Тринадцать женщин, которые изменили мир - Ландрам Джин (читать бесплатно книги без сокращений txt) 📗
В семидесятые Стайнем стала более циничной: «Легальный брак делает вас половиной личности. А какой мужчина хочет жить с половиной женщины?» Хотя они и были друзьями, Джейн О'Рейлли говорит: «Я не думаю, что она верит в вечную любовь с одним мужчиной. Она начинает отношения с романа и продолжает их как дружбу». Стенли Поттинджер, адвокат, представляющий отделение гражданских прав департамента юстиции в середине семидесятых стал ее другом, поверенным и любовником во время этих бурных отстаиваний. Поправки о равенстве прав. У нее было несколько романов с могущественными и преуспевающими мужчинами, но ни один из них не привел к долговременному обязательству брака или созданию семьи. Лиз Смит, автор колонки в «New-York» и друг Стайнем говорит, что она «относилась слишком философски к браку и семье, что срабатывало очень плохо». Ее рациональность сослужила ей плохую службу, став серьезным недостатком. Смит так описывает подход Стайнем к этому:
«Когда я разговаривала с ней о несложившемся романе, она разговаривала со мной о культурных и социальных ограничениях, которые разрушили его». Создается впечатление, что Стайнем знала слишком многое о том, что может испортить отношения, а подобные размышления всегда были причиной неуспеха в любом виде творчества.
В семидесятые-восьмидесятые годы у Стайнем было несколько серьезных романов, но у нее всегда появлялась новая цель или политическая борьба, которые неотвратимо мешали ее личной жизни. В ответ на ее постоянные проповеди и недостаток привязанности к семейной жизни в семидесятых Дэвид Саскинд сказал: «Все, что нужно Глории – это мужчина». Стайнем рационализировала и оценивала свое предпочтение карьеры семье, высказывая такие мысли, как: «Самораскрытие – вот достойная цель жизни». В «Революции изнутри» (1973) Стайнем дает вывод из самоанализа: «Я думаю, что истина заключается в том, что поиск самих себя дает больше радости и благополучия, чем все, что может предложить роман». Это звучит как осмысленное объяснение ее предпочтения профессиональной карьеры личной стороне жизни. Профессиональное всегда стабильнее, чем личное, но обычно не так радостно. Будучи моложе, Стайнем чувствовала, что ей нужно выйти замуж, чтобы выполнить свою миссию в жизни и стать целостной личностью, что было выражением ее естественной потребности состояться как женщине. Она вспоминает свои слова «Я несомненно выйду замуж!». Позже она сказала: «Я продолжаю об этом думать, но очень неуверенно. Есть еще нечто такое, что я хотела бы успеть сделать до этого». А потом пришло время феминизма, и она ушла с головой в руководство своими «сестрами» по дороге к лучшему будущему. Многочисленные сестры-товарищи заменили ей семью и дали ей возможность избежать потенциального постоянства в отношениях с мужчинами и женщинами.
У многих женщин была и карьера, и семья, но что-то всегда выходило на первый план, а другое приносилось в жертву. Недавние исследования показали, что ценой этого является стресс даже в том случае, если женщина успешно справляется с обеими ролями. Кажется, что «суперинтеллектуальная» Стайнем видела на своем жизненном пути только карьеру. Она была очень близка к браку много раз, но ее огромная потребность в заботе о своих «сестрах» не давала ей осуществить потребность в материнстве. Первая соседка Стайнем по комнате, Барбара Нессим, художница из Нью-Йорка, вспоминает: «Я всегда говорила об этом. Глория – никогда… Нет, она со многими встречалась, мужчины всегда влюблялись в нее. Но я думаю, что Глория всегда любила человечество больше, чем людей. Всегда больше интересовалась любовью к миру, чем человеческой любовью».
Философские взгляды Стайнем на проблему карьеры и семьи никогда не были выражены более точно, чем в ее заявлении в прессе в 1988 году: «Я не могу любить в плену». Это зловещее заключение очень красноречиво. Конечно же, столь предвзятый подход не мог способствовать гармоничным взаимоотношениям с мужчиной, который заранее наделяется неприятным ярлыком.
У Рут, матери Стайнем, было несколько нервных припадков незадолго до ее рождения. Стайнем видит причину эмоциональных нарушений у своей матери в плохом обращении к ней со стороны мужчин-начальников. Никто не знает истинной причины этого несчастья, но несомненно, что это вызывало постоянные кризисы в ранние годы Стайнем. Большую часть детства Глории мать была прикована к кровати и девочка была вынуждена служить ей сиделкой, другом и опекуншей. Судя по тому, как она обсуждает эту тему в своих книгах и статьях, даже спустя почти шестьдесят лет эти переживания остались сильно врезавшимися в ее память. Беспомощность матери оставила чувство глубокой обиды от необходимости приносить в жертву ее болезни свою юность и отказаться от детских развлечений ради того, чтобы ухаживать за больной.
Вероятно, страдания Стайнем и стали фактором, развившим в ней творческое начало. Как было уже показано, детская травма порождает огромные творческие силы в людях, переживших ее. Линда Леонард, психолог, говорит:
«Из внутреннего хаоса и эмоциональных потрясений может возникнуть мощная творческая сила, которая даст новую жизнь личности и культуре». Кажется, что именно это имело место в случае Глории Стайнем, которая часто упоминает о хаосе, царившем в ее душе в детские годы, проведенные в Толидо с матерью.
Несчастливое детство имеет сходное влияние на формирование личностей творческих и новаторских. «Божественное неудовлетворение» психиатра Энтони Сторра получает яркое подтверждение в случае Стайнем, которая была несчастна в молодости и взахлеб фантазировала о том, чтобы внезапно узнать о своем удочерении для спасения и возвращения в нормальную семейную атмосферу к настоящим родителям. Вероятно, именно этот несчастный период и стал основой для ее великих достижений в мире литературы, феминизма и гуманизма. Трудное детство, скорее всего, и заставляло ее мечтать о счастливом мире, в который можно было бы верить, где она могла бы быть королевой. Эти «большие-чем-жизнь» фантазии – то, что движет творцами в создании утопической действительности, которая затем позволяет им черпать из своего воображения образы этой действительности ради попытки воплощения их в жизнь.
Пережитые в детстве травмы или кризисы имеют тенденцию наделять людей способностью справляться без паники с самыми жутко заканчивающимися сценариями поведения. Это формирует тех вечных мудрецов, которые в результате становятся неуязвимыми для махинаций со стороны тех, кто борется за сохранение статус-кво. Бунтарская природа Стайнем, несомненно, брала свое начале в неумолимой необходимости выстоять в начале жизненного пути. Ее фраза «Сделайте что-нибудь безумное для вое становления элементарной справедливости в следующие V часа» из книги «Безумные поступки и повседневные бунты» (1983) – это лишь один из примеров страсти Стайнем к резким нападкам на систему. Большинство людей рано научаются не бросать вызов системе, так как она может подмять вас под себя. Но такие как Стайнем, переживши'; ранние кризисы, обнаруживают, что, однажды побывав и,) самом дне, они могут уже никогда ничего не бояться. Они могут двигаться вперед без страха перед неизвестностью, так как уже однажды сталкивались с травмами. Они спокойно существуют в неблагоприятном окружении.
Стайнем погружалась в фантазии с помощью книг и воображения, чтобы выжить в восточном Толидо. Потоп она решила покинуть его с помощью танца. Эти классические тактики часто используются творческими и новаторскими личностями, чтобы пережить жизненную травму. Очевидно, Стайнем запрограммировала свое подсознание на образы утопической реальности, которые позднее стали ее судьбой. Все эти драматические переживания помогли ей чувствовать себя спокойно во время продолжительного пребывания в Индии, чужой враждебной стране, в возрасте двадцати одного года. Они же дали ей круг общения, когда она интервьюировала богатых и знаменитых в «Big Apple» в свои двадцать с небольшим лет. И в конце концов это дало Стайнем смелости встретиться лицом к лицу с сильными мира мужчин в ее борьбе за права женщин в возрасте тридцати и сорока. Неунывающий дух Стайнем и вера в себя выросли из ее травмированного детства.
