Они окружали Сталина - Медведев Рой Александрович (читать книги регистрация .TXT) 📗

Об одном из таких визитов Ворошилова в расположение полка рассказывал не без юмора известный комедийный артист Ю. Никулин, которого призвали в армию перед Отечественной войной:

«Как-то к нам в полк приехал Климент Ефремович Ворошилов. Он был в кубанке, короткой куртке, отороченной мехом, сбоку – маленький браунинг в кобуре. Побывал он и на нашей батарее. Учебная тревога прошла хорошо. Потом Ворошилов вместе с сопровождающими зашел в столовую. Повар, увидев легендарного маршала, от неожиданности потерял дар речи.

– Что, обед готов? – спросил Климент Ефремович.

– Нет, – чуть слышно пролепетал повар. – Будет через час.

– Ах, хитрец, – сказал, улыбаясь, маршал, – боишься, что обедать у вас останемся? Не останемся, не бойся.

Он вышел из столовой и приказал выстроить батарею. Климент Ефремович за отличную боевую подготовку объявил всем благодарность и, сев в черную «эмку», уехал.

Приезд Ворошилова на нашу батарею стал огромным событием. Мы в деталях подробно обсуждали все, что произошло. У нас-то все прошло хорошо, а вот в соседнем полку, рассказывали, вышел казус. На одну из батарей Ворошилов нагрянул неожиданно. Дневальный, растерявшись, пропустил начальство, не вызвав дежурного по батарее и не доложив ему о приезде маршала,

– Где комбат? – сразу спросил Ворошилов.

– А вон, в домике, – ответил дневальный.

Ворошилов прошел к домику, отворил дверь и видит: сидит за столом спиной к двери командир батареи в одних трусах и что-то пишет в тетрадке. Ворошилов кашлянул. Комбат обернулся и, тут же подскочив, воскликнул:

– Климент Ефремович! Это вы?!

– Это я, – сказал Ворошилов. – А как ваше имя-отчество?

– Да Павлом Алексеевичем зовут.

– Очень приятно, Павел Алексеевич, – ответил Ворошилов и… взяв комбата под руку, повел его на позицию.

Так и шел комбат на глазах у всех – в трусах – и по приказу Ворошилова объявил тревогу.

Когда все собрались, Ворошилов дал задание: там-то, на такой-то высоте самолет противника. Открыть огонь.

От неожиданности и неподготовленности все пошло скверно: орудия смотрели во все стороны, но только не на цель.

Ворошилов, ни слова не говоря, сел в машину и уехал» [160].

Стремясь создать более выгодные в стратегическом отношении границы на западе, Сталин решил отодвинуть советско-финскую границу, которая на Карельском перешейке проходила слишком близко от Ленинграда. Сам Сталин принял в Кремле финскую делегацию во главе с Юхо Кусти Паасикиви и предложил обменять территорию в 2700 квадратных километров вблизи Ленинграда на 5500 квадратных километров в Карелии. Однако финны должны были потерять при этом не только экономически более освоенные территории, но и свои главные линии укреплений. Финское правительство отклонило это предложение и не реагировало на прямые угрозы войны, с которыми выступил Молотов. Шел ноябрь 1939 года, и финны думали, что Советский Союз не решится начать войну перед началом зимы. Это было заблуждение: утром 30 ноября первые бомбы упали на Хельсинки, и Красная Армия перешла советско-финскую границу. Но это была и большая ошибка Сталина, пребывавшего в уверенности, что речь будет идти о короткой и не слишком дорогостоящей военной акции. Ведь против маленькой Финляндии была развернута армия в 450 тысяч человек, 1700 орудий, 1000 танков и 800 самолетов. Финляндия имела под ружьем 215 тысяч солдат, но всего 75 боевых самолетов, 60 старых танков, несколько сотен орудий [161]. Однако только первую линию финской обороны Красная Армия одолела без большого труда. На второй линии советские части завязли в боях. Атака шла за атакой, но успеха не было. Финны храбро оборонялись, они оказались лучше подготовлены к войне в зимних условиях. Одна за другой втягивались в войну все новые советские дивизии. Ворошилов лично руководил боевыми действиями, часто выезжая на фронт. Однако каждый километр занятой у противника территории приходилось буквально устилать телами убитых и замерзших солдат. Раненые и обмороженные исчислялись сначала десятками, а потом и сотнями тысяч. Зима 1939/40 годов оказалась невероятно суровой, морозы достигали временами 50 градусов. В таких условиях батальон финских лыжников мог и остановить, и разбить дивизию Красной Армии.

Неудачи Красной Армии вызывали раздражение и гнев Сталина. Еще до поражения Финляндии Сталин на многих неофициальных встречах выражал по этому поводу свое недовольство. Н. С. Хрущев вспоминал позднее:

«Сталин в беседах, которые были, критиковал военное ведомство, он критиковал Министерство обороны, он критиковал особенно Ворошилова, все сосредоточивал на персоне, на Ворошилове… Я согласен был со Сталиным и другие были согласны с этой критикой, потому что действительно в первую голову отвечал Ворошилов, потому что он много лет занимал пост министра обороны… Я помню, когда Сталин в пылу гнева острой полемики, а это не на каких-либо заседаниях, это происходило на квартире в Кремле и на Ближней даче. Вот там, я помню, когда Сталин очень критиковал, разнервничался, встал, значит, на Ворошилова, Ворошилов тоже… вскипел, покраснел, поднялся и… говорит на критику Сталина: „Ты виноват в этом, ты истребил кадры военные…“ И Сталин ему соответствующую дал отповедь…» [162]

Уже в январе 1940 года Сталин фактически отстранил Ворошилова от непосредственного руководства военными операциями, назначив командующим действующей армией маршала С. К. Тимошенко. Тимошенко получил подкрепление, в том числе несколько дивизий из Сибири. Имея почти 500-тысячную армию, Тимошенко начал генеральное наступление. Лед Финского залива стал столь крепким, что советские танки могли двигаться по нему в обход Выборга. В конечном счете СССР одержал победу, но крайне дорогой ценой. По советским данным, СССР потерял более 250 тысяч солдат [163]. По западным оценкам, потери нашей страны исчислялись примерно в 300 тысяч солдат.

Итоги финской кампании рассматривались в апреле 1940 года на расширенном заседании Главного Военного Совета. На этом совещании много и довольно остро говорил о промахах наркома обороны Ворошилова Л. 3. Мехлис. Некоторые из выступавших спорили с Мехлисом, но было ясно, что сам такой спор стал возможен лишь с одобрения Сталина. Были приняты решения, направленные на усиление боеспособности Красной Армии. Неофициально Сталин дал указание реабилитировать и освободить часть репрессированных командиров Красной Армии. Одновременно было принято решение освободить Ворошилова от обязанностей наркома обороны СССР. На этот пост был назначен С. К. Тимошенко. Во время обороны Царицына Тимошенко командовал полком, в Первой Конной армии он был командиром дивизии. После гибели И. Э. Якира Тимошенко возглавил Киевский военный округ, а с января 1940 года командовал войсками на советско-финском фронте.

Чтобы как-то смягчить удар по престижу Ворошилова, его наградили орденом Ленина и назначили заместителем Председателя Совета Народных Комиссаров. В феврале 1941 года имя Ворошилова было присвоено Академии Генштаба. Однако его реальное влияние в партийной и военной иерархии явно уменьшилось.

Ворошилов в годы Отечественной войны

Отечественная война началась для Красной Армии тяжелыми поражениями. Уже к концу первого дня гитлеровцы добились ощутимого успеха, а Наркомат обороны и Генеральный штаб стали утрачивать нити управления войсками. Сталин на несколько дней уединился на своей даче и никого не принимал. Во главе созданной 23 июня 1941 года Ставки Главного Командования встал Тимошенко. Важная роль принадлежала и Жукову, возглавлявшему Генеральный штаб. Особо тяжелое положение создалось на основном, Западном фронте. Ставка направила туда маршалов Шапошникова, Кулика и Ворошилова. Но и они не смогли ничего изменить или даже овладеть управлением войсками, чтобы упорядочить отступление. Видя разгром и беспорядочный отход многих частей, Ворошилов и Шапошников предложили создать новую линию обороны не по реке Березине, а гораздо восточнее – по среднему течению Днепра. Фактически продвижение немцев удалось временно приостановить еще восточнее – в боях за Смоленск.