Передовая начиналась в цехе - Овчинникова Людмила Игоревна (читать книги бесплатно TXT) 📗
Полина Тихоновна пришла в Сталинград пешком через две недели после окончания боев.
— Отправились в дорогу вдвоем с дочерью Ириной, раньше она работала фрезеровщицей на Сталинградском тракторном заводе, — вспоминала она. — Как услышали по радио радостную весть о разгроме фашистов под Сталинградом, одна была мысль: скорее в город. Шли пешком, увязая в снегу, шестьдесят километров. Ветер был такой, что сбивал с ног, метель — в двух метрах ничего не видно. Старались держаться поближе к Волге, чтобы не сбиться с пути.
Добрались до «Красного Октября». Пришли на улицу, где стоял наш дом. Все сожжено, ничего не осталось. На месте, где стояла школа, — труда кирпичей. Что делать? Пусто и безлюдно вокруг. Повсюду лежали мертвые. За весь день, пока мы бродили, не встретили в районе «Красного Октября» ни одного человека. Только под вечер на берегу Волги нас окликнула женщина, позвала погреться в свой блиндаж. Мы думали о том, что придется, видимо, возвращаться. На. другой день рядом с заводом встретили секретаря райкома партии Семена Ефимовича Кашинцева. Увидев меня, он сказал: «Вот и хорошо, что вы вернулись. Надо собирать детей и создавать первую школу». Вместе с Кашинцевым мы нашли вместительный подвал. В нем и решено было открыть школу…
Тогда, в начале марта 1943 года, и появилось на «Красном Октябре» рядом с местом выдачи хлеба объявление, приглашавшее на занятия учащихся начальных классов. Среди жителей, переживших осаду города в подвалах, щелях и блиндажах, находились дети. Начало обороны города совпало с теми августовскими днями, когда ребята готовились пойти в школу. Дети видели, как поднимается зарево над родной улицей, научились по одному звуку отличать свой самолет от гитлеровского, знали калибры орудий, по воронкам определяли калибры снарядов. Укрываясь в земляных убежищах, они лишь вспоминали о том, как светило солнце в распахнутые окна класса, звенел звонок, собирая на урок, скрипел мел на доске. Все это было давно, еще до бомбежки. И вот теперь, спустя месяцы, появилось это объявление о начале учебного года…
Полина Тихоновна кирпичами выложила ступеньки в подвал и теперь стояла у входа, добрыми словами встречая каждого ученика. Они были одеты в солдатские шинели с обрезанными по росту полами, перепоясанные ремнями и веревками, на ногах — солдатские ботинки. Учащиеся всех четырех классов начальной школы сидели за одними столами и занимались одновременно. Одна учительница — Полина Тихоновна — по очереди занималась с каждой группой. Учебников и тетрадей не было. Писали на старых газетах, конторских книгах. В углу подвала стояла печь, и на переменах дежурные раздавали дымящуюся кашу.
Весной 1943 года начались занятия в разрушенной школе № 12 Тракторозаводского района. Каждый, кто видел киноэпопею «Великая Отечественная», помнит эти кадры: закутанные в платки дети сидят за партами в разрушенном классе, ветер через пустые глазницы окон теребит листки бумаги на партах. Сквозь проломы в стене видны руины. Идет урок. Оператор крупным планом снял лица учеников. Запоминается необычайно сосредоточенное внимание, с которым дети слушают рассказ учителя.
О том, как была организована и работала эта школа, рассказывала Антонина Федоровна Уланова, в то время заведующая Тракторозаводским районо:
— В сельскую школу, где я работала во время эвакуации, пришла короткая телеграмма из облоно: «Выезжайте в Сталинград». Это было через несколько недель после победы в городе. В Бекетовке, где тогда помещалось облоно, мне поставили задачу: добраться в Тракторозаводский район и на месте принять решение: где и как собрать учащихся, чтобы начать первые уроки. Что увидела в районе? До осады у нас было четырнадцать замечательных школьных зданий. Все они превратились в груды развалин. Среди руин встретила Михаила Кирилловича Удода, одного из лучших директоров школ, добровольцем ушедшего в ряды бойцов МПВО.
Разве же забудешь такое? На пепелище Михаил Кириллович собирал в ведро фарфоровые ролики для проводки — все, что осталось от школьного хозяйства…
А. Ф. Уланова вместе с учительницей В. Г. Скобцевой стали искать помещение для первых занятий. По камням и железу пробрались на второй этаж 12-й школы, здесь сохранились стены одного из классов. С помощью рабочих-тракторозаводцев поставили парты, побелили стены. Не было стекол — ни одного листа не нашли в разрушенном районе, школу открывали с окнами без стекол. Ранней весной, когда еще не отступили холода, дети пришли на первый урок. В школе было так же холодно, как и на улице.
— Вместе с Валентиной Григорьевной Скобцевой мы встречали первых учащихся. Запомнился первоклассник Гена Хорьков, с огромной холщовой сумкой он шел по тропке среди минных полей, радовался, что будет учиться, — продолжала свой рассказ Антонина Федоровна. — Первый урок, который прошел в разрушенной школе, можно было назвать уроком будущего. Валентина Григорьевна говорила детям о том, что пройдут годы и город возродится из пепла. Вдоль Волги поднимутся новые прекрасные улицы, театры, Дворцы культуры, стадион. Как зачарованные слушали ребята…
С приездом первых строителей в каждом районе города началось восстановление школ. Эти здания были в числе самых важных объектов. Еще стояли на заводе станки под открытым небом, над первой мартеновской печью «Красного Октября» соорудили временный навес, но уже поднялись на леса каменщики, возводившие стены школ.
— Первой в районе восстановили школу № 3. Новое здание казалось настоящим дворцом среди развалин, — дополнила Антонина Федоровна. — Первого сентября сорок третьего года открылись двери классов. В честь этого события на заводской площади состоялся митинг, в котором участвовали и рабочие, и учащиеся. Помнится, как торжественно через площадь тракторозаводцы несли парты, сделанные на заводе. На одной из них была такая надпись: «Детям — от кузнецов». Дело было так. Перед началом учебного года я пришла на планерку, которую проводил директор завода. Много трудных проблем вставало тогда перед каждым цехом. Мне предоставили слово, и я сказала о том, что в новых классах нет парт, оборудования. Сразу же добровольцы вызвались помочь нам. Поднялся начальник прессового цеха и сказал: «Обязуемся сделать столы и скамейки для школы! Вызываем на соревнование другие цехи!» На заводе стали делать для новой школы жбаны для воды, кружки, классные доски оригинальной конструкции — отшлифованные до блеска металлические листы. Они были тяжелые, но очень удобные. Из цехов оборудование в школу привозили и приносили сами рабочие, торжественно передавали ребятам…
Начались занятия в классах, а строители продолжали работу. Школа была еще в лесах, каменщики заделывали оставшиеся от взрывов пробоины в стенах, возводили крышу.
— Часто во время уроков мы слышали стук молотков и топоров, звон пилы, — вспоминала Евгения Михайловна Удод-Попова, тогда учащаяся школы № 3 Тракторозаводского района, ныне врач. — В соседних помещениях еще работали строители. Мы часто следом за рабочими бригадами переходили из класса в класс. В школе было очень холодно. Мы сидели в пальто и валенках. Если надо было писать, снимали варежку и брали ручку. Бывало, чернила замерзали. Несмотря на все эти трудности, школа для нас была как праздник. В дни обороны города мы мечтали о том, что вернемся в свой район, родную школу. И вернулись!
Издревле знания называют светочем, светильником. В разрушенном городе эта метафора обретала реальный смысл. Среди пепелищ и руин ярким светом были залиты школьные классы. И хотя окна были зашторены по всем правилам светомаскировки, дети, пробираясь среди развалин, шли к школе, как идут к маяку среди бушующей непогоды.
О первом учебном годе в школе, возрожденной из руин, говорила Людмила Павловна Смирнова, тогда учащаяся школы № 3 Тракторозаводского района, ныне кандидат сельскохозяйственных наук:
— Что значило для нас учиться? Для нас это было все равно, что дышать. Так мы относились к учебе. Никто не думал о трудностях, хотя их было немало. Начнем с того, что у нас не было учебников и тетрадей. Писали на оберточной бумаге, заводских бланках, обоях. Учителя нам давали уроки по памяти. Мы готовились к занятиям по конспектам, которые писали в классе. В первый год все мы жили в палатках, переполненных общежитиях, в развалинах, кое-как приспособленных для житья. Знали, например, что некоторые наши преподаватели поселились на лестничной клетке соседней разрушенной школы, там были отгороженные досками каморки. Обогревать их — это было все равно, что обогревать улицу. Здесь учителя готовились к урокам, проверяли наши тетрадки. Когда же педагоги приходили в класс, мы видели перед собой людей высокой культуры. Как подлинные мастера, они умели поднять урок до уровня подлинного духовного общения с учащимися. Все наши школьники гордились своими педагогами. Это они смогли нам внушить огромную жажду познания. Мы радовались каждому школьному дню. Хотелось узнать больше по каждому предмету. В школе проходили математические олимпиады, литературные вечера.
