Самый богатый человек из всех, кто когда-либо жил - Стейнметц Грэг (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT, FB2) 📗
Теперь события переместились в Австрию, где появилась другая, цитируя Энгельса, «крепко сшитая фигура». Эрцгерцог Фердинанд называл крестьянского вожака Михаэля Гайсмайра «главным агитатором, вождем и предводителем» австрийских повстанцев. Сам Гайсмайр считал себя «не разбойником и не убийцей», но «благочестивым и честным человеком, который сражается за Священное Писание».
Гайсмайр был сыном владельца шахты. Он ненавидел Фуггеров и остальную элиту. Он говорил, что Иисус возвещал любовь и сострадание, но власть предержащие – люди, которые должны подавать пример и жить по евангельским заповедям, – угнетают простого человека, подобно цезарям Древнего Рима. За Гайсмайра были его связь с народом, организационные таланты и многолетний практический опыт бюрократической деятельности. Опираясь на войско из крестьян и шахтеров, он заставил Фердинанда изучить составленный им проект «земского устройства», новой конституции Тироля. В документе особо оговаривалась участь Фуггера. Тому предстояло лишиться прав на горнодобычу, передать свое имущество государству и понести суровое наказание за неправедное обогащение.
Гайсмайр присоединился к восстанию по просьбе шахтеров Фуггера. Этих шахтеров подстрекали два священника, что трудились в Тироле. Первый, Якоб Штраус, был солидарен с Мюнцером. Пускай папа одобряет кредитование, но Штраус, как и Мюнцер, считал оное пагубным преступлением. С церковной кафедры Штраус назвал Фуггера злостным преступником. Он не упомянул его по имени, но никто не сомневался, кого конкретно он имеет в виду. «Я очень хорошо знаю, о чем говорю, – вещал Штраус. – К великому сожалению, случается так, что многие сильные и могучие обременены долгами до такой степени, чтобы за каждый грош, каковой правитель получает каждый год, ростовщик берет десять. Я не стану называть того по имени, ибо он премного известен по всему миру».
Другой священник, Урбан Региус, тот самый, кого Фуггер и городской совет изгнали из Аугсбурга, а затем пытались вернуть как альтернативу Шиллингу, был монахом-«босоногим», подбивавшим жителей Аугсбурга к бунту. После бегства из города Региус осел в Шваце. Шахтеры и без того злились на Фуггера, уверяли, что тот задолжал им 40000 флоринов заработной платы, и обвиняли его в инфляции. Региус нашел в Шваце благодарных слушателей. В начале 1525 года шахтеры прекратили работу и перекрыли дороги. Когда управляющие потребовали от них вернуться к работе, они ответили так, словно им приказали собирать улиток в разгар страды, – разграбили контору в Галле, на нижнем этаже старинного замка, откуда люди Фуггера управляли тирольским монетным двором. Шахтеры отказывались снова браться за кирки и кайла, пока Фуггер не повысит зарплату и не погасит долги.
До Инсбрука от Шаца меньше одного дня пешком. Эрцгерцог Фердинанд опасался, что шахтеры придут к нему. Вместо этого толпа устремилась на юг, в Бриксен, где некогда служил епископом клиент Фуггера Мельхиор фон Мекау. Бунтовщики разорили аббатство, подвергли издевательствам священников «старой школы» и выгнали их из города. Новый епископ бежал раньше, и толпа обратила свой гнев на его секретаря – эту должность как раз занимал Гайсмайр. Он отказался отпереть железные двери епископского дворца, и тогда бунтовщики принялись их таранить. Но двери устояли, а на следующий день – по невероятному капризу судьбы – крестьяне признали Гайсмайра своим вожаком.
Эрцгерцог был в панике. Он согласился с требованиями созвать сейм и обсудить проект «земского устройства». На предыдущих заседаниях сейма присутствовали только дворяне, священники и богатые купцы. Перепуганный Фердинанд пошел навстречу притязаниям бунтовщиков, не просто позволил крестьянам присутствовать, но и наделил их правом решающего голоса. Гайсмайр расширил «меммингенские статьи» до 62 пунктов, среди которых один обвинял Фуггеров и других банкиров в завышении цен, обесценивании денег и доведении вольных шахтеров до нищеты. Банкиры своими деньгами «проливают людскую кровь». В результате «весь мир страдает от не подобающего христианам ростовщичества, а они обретают княжеские состояния».
Фердинанд сумел вычеркнуть наиболее радикальные требования Гайсмайра – ликвидацию благородного сословия и политической власти духовенства. Но он не возражал, когда сейм одобрил 30 пунктов Гайсмайра и еще 19 принял с поправками. Некоторые условия виделись бесспорными, например, введение в оборот «достойной полновесной монеты, как при герцоге Зигмунде». Другие – контроль цен, ограничение кредитования и перераспределение частной собственности – по сути, были призваны повернуть вспять экономическое развитие. Что касается пункта, нацеленного на Фуггера, собрание его утвердило и даже расширило. Крестьяне добились того, что не смог сделать тирольский совет, – они вынудили эрцгерцога согласиться на «холощение» Фуггера.
Но этот триумф не означал победы в войне. Заседание еще продолжалось, когда Фердинанда известили, что фон Трухзесс разгромил немецких крестьян и готов воевать в Австрии. Тут-то Фердинанд показал себя во всей красе. Он немедленно распустил сейм, отказался от «земского устройства» и велел схватить Гайсмайра; тот бежал в Швейцарию, и за его голову объявили награду. В лесу возле Цюриха Гайсмайр планировал свой следующий шаг. Он возлагал определенные надежды на шахтеров Шваца, видя в них наиболее радикальных революционеров, готовых, скорее всего, бороться до последнего. Но Фердинанд предвидел это и пошел на уступки шахтерам, вследствие чего они вернулись к работе. Гайсмайр в итоге оказался разменной пешкой в грядущих войнах Габсбургов с Венецией. Он организовал два вооруженных нападения на Тироль – безрезультатно – и пережил более ста покушений на свою жизнь; в 1532 году два испанских авантюриста отыскали его убежище в Падуе. Они пробрались внутрь, ткнули Гайсмайра ножом в сердце и отрезали ему голову в доказательство содеянного.
Фон Трухзесс не встретил в Австрии серьезного сопротивления и лишь слегка «запачкал руки», спасая некоего графа Дитрихштайна. Фуггер познакомился с тем в Вене, когда раздавал взятки вельможам. Когда крестьяне Центральной Австрии восстали, Дитрихштайн, что называется, пустился во все тяжкие: отрезал женщинам груди, мечами извлекал младенцев из утроб… Крестьянский отряд застал его врасплох в городке Шламдинг, и Дитрихштайн сдался, спасая свою жизнь. Фон Трухзесс вызволил его из тюрьмы и в отместку предал город огню. Крестьяне, в том числе женщины и дети, пытались бежать, но солдаты заталкивали их обратно в пламя. Так завершилось крестьянское восстание в Австрии. Удовлетворенный Фердинанд назначил фон Трухзесса правителем Вюртемберга и дал ему несколько имений. А Фуггер, австрийским шахтам которого больше ничто не угрожало, обратился к другим проблемам.
В насыщенный событиями 1525 год Фуггер столкнулся с куда худшими неприятностями, нежели крестьянский бунт. На его теле, прямо над пупком, появился некий нарост, причинявший жуткую боль. Врач, известный доктор Адольф Окко, рекомендовал хирургическое вмешательство.
Медицина той поры еще не вышла из периода, когда врачи являлись больше советниками, чем практиками. Опираясь на представления древних греков, они полагали, что хорошее здоровье обеспечивается правильной комбинацией четырех гуморов – черной желчи, желтой желчи, лимфы и крови. Они прописывали пациентам пиявок или принудительную рвоту, но редко вообще прикасались к людям, а хирургию оставляли тем, кто наиболее умело обращался с острыми лезвиями, – цирюльникам.
Пройдет еще триста лет, прежде чем кто-то догадается стерилизовать хирургические инструменты. Операции часто заканчивались смертью от сепсиса. Брат Якоба Ульрих Фуггер скончался именно после операции. Фуггер не собирался рисковать и отказался от хирургии. К тому времени, когда восстала Венгрия, Фуггер уже не вставал с постели. Его изводила лихорадка, донимала слабость, он был не в состоянии есть. Но сражался с болью и выказывал привычную стойкость.
