В бой уходили десантники - Громов Иван (книги бесплатно без регистрации полные txt) 📗
14 августа бои у деревни Карповичи продолжались. Старший инструктор политотдела бригады Матвей Носачев находился в тот день в роте лейтенанта Ивана Ткаченко. Здесь фашисты при поддержке артиллерии так атаковали, что кое-кто усомнился: можно ли вообще выстоять в таком пекле? Фашисты выпустили по окопам роты сотни снарядов и мин. Однако десантники не только удержали рубеж, но и причинили врагу большой урон. Еще утром ротный получил ранение, но не дал себя эвакуировать. Лишь вечером командование ротой принял лейтенант Виктор Прокофьев.
В бою за деревню Давыдовичи отличился младший политрук Лев Калачев. Бойцы его роты из засады уничтожили до взвода вражеских всадников. 15 захваченных верховых лошадей они доставили в распоряжение комбрига.
В бою под деревней Жуковкой боец Николай Прошутинский на прикладе самозарядной винтовки сделал четырнадцатую отметку — число уничтоженных им фашистов.
В бою за деревню Августов инструктор-литератор бригадной газеты Александр Чуйков действовал за политрука 9-й роты. В один день был ранен дважды, но остался в строю. В бою у деревни Акрионы еще раз проявил себя Федор Долгов. Здесь он форсировал со взводом реку и, оказавшись в тылу врага, уничтожил до роты гитлеровцев…
Обстановка на Центральном фронте к этому времени еще более усложнилась. Фашисты, овладев Гомелем, устремились на Чернигов. Десантники с другими войсками 21-й армии, которой их подчинили, оказались в мешке, выход из которого оставался лишь в районе Лоева.
Бригада получила приказ срочно занять оборону на шоссе Гомель — Чернигов. Днем и ночью дорогой на Хойники шли десантники к переправе у Лоева. Утром люди падали от усталости, но комбриг требовал идти быстрее.
В середине дня поредевшие роты на плотах переправились на левый берег Днепра. Враг находился рядом. Опоздай десантники на полчаса, и попались бы в ловушку.
Южнее Чернигова
28 августа десантники полковника А. Ф. Левашова вступили в бой на украинской земле севернее Чернигова, в полосе 21-й армии. Здесь почти сутки бригада сражалась с превосходившими силами противника. Израсходовала почти все патроны. Спас положение интендант 3-го ранга Иван Кондрашов, раздобывший где-то машину с боеприпасами.
Рвавшийся в Чернигов враг был остановлен.
Оборона Репок, Борзны, Мены и Сосницы — еще одна страница в боевой биографии десантников.
Командарм, учитывая подготовку бригады и ее боевой опыт, создал из десантников подвижной отряд, бросал его на машинах из одного угрожаемого участка на другой. И бойцы стойко обороняли Борзну, Веркиевку, Иван-Город и Ичню, а также Прилуки. 17 сентября они оказались на окраине Пирятина в составе Юго-Западного фронта. В это время фашисты завершили здесь еще одно окружение наших войск, и десантники получили приказ на самостоятельный выход из кольца. Тревога не покидала красноармейцев и командиров за исход прорыва. Как быть с ранеными и машинами? В каком направлении двигаться?
Еще в боях за Холодники лейтенант Святослав Еремов получил ранение и теперь переносил нестерпимую боль. Комбриг предложил ему остаться в одной из деревень, чтобы подлечиться, но он пошел вместе со всеми.
И на этот раз десантники положились на боевой опыт А. Ф. Левашова. С разведкой, охранениями и готовностью к бою взяли курс на восток через мост на реке Удай. Часа через два втянулись в кустарник и решили ожидать темноты, чтобы двинуться в направлении Харькова.
Распоряжением В. Я. Горемыкина, как начальника разведки, на опушке леса выставили разведпосты. Вскоре от них поступил доклад, что по балке на машинах движется до роты фашистов. По этой же ложбине навстречу им катились до десятка наших грузовиков с имуществом и ранеными.
Встреча для обеих сторон стала неотвратимой. Разобравшись в обстановке, обе колонны остановились.
Гитлеровцы соскочили с машин и бросились в атаку. Рядом с лагерем десантников разгорелся бой. Отдыха и ожидания темноты не получилось. Выскочив из лесу, бойцы атаковали фашистов с фланга, уничтожили до сотни солдат, а машины их подорвали гранатами.
В лагерь десантники уже не вернулись, двинулись вперед. Под вечер из засады они разгромили еще одну колонну. До десятка машин сожгли, остальные вывели из строя бронебойно-зажигательными пулями.
Вечером остановились. Комбриг собрал на совет командиров штаба. Что делать? Какой выбрать маршрут для выхода из окружения? Горемыкин предложил от направления на Харьков отказаться по причине, что придется при этом преодолевать реки Сула, Южная, Лохвица, Хорол Южный, Липовая Долина и Псел в их среднем течении, а значит, с большой глубиной, что не под силу десантникам без переправочных средств. Приняли его предложение взять курс на северо-восток, где реки можно преодолеть вброд.
Роты разделились на группы. Другого выхода по опыту накануне проведенных боев не видели. Тронулись с наступлением темноты. За ночь, как правило, успевали проскочить особо опасные участки. На реке Сула противник мост охранял силою до взвода. Под покровом темноты Горемыкин с пятью автоматчиками атаковал охрану, и она разбежалась. Группа штаба бригады переправилась без потерь. Начало прорыву было положено.
Лесов становилось все меньше. Чтобы не обнаружить себя, по-прежнему шли по ночам. Из-за раннего утра останавливались и на полях с копнами. Ложились в свекольной ботве, чтобы переждать день. Добывать продукты становилось все труднее. В селениях обычно на ночь останавливались гитлеровцы. Их охрана находилась начеку. Не одни десантники прорывались из окружения и нуждались в питании и отдыхе. Ночь почти всюду становилась днем из-за осветительных ракет фашистов. Об их запасах они позаботились еще до войны и теперь светили всю ночь.
Остановку среди копен на скошенном поле особо хорошо запомнили командиры штаба Александр Цвион, Виктор Соловьев, Василий Нехорошев и Вениамин Горемыкин.
— Сегодня у меня день рождения, — объявил Цвион. — Надо бы угостить вас. Как виновник торжества я выхожу в поле на поиски чего-либо съестного.
Получив одобрение Горемыкина, старшего в группе, помощник начальника оперативного отделения, отодвинув сноп из стога, вылез наружу. Вскоре друзья встретили его с охапкой гороха. Наелись досыта. Но Цвион сделал еще рейс. Снова угощались, пока не затошнило.
Через несколько минут они уснули.
Первым пробудился Василий Нехорошев. Копна раскрыта, и он увидел рядом буренку. Со своим коровьим любопытством она разглядывала людей. Подбежал пастушок и тоже остановился от удивления, увидев в копне военных в форме летчиков.
— Подойди, мальчик, поближе, — позвал Горемыкин. — Как тебя зовут?
— Вася.
А что там за шум?
— Это фашисты уже третий день молотить пшеницу заставляют. Наши говорят, что все в неметчину отправят.
— Как называется ваше село?
— Харьковцы.
Так обитатели копны получили сведения об обстановке в округе.
По грунтовой дороге вблизи весь день катили вражеские автомобили, мотоциклы, но гитлеровцам и в голову не приходило, что рядом в копнах около 100 десантников ожидали ночи, чтобы сделать новый бросок на соединение со своими войсками. Где-то в таком же положении выжидали темноты и другие десантники.
Группа, в которую входил Георгий Ермаков, тоже устроилась в копне у дороги. Разбудил его удар по ноге.
— Ком! Ком, майн гер! — издевался довольный гитлеровец и огрел его прикладом по спине.
Ермаков сообразил: случилось ужасное. В голове от вчерашней контузии, когда одной бомбой уложило 17 человек и среди них начальника связи бригады Филиппа Борисова, еще гудело. Что же будет: плен или выстрел фашиста? Его, оглохшего, вместе с другими неудачниками, погнали в село. Слышались команды:
— Шнейль! Шнейль!..
Пленными заполнили сарай. Никого не выпускали даже по надобностям. Не давали ни пить, ни есть. Лишь дважды брали по четыре человека пилить дрова.
Под вечер снова со скрипом открылась створка ворот. В сарай ворвался свет. Дохнуло свежим воздухом, от которого даже пошатнуло. Ермаков, заранее выдвинувшийся к выходу, подготовился выйти на волю, уставился на часового. А тот, в свою очередь, обратил внимание на десантника. Его, по-видимому, привлекли эмблемы летчика на петлицах рядового бойца, и он, обернувшись в сторону двора, что-то прокричал. Появился офицер. О чем-то переговорили, и Ермаков получил приказ выйти.
