Медведев - Гладков Теодор Кириллович (книги бесплатно txt) 📗
Вслед за Довгером в Ровно побывали два новых бойца из местных жителей — Поликарп Вознюк и Николай Бондарчук, затем Николай Приходько и Николай Гнидюк, а также Николай Струтинский. Почему-то в разведке оказалось много людей с этим именем (вскоре к уже имеющимся присоединился еще один — Грачев). Поэтому иногда Дмитрий Николаевич спрашивал Лукина: «Что слышно от Николаев, но не угодников?», имея в виду разведку вообще.
Самым молодым по возрасту из всех Николаев был Приходько. За свою доброту, готовность в любой момент помочь товарищу, отдать ему последний кусок хлеба Приходько пользовался в отряде всеобщей любовью.
Позднее Медведев напишет о первой командировке Коли в Ровно: «Посылая его, мы учитывали, что он местный житель, знает город, имеет там хороших друзей, знакомых. Там у него родной брат. Но учитывали не только это. Приходько обладал богатырской силой и выносливостью. Ничто не страшило его, он рвался туда, где опаснее. Если на марше разведчикам приходилось ходить втрое больше остальных партизан, то Приходько ходил больше любого разведчика. Получалось так, что он всегда оказывался под руками, когда требовалось выполнить какое-нибудь срочное задание».
В паре с Приходько обычно работал Николай Гнидюк. Внешне и по характеру чрезвычайно живой и подвижный, он был полной противоположностью Приходько.
Разведчики, направляемые в Ровно, должны были обладать недюжинной выносливостью (это помимо, естественно, профессиональных достоинств). Дорога в оба конца насчитывала двести сорок километров, и изрядную ее часть надо было преодолеть пешком.
Уже первые выходы в Ровно дали много интересной информации. Установлены были, в частности, места дислокации штаба командующего вооруженными силами на Украине генерала авиации Китцингера, штаба главного интендантства, хозяйственного штаба группы армий «Юг», штаба командующего так называемыми «Восточными войсками», многих других учреждений оккупантов. Наконец, были установлены определенные связи, намечены квартиры для конспиративных встреч.
Перед тем, как явиться в Ровно, Николай Приходько навестил свою старшую сестру Анастасию Шмерегу, которая жила в Здолбунове на улице Франко с мужем Михаилом — столяром железнодорожного депо и его братом жестянщиком Сергеем. Оба Шмереги во времена панской Польши подвергались преследованиям за участие в революционном движении. Братья с радостью обещали Николаю оказывать ему и другим разведчикам из отряда любое содействие. Более того, они связали его с местными подпольщиками.
Оказывается — и это предвидел Медведев, — в Здолбунове уже существовала подпольная организация, которую возглавлял бывший старшина железнодорожной милиции Дмитрий Михайлович Красноголовец, нынче для маскировки и заработка он портняжничал. В группу Красноголовца входили Николай Мельниченко, Александр Дигоран, Константин Шорохов, Александр Попков, Дмитрий Скородинский, Петр Бойко, Виктор Азаров, Сергей Яремчук и другие товарищи, в основном железнодорожники. У них имелись хорошие возможности для разведывательной работы. Диверсиями на свой страх и риск они уже занимались…
Дом Шмерег оказался удобным перевалочным пунктом для разведчиков, следующих из отряда в Ровно и из Ровно обратно в отряд. На чердаке дома был устроен тайник, где хранилось оружие и боеприпасы.
Информация от здолбуновской группы стала поступать в отряд в таком количестве, что для ее приема Медведеву пришлось выделить специального связника. Отличала эти данные высокая степень достоверности и важности — речь шла фактически о почти непрерывном движении эшелонов с живой силой, вооружением и боеприпасами врага через одну из самых крупных узловых станций Украины! Позднее здолбуновских подпольщиков стали снабжать компактными магнитными минами замедленного действия, и они стали успешно устраивать крупные диверсии.
В Ровно Николай явился к своему старшему брату Ивану Тарасовичу Приходько, который жил тогда на Цементной улице и работал на немецкой пекарне. По оккупационным временам Приходько был устроен неплохо. Его жена Софья Иосифовна и теща Берта Эрнестовна Грош были по происхождению немками и потому зарегистрированы как фольксдойче, то есть местные жители немецкой национальности. Гитлеровцы считали фольксдойче своей опорой в оккупированных странах и предоставляли им значительные привилегии.
Окончательное согласие содействовать разведчикам Иван Приходько дал после того, как побывал в отряде, где Медведев провел с ним откровенную беседу.
У Ивана Приходько оказалось в городе множество знакомых, в том числе и среди служащих оккупационных учреждений. Некоторые из них сознательно, другие, ни о чем не догадываясь, стали для советских разведчиков важными источниками информации.
Иван Тарасович вообще был человеком предприимчивым. Выросший в буржуазной Польше, он питал склонность к коммерческой деятельности, отсюда и специфичность круга его знакомств. Дмитрия Николаевича это не смущало. Мелкую торговую буржуазию он прекрасно изучил еще в Одессе во времена нэпа, знал, как с ней следует обходиться, чего можно от нее ожидать, чего следует опасаться. Эти знакомства Ивана Приходько использовались разведчиками весьма умело: добывались информация, документы, а также многие дефицитные вещи, в том числе медикаменты, перевязочные материалы, хирургические инструменты, радиодетали и т. п.
Через брата Николай познакомился с человеком, которому предстояло стать соратником Николая Кузнецова до самого их смертного часа. Это был молодой красивый поляк по имени Ян Каминский, он работал пекарем в той же пекарне, что Иван Тарасович. Каминский входил в подпольную польскую организацию, которая, однако, никаких активных действий против оккупантов не предпринимала. Это очень раздражало Яна, который рвался к борьбе, к настоящему делу. Он с радостью принял предложение помогать советским разведчикам. В то время в Ровно и округе жило много поляков, среди них у Каминского были и родственники, и друзья, в том числе и с полезными связями.
Через некоторое время фактически переселился в Ровно на постоянное жительство Николай Гнидюк. Основным его документом являлся аусвайс (удостоверение личности) на имя уроженца города Костополя Яна Багинского, пекаря военной пекарни, проживающего по Мыловаренной улице, 19. Ян Багинский быстро приобрел в определенных кругах репутацию предприимчивого, оборотистого спекулянта. На самом деле эта коммерция не приносила Гнидюку и отрядной кассе ничего, кроме убытков. От банкротства Яна Багинского спасали только дотации от командования в виде так называемых «карбованцев», которые выпускал в Ровно Центральный эмиссионный банк Украины. Население имело право пользоваться только этими «карбованцами». Иметь немецкие марки местным жителям запрещалось под угрозой жесточайших репрессий, вплоть до расстрела, но спекулянты тайком все же с ними дело имели.
Поселился в Ровно и самый старший из разведчиков Михаил Макарович Шевчук. У этого невысокого, плотного, не слишком разговорчивого и очень скромного человека был огромный опыт работы в подполье. Шевчук был старым членом Коммунистической партии Западной Белоруссии, восемь лет провел в панских тюрьмах. В Ровно Шевчук был внедрен под именем и с документами коммерсанта Болеслава Янкевича. Ходил «пан Болек» — как его называли знакомые — в солидном темном костюме, носил котелок и очки, в руке по немецкой моде часто держал букетик цветов. Он постоянно толкался возле комиссионных магазинов, посещал рестораны и кафе, словом, бывал всюду, где крутилась темная публика, занимавшаяся спекуляцией, причем порядком выше той, в какой подвизался Ян Багинский. И соседи по квартире, и знакомые спекулянты, и даже агенты уголовной полиции были убеждены, что «пан Болек» — сотрудник фашистской службы безопасности. Поэтому его остерегались, что только шло на пользу делу.
Плодотворным оказалось и приобщение к разведке Николая Струтинского. Этот совсем еще молодой крепыш с вьющимися белокурыми волосами и светлыми глазами обладал многими достоинствами, которые Медведев в нем разглядел. Струтинский был смел, решителен, энергичен, умел легко обзаводиться полезными знакомствами. Конечно, ему не хватало знаний и навыков, но это было делом наживным.
