Корпорация счастья. История российского рейва - Хаас Андрей (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
Но последовавшие вслед за этим звуки смяли ожидаемое представление о привычном финале. ВестБам поставил последнюю пластинку, но играть ее не стал. Удерживая пальцами диск, он заставлял иглу скрежетать в бороздке, издавая при этом страстный визжащий звук — пугающий и кричащий, что всему наступает конец, что это последний звук во вселенной и сейчас он пропадет навсегда. Навсегда.
Скретч оборвался, и медленно, с ленивыми потягиваниями, из гудящих от мощности колонок, стала вытекать последняя фраза. Женские голоса растягивали этот напев, и какое-то время он подрагивал в душном воздухе, висел, не падал.
— The party is over, — обрезал тишину мужской голос.
Чем был хорош вечер наступившего вслед за этим воскресенья, так это тем, что по воскресеньям «Танцпол» никогда не устраивал вечеринок. В этот день молодежь не имела привычки являться в гости, и потому к двенадцати ночи по личным приглашениям в квартиру пожаловали только самые близкие.
Диджейский стол установили в эркере, зал подсветили несколькими приборчиками, в остальных же комнатах был полумрак, горели свечи.
Практически все собравшиеся в этот вечер на Фонтанке были на вчерашней вечеринке и только сейчас смогли сообщить друг другу подробности пережитых там чувств.
Несмотря на опасения, никто не поминал те несколько моментов страха, которые кое-кому из присутствующих пришлось пережить. Эта тема не то что бы замалчивалась — она не затрагивалась. Немцы либо действительно не видели драк, либо почли за благо не обсуждать все это, возможно списывая увиденное на местный колорит и темпераментность русских. Неизвестно.
Было около часа ночи, за пультом еще никого не было, играла запись, и маленькое общество радостно бурлило. В гостиной все смеялись, шутили и угощались морем выставленного на столах шампанского. После вечеринки с ВестБамом Алексей, недолго думая, выставил все припасенное для продажи шампанское и щедро предоставил гостям неограниченное угощение.
Вскорости в квартире произошло движение, сопровождаемое оживленными возгласами. Из мастерской Георгия вернулись ВестБам, Вильям, Рокки, Георгий, Катя, Леша, Тимур, княжна Голицына (недавно приехавшая из Англии, где ее семья обрела вторую родину после Октябрьской революции), Егельский, Монро, Рубик и еще несколько человек, приехавших на вечеринку из Москвы и Риги. Успевший отдохнуть ВестБам оказался в центре внимания и, мило улыбаясь своим ленинградским поклонникам, увлек желающих танцевать за собой в зал. Танцпол мгновенно наполнился людьми.
С первой пластинки стало ясно, что звезда находится в отличном настроении и желает показать собравшимся все, на что способен. ВестБам заиграл, и зал послушно пустился в пляс. Скромный танцполовский звук был выжат до последнего ватта — да так, что динамики надрывно хрипели.
В уютном камерном зале диджей был прекрасно виден всем собравшимся. Его руки свободно парили над столом, он выкручивал ручки на пульте, менял скорости и заставлял звучащие песни постоянно изменяться. Звуки перемешивались в микшере, пропадали, сплетались друг с другом и всячески трансформировались. Он выхватывал из целых пластинок даже не части, а короткие реплики, кусочки, звуки, уснащая и дополняя ими звучащую музыку. Пульт превратился в музыкальный инструмент, на котором он самозабвенно играл для танцующих. У него была настоящая техника, техника профессионала, наработанная тренировками и сотнями выступлений. Он разыгрался, завел зал и стал выкладывать один за другим настоящие бриллианты. Танцпол ликовал.
Усталый, но довольный, Андрей стоял у эркера и смотрел, как ВестБам играет. Танцевать уже не хотелось. Прошедшая накануне вечеринка забрала все душевные силы, произошло энергетическое обезвоживание. Он практически спал с открытыми глазами, но продолжал при этом слушать и наслаждаться. Разные мысли проносились у него в голове. Более всего его занимала невероятность того, что в эркере его бывшей спальни, где он еще так недавно подолгу просиживал с книжкой или рисунком, стоит берлинский диджей и играет спои миксы. ВестБам играет. Зал полон друзей, а в Катиной светелке (бывшей Лешиной спальне), в коробке из-под папирос «Три богатыря» лежат заработанные восемь тысяч рублей...
Кто-то тронул его за плечо. Он обернулся и увидел улыбающегося Инала Савчеикова.
— Андрей, привет! Я как-то говорил тебе про «А—Я», помнишь? Это организация, берущая под крыло художников и музыкантов.
— А, ну да, помню.
— Захар сейчас здесь. Хочешь, познакомлю. Ты же хотел какие-то документы справить... Или нет?
— Да, да, спасибо.
Инал отыскал в каминном зале человека в зеленой безрукавке с кисточкой волос на затылке. Захар оказался мужчиной лет тридцати пяти, носил усы и был приветлив. Он внимательно выслушал пространный рассказ Андрея о проблемах «Танцпола» и обещал помочь. Пожав друг другу руки и довольные друг другом, Андрей и Захар расстались.
В гостиной расположилась компания, сторонящаяся танцев и активности вообще — компания, избравшая себе утехой разговоры вокруг стола с шампанским. На столе стояла старая бронзовая лампа. Её колпак из разноцветных стекол был скреплен свинцовыми прожилками, лампа освещала лица сидящих вокруг и бросала на потолок замысловатые пятна желто-красного света.
Тимур рассказывал собравшимся новость о приезде в Ленинград художников Пьера и Жиля.
— Да, господа, представьте себе, — утвердительно отвечал Тимур на удивленно поднятые брови.
— А когда это произойдет? — спросил Егельский. — Если это вообще может произойти...
— Может. Сейчас такое время, что все может произойти.
— Время сейчас действительно странное, — поддержала Тимура Ирэна. — Происходят такие вещи, о которых мы раньше и подумать не могли. Достаточно вспомнить, к примеру, городские культурные события пусть даже пятилетней давности.
— Да! Да! — согласно зашумело общество.
— Оглянитесь вокруг! — весело предложил Тимур, поводя вокруг себя рукой. — Вот даже сегодняшний вечер, возьмем его. Год назад за этим же круглым столом собиралось не более десяти человек послушать кассетник и покурить травы. А сейчас мы сидим в той же компании, но вместо кассетника для нас играет лучший диджей континента. Так что я нисколько не сомневаюсь, что они приедут. И не только они.
— Было бы интересно с ними пообщаться, — сказал Хлобыстин. — Так когда же это будет?
— Трудно сказать, когда это будет. Но будет точно. Может, через три месяца, может, через полгода, — сообщил Тимур.
— Да, в нашем городе начинается настоящий зв е зд о пад,
— с улыбкой произнесла Ирэна.
Андрей, к своему стыду, не знал, кто такие эти Пьер и Жиль, и поэтому не смог оценить невероятности поведанной Тимуром новости. Однако если Тимур что-то рассказывал, то делал это с такой убедительностью, что все слушающие начинали верить ему безоглядно.
— Очень забавная история произошла вчера с Артемом Троицким, — продолжал Тимур. — Троицкий приехал из Москвы с телевизионщиками на ВестБама и еще до начала вечеринки записал собственное интервью, где говорил, что электронная музыка — гадость, ВестБам — бездарь, ну и прочее в том же духе.
— Так и что же? — смеясь, поинтересовалась Ирэна.
— Ну а потом он оказался на вечеринке.
— И?
— А часа через два прибежал, велел стереть свое интервью и записал новое.
Компания, слушавшая эту поучительную историю, дружно рассмеялась.
— А что он записал во второй раз? — спросил Алексей.
— Что электронная музыка — супер, а ВестБам — просто герой, — с улыбкой сообщил Тимур.
Почти бегом из танцпола в гостиную, вырвался Гарик. Налив в первую попавшуюся кружку вспенившегося вина, он жадно выпил глоток и, окинув веселым взглядом присутствующих, воскликнул:
— Напрасно сидите! Такой музыки вы теперь еще долго не услышите!
Он махнул в себя остатки вина и умчался в гудящий зал. Восторгаясь его преданностью музыке и умению развлекаться, все присутствующие радостно засмеялись и стали подниматься.
