснейшие журналисты, гигантские средства. Те самые три года, когда власть вынуждена была (с оглядкой на избирателя, который справедливо считал, что война окончена и нечего транжирить деньги на оружие) снижать военные расходы, были годами истерического всплеска антисоветизма в форме «холодной войны».
