Спартак - Лесков Валентин Александрович (книги серии онлайн txt) 📗
Но такое положение оказалось временным. Ветераны сильно обогатились на восточной войне и на проскрипциях, деньги у них были, война их уже не привлекала, теперь они жаждали спокойной и мирной жизни, заслуженного почета и славы. Естественно, что они с величайшей охотой по заветам предков вновь взялись за земледелие, в большом количестве покупали рабов из галлов и германцев, лошадей и овец, обстраивались, осушали землю, пробовали разводить виноград, широко используя советы многочисленных римских агрономов и знающих соседей.
В результате за небольшой срок, меньше чем за 10 лет, окрестности Сипонта и Салапии совершенно преобразились.
Вот в эту-то область и двинулся Крикс. Он намеревался окончательно разделаться с ветеранами, засевшими в Сипонте, освободить из эргастулов заключенных туда рабов, захватить для формирования кавалерийских частей новые конские табуны, создать еще одну продовольственную базу.
Сулланские ветераны, призванные вновь к оружию декретом сената и необходимостью, и не думали сдаваться, хотя их было и гораздо меньше. Поседевшие в войнах, люди храбрые и опытные, увенчанные блестящими победами под начальством Суллы, они презирали повстанцев, во-первых, как людей, уже однажды побежденных ими на войне, во-вторых, как собственных беглых рабов, по спинам которых они еще столь недавно прохаживались палкой и плетью.
Собравшись с началом восстания в Сипонте, ветераны сильно укрепили город. Отсюда они делали частые вылазки против осадившего их Крикса. Последний отвечал разорением окрестностей с помощью летучих отрядов. И ветераны, сжимая кулаки и задыхаясь от злобы, вынуждены были смотреть, как горели их имения и под стенами города толпы беглых рабов делили их имущество.
А с главными военными силами римлян происходило в это время вот что: консул Геллий, разделившись с Лентулом (последний двинулся на Спартака), стремительно вел свои войска на юг. По соглашению между ними он должен был взять на себя Крикса.
Предки Л. Геллия Публиколы были самнитами. Десятилетиями они воевали с римлянами, а со второй Пунической войны (218—201 гг. до н. э.) переселились в Рим. К началу спартаковской войны род Геллиев дал уже несколько поколений видных политиков и полководцев и путем брака с фамилией знатных Валериев приобрел для своих сочленов почетное прозвище Публиколы. Отец Л. Геллия, сенатор и судебный оратор средней величины, известен был своей образованностью, знанием родной истории, находчивостью в судебном споре. Великие ораторы того времени оттеснили его с первых мест. «Тем не менее он принес много пользы своим друзьям и прожил так долго, что был современником ораторов многих поколений» (Цицерон). Сам Л. Геллий (114 — после 45 г. до н.э.), «сильный и мудрый человек», по отзыву его друга Цицерона, врат Верреса (вместе с ним он был претором в 74 г.), благодаря принадлежности к «кругу» Помпея и большим способностям военачальника и оратора сумел подняться до положения консула, а в 70 году со своим коллегой Гн. Лентулом стал даже цензором. Наместничество он проводил в провинции Ахайе (71 г.), в Афинах затем исполнял обязанности легата Помпея при его борьбе с пиратами (67 г.). Был на стороне сената в борьбе с Катилиной и голосовал вместе с другими за казнь руководителей заговора (63 г.). Способствовал возвращению Цицерона из изгнания (57 г.).
Видавший виды в прошлых войнах, с кадровыми войнами из ветеранов, призванных из Этрурии, Умбрии и Пицена, с хорошими, тщательно отобранными командирами, Геллий твердо надеялся на победу в войне со Спартаком. В этом направлении он предпринимал и необходимые тайные меры. По его заданиям целые отряды из верных германцев и галлов приходили к Спартаку и просили принять их в ряды «доблестных борцов за свободу». Им консул поручал разлагать ряды врага, сеять смуты, ссоры из-за добычи, побуждать кельтов, народ, склонный к неумеренному пьянству и обжорству, сводить счеты из-за добычи с оружием в руках, запугивать и подкупать неустойчивых, сообщать ему тайные планы Спартака, нашептывать всем галлам и германцам подряд: «Пейте день и ночь, поступайте, как греки!», то есть живите в свое удовольствие! «Сломить мятежников пороками легче, чем оружием!» — усмехаясь, говорил многоопытный Геллий и обещал своим агентам сделать так, чтобы повстанцы в бою не раз брали то, что окажется для них всего вреднее — предметы римской роскоши, вино и т. п.
Легат и помощник Л. Геллия Кв. Аррий всячески укреплял консула в надежде на победу. О человеке этом, сыгравшем столь важную роль в последующих событиях, следует рассказать. Квинт Аррий (112 — после 52 г. до н. э.), родом из Этрурии, имевший очень смешное провинциальное произношение и сам не замечавший того, принадлежал к числу полудрузей-полуврагов Цицерона. В своей переписке великий оратор не раз именуется его «неверным другом», памятуя о его губительных советах и действиях. Кв. Аррий был значительным военачальником своего времени и незаурядным оратором. Сначала он выступал как сторонник М. Красса, потом — Гн. Помпея, потом опять М. Красса. Соответственно менялись его оценки политического положения и советы. Цицерону они дорого обошлись, и он, вспоминая о нем, дает ему крайне враждебную характеристику: «То же самое (что и о Г. Косконии. — В. Л.) можно сказать и про Квинта Аррия, который был как бы подголоском при Марке Крассе. Этот человек должен быть для всех примером того, как далеко можно пойти в нашем городе, если уметь многим угождать и многим оказывать услуги в делах и помощь в беде. Именно таким вот образом Аррий, несмотря на низкое происхождение, достиг и почетных должностей, и богатства, и влияния и, не имея ни способностей, ни знаний, стяжал себе призвание как адвокат. Но, как недостаточно обученный кулачный боец, который, возжаждав олимпийских наград, выносит натиск кулачных ударов, но подчас не может вынести солнечного зноя, так Аррий, успешно пройдя через все должности, несмотря на великие усилия, не вынес строгих требований преобразованного суда (70 г. до н.э.), который оказался для него полуденным солнцем».
Подготовка новой кампании завершилась в Риме. Сенат, сознавая опасность положения, энергично помогал своим авторитетом. Консулы не давали покоя ни себе, ни другим. Шпионы Геллия сообщали ему о каждом шаге повстанцев. Они сумели проникнуть даже в лагерь Крикса и доносили оттуда о вещах очень интересных. Последнее сообщение, породившее у консулов радостные надежды, было таково: в лагере рабов (наконец-то!) произошел полный раскол. Сообщались важные подробности. Общая картина представлялась такой. Спартак и Крикс, и прежде не очень согласные во мнениях по многим вопросам, окончательно разошлись между собой относительно планов дальнейших действий. Сам Спартак предлагал вполне разумный план действий: повести войско к Альпам, перевалить их и оттуда, со свободной территории, отправиться всем на родину: одним — во Фракию, другим — в Галлию, третьим — в Германию. «У нас, — говорил он, — нет лучшего плана действий. Мы слабее Рима. В нашем войске нет дисциплины, ее нарушают даже высшие командиры. Подготовка воинов, несмотря на все усилия, на низком уровне. О вооружении и вовсе нечего говорить. На что можно надеяться?.. Неужели кто-то полагает всерьез, что победы будут и дальше на нашей стороне?.. Пустые надежды!.. Римляне раздавили в Италии все народы, посмевшие с ними бороться, а у них имелись армии более многочисленные, чем наша, лучше подготовленные, отлично знавшие местные условия. Римляне победили прославленные победами войска галлов в долине реки По, одолели могущественных этрусков, сломили население Африки, Испании, Греции, Малой Азии. Они одолели Пирра и Ганнибала, величайшего полководца, какого знает история. Дважды римляне победили великого царя Понта Митридата и сейчас, в третьей войне, наносят ему новые сокрушительные удары. Как только с ним будет покончено — а это, судя по всему, быстро случится, — войска из Малой Азии вернутся в Италию. Нет! Ждать и медлить, составлять нелепые планы, питать иллюзии на успех — величайшее безумие! Нам не удастся сломить Рим! Это не удалось даже Ганнибалу, 16 лет воевавшему на почве Италии и одержавшему здесь множество славных побед!»
