Записки о России генерала Манштейна - Манштейн Христофор Герман (читать книги без .txt) 📗
Это известие как громом поразило его. Однако он опомнился после нескольких минут размышления, принял довольный вид, благодарил великую княгиню за оказанную ему милость и удалился несколько дней спустя в свой дворец на противоположный берег Невы. В должности первого министра он занимал рядом с дворцом тот самый дом, из которого он был принужден выехать, восемь лет назад, по повелению герцога Курляндского. Это был роковой дом для семейства Миниха, так как сын его, поселившийся в нем после отца, был, спустя год, арестован здесь при восшествии на престол императрицы Елисаветы.
Отставке Миниха много способствовал донос герцога Курляндского, объявившего на следствии, «что он никогда не принял бы регентства, если бы граф Миних не склонял бы его к этому столь убедительно, что хотел даже броситься перед ним на колени, что он, Бирон, советовал великой княгине остерегаться Миниха, как самого опасного человека в империи, и что если ее императорское высочество отказала Миниху в чем-либо, то она не могла почитать себя безопасною на престоле».
Принцесса, от природы робкая, была в большом затруднении; принц, супруг ее, и граф Остерман воспользовались этим временем, чтобы убедить ее отдалить Миниха. Она с трудом согласилась на это, они же хотели идти еще далее, желая, чтобы Миних был сослан в Сибирь, и им удалось бы сделать это, если бы девица Менгден, любимица великой княгини, не вступилась за него.
Между тем кавалерийский караул был удвоен во дворце, и по улицам днем и ночью часто расхаживал патруль; за фельдмаршалом следовали всюду шпионы, наблюдавшие за малейшим его действием; принц и принцесса, опасаясь ежеминутно нового переворота, не спали на своих обыкновенных кроватях, а проводили каждую ночь в разных комнатах до тех пор, покуда Миних не переехал в свой дворец по ту сторону Невы.
Другое обстоятельство, сильно повредившее фельдмаршалу, было возобновление союзного договора с берлинским двором, весьма невыгодное для венского кабинета, так как этот договор препятствовал движению вспомогательных войск, которые оба эти двора взаимно обязались доставлять друг другу в случае нападения.
Лишь только герцог Курляндский был арестован и король прусский узнал, что вся власть была в руках Миниха, он послал своего адъютанта, майора Винтерфельта (женатого на дочери г-жи Миних от первого ее брака) в Петербург, с повелением сделать все возможное, чтобы отвлечь первого министра от венского двора и не щадить ничего для переговоров по этому важному делу. Это удалось ему тем легче, что граф Миних никогда не любил австрийского дома, и, по своему чрезмерному тщеславию, был весьма польщен тем доверием, которое оказывал ему король, спрашивая его совета по многим весьма важным делам. В то время в Петербурге не было министра от венгерской королевы, так как маркиз Ботта был отозван за несколько времени до смерти императрицы Анны, что устраняло многие препятствия, и прусский министр, барон Мардефельд, с майором Винтерфельтом сумели искусно воспользоваться временем.
Госпожа Миних получила от короля кольцо, украшенное крупным бриллиантом, ценностью в 6000 рублей. Сын фельдмаршала получил 15 тысяч ефимков чистыми деньгами и право на пользование доходами с майората в Бранденбурге, называемого Бюген. Король Фридрих-Вильгельм подарил его князю Меншикову, затем им владел герцог Курляндский и наконец его получил граф Миних. Когда последний был арестован, то его величество король прусский взял майорат обратно и оставил эти земли за собою с тем, чтобы отдать их графам Миних, если бы они когда-либо возвратились из изгнания.
Великая княгиня продолжала выдавать Миниху ежегодную пенсию в 15 тысяч рублей, или 30 тысяч немецких гульденов, что, вместе с громадными имениями, которыми он владел в разных местах России и Германии, давало ему ежегодный доход в 70 тыс. рублей, или 140 тыс. гульденов.
Кирасирский полк, принадлежавший фельдмаршалу, был отдан графу Левендалю; но он носил имя Миниха до самого восшествия на престол императрицы Елисаветы.
Фельдмаршал Миних был удален от двора в марте месяце 1741 года; перед тем, в декабре, он был болен и все считали его близким к смерти. Великая княгиня сказала однажды, что для Миниха было бы счастием умереть теперь, так как он окончил бы жизнь в славе и в такое время, когда он находился на высшей ступени, до которой может достигнуть частный человек. Поэтому можно было судить, что двор скоро утешился бы в его потере и что сама великая княгиня завидовала его могуществу.
Глава III
Принц Антон Ульрих получает титул императорского высочества. — Погребение императрицы Анны — Процесс Бирона. — Неудавшиеся переговоры маркиза Ботта — Принц Людвиг Брауншвейгский избран в герцоги Курляндские — Турецкое посольство. — Персидское посольство — Аудиенция Шетарди — Поведение правительницы — Несогласия между членами Кабинета.
1740–1741 гг.
Несколько дней после переворота, великая княгиня издала указ, которым повелевала величать своего супруга, как отца императора, императорским высочеством; несколько времени спустя, он был объявлен соправителем.
Приготовления по случаю погребения императрицы Анны могли быть окончены лишь к концу декабря; наконец, когда все было устроено, она была погребена в церкви Петербургской крепости с надлежащим церемониалом и всевозможным великолепием.
Выше мы видели, что герцог Курляндский, в самый день ареста, был перевезен в Шлиссельбург; комиссия, составленная из нескольких сенаторов, рассмотрела там его дело и приговорила его к смерти. Он был помилован. Правительница Анна с самого начала переворота решила сослать его в Сибирь. Туда был послан инженер наблюдать за постройкой дома, который сооружался нарочно для его заточения. Фельдмаршал Миних набросал карандашом начерно первый его план, совсем не воображая, что делал эту работу для себя. В мае месяце герцог Курляндский был переведен с своим семейством из Шлиссельбурга в свое новое жилище. Несколько месяцев ранее, его братья и генерал Бисмарк были отправлены в разные места Сибири.
Маркиз Ботта был отозван из Петербурга за несколько месяцев до смерти императрицы и послан к берлинскому двору; он был снова отправлен в Россию после того как великая княгиня объявила себя правительницей и сильно убеждал правительницу помочь венгерской королеве. Но войска не могли двинуться по многим причинам, хотя несколько полков получили уже повеление оставить свои квартиры и направиться к Риге. С одной стороны, чрезвычайный сейм, созванный в Швеции к концу предыдущего года, возбуждал опасение, чтобы он не окончился объявлением войны с Россией. С другой, польский король, готовившийся объявить войну австрийскому дому, велел торжественно протестовать от имени республики против прохода войск, которые Россия захотела бы послать в Силезию, и саксонский министр, граф Линар, находившийся в то время в Петербурге, умел слишком хорошо воспользоваться тою благосклонностью, которую он снискал со стороны великой княгини и ее фаворитки, чтобы не противодействовать всему, что могло быть противно интересам его государя. Петербургский двор не преминул возвестить курляндскому сейму, что герцог их арестован, подвергся суду и, уличенный в преступлении — оскорблении величества, сослан навсегда со всем семейством. Россия в то же время завладела несколькими поместьями, на которые имела притязание. Имения эти были заложены предшественниками Бирона [20]. Таким образом, петербургский двор говорил, что он употребил на это русские деньги и отобрал их в казну.
Курляндскому дворянству предложили избрать себе нового герцога, и великая княгиня дала понять ему, что, избрав принца Людвига Брауншвейгского, брата ее супруга, оно сделает ей, правительнице, удовольствие и может вперед рассчитывать на покровительство России.
Граф Саксонский (побочный сын польского короля Августа II) имел также большие притязания на Курляндию; он был единогласно избран в герцоги всем дворянством в 1727 г., поэтому он уже в феврале месяце послал в Петербург барона Дискова хлопотать по его делу, но получил отказ и Дисков вернулся в то время, когда принц Людвиг должен был прибыть в Митаву.
