Небо войны - Покрышкин Александр Иванович (читать книги онлайн бесплатно полные версии txt) 📗
— Супруна, — грустно отвечает он.
— Супрун погиб?
Техник молча достает из обломков окровавленный планшет.
На душе новая рана. Под Харьковом я летал со Степаном Яковлевичем Супруном. Он сбил пять немецких самолетов, стал зрелым летчиком-истребителем. Конечно же, его мог подвести только самолет. Какая нелепость: провести столько боев и погибнуть вдали от всех опасностей!
Узнаю, что эскадрилья Фигичева улетела дальше, чтобы сдать, наконец, самолеты в мастерские. За ней должна была следовать группа Комосы. Но после гибели Супруна его боевые друзья остались пока здесь.
Подходим с Чувашкиным к ним, молча пожимаем руки. Спрашиваю:
— Где могила Супруна?
Он еще в морге. Сегодня похороны, Надо подождать, пока прибудет весь полк, — говорю я.
Комиссар эскадрильи собирается сегодня похоронить. Передайте ему, что машины прибудут ночью. Летчики рассказывают, как погиб Супрун. На взлете у его старенького МИГа отказал мотор. За спиной летчика сидел инженер Копылов. Он случайно остался жив. Получил лишь несколько царапин.
— Покрышкин! А где ты эту «зебру» взял? — спрашивает Комоса, наверное, для того, чтобы отвлечь летчиков от мрачных мыслей.
— Подобрал…
— Так это же тот самый самолет, который мы видели. Точно! Какой-то испытатель гнал его из мастерских. Помню, он оставил машину на аэродроме и пошел в город.
— Наверно, загулял и забыл о своей «зебре».
— Куда там забыл! Скорее всего пешком драпанул.
— Теперь ясно, по чьей вине мы с Чувашкиным мучились. Вечером, во время ужина, я подошел к столу, где сидели летчики, и заметил, что вид у них очень унылый.
— Ну чего носы повесили?
— Веселого мало. Знаешь, Супруна без нас похоронили.
— Как похоронили? Почему же не подождали, пока приедут все?
— Вон его спроси, — кивнул Голубев на сидевшего за отдельным столом капитана Воронцова. — Взял в помощь мотористов, отвез и закопал.
Стиснув зубы, чтобы не выругаться, я пошел к Воронцову.
— Почему не подождали полк? Кто дал вам право так относиться к нашим погибшим боевым товарищам?
— Не ваше дело! Как нашел нужным, так и поступил.
— Плохо, что таким бессердечным людям, как вы, доверяют власть. Разве Супрун не заслужил того, чтобы его похоронили с почестями? На его счету пять сбитых фашистских самолетов. А вы сбили хоть один самолет?
— Прекратить разговоры! Я приказываю вам замолчать! Я начальник!
— Начальник! Да вы знаете, что такое начальник? Это же самая человечная должность в армии. Почитайте газеты. Настоящие начальники, как отцы, заботятся о подчиненных, а в бою впереди всех идут в атаку. А вы… трус. Может, забыли, как бросили мою пару под Изюмом, когда мы сопровождали ИЛов. Трус не может быть начальником!
Не знаю, чем бы закончился наш бурный разговор, если бы капитан Воронцов, бросив вилку, не удалился из столовой.
— Не горячись, Саша! — сказал подошедший Комоса. — И вообще ты напрасно затеял этот разговор. Такому не докажешь. Только наживешь себе неприятностей. Он тебе не простит.
К сожалению, Комоса оказался прав.
Через несколько дней я привел эскадрилью в Махачкалу. На аэродроме узнал, что в этом приморском городке живет наш бывший летчик Викентий Павлович Карпович. С адресом в кармане пошел к нему.
В небольшой комнатке, которую снимал Карпович, собралась уже целая компания. Раньше меня туда пришли Фигичев, Речкалов и Труд.
Карпович встал из-за стола и шагнул мне навстречу. Тут я увидел, что одна рука у него неподвижна. Мы обнялись. Потом он познакомил меня со своей женой.
Стол хозяев не ломился от яств и напитков. А мы тоже после долгих странствий вдали от полка пришли в гости, как говорится, без «снаряжения». Я предложил Карповичу вместе сходить на базар и что-нибудь купить.
Мы вышли на улицу. Ветер доносил шум и запах моря.
— Ну, как тебе живется в тылу?
— Какой же здесь тыл, Саша! Теперь тут край войны. Не передний, конечно. Но куда отступать дальше?.. Я промолчал.
— А насчет жизни, что ж, — продолжал Карпович. — Пока рана не заживет, меня, наверное, будут кое-как снабжать. А потом… из армии не уйду. Как вылечусь — поеду в Москву, попрошусь в академию…
— Верно! — поддержал я. — Где-то на фронте я уже видел такого, как ты, однорукого. Распоряжался исправно.
— Мне еще полетать надо, Саша. Вся война — впереди.
— Да, сражения еще будут. Пружина только сжимается!
— Вот именно — сжимается, — поддержал Карпович. — И скоро разожмется!.. Я верю в это.
Когда мы кое-что купили на базаре и в магазине, Карпович заторопился домой. А я решил прогуляться к морю, пока его жена приготовит закуску.
В памяти снова ожило все пережитое от первого взлета в Новосибирске до последнего изнурительного путешествия. То ли нервы начали сдавать от усталости, то ли море навеяло грустные думы, но на душе у меня стало тоскливо. Постояв несколько минут на берегу, я пошел к Карповичу. Там мы и заночевали всей компанией.
А на следующее утро мы, к огорчению гостеприимного хозяина, стали собираться в путь. Полк покидал город.
— Если оставят в армии, обязательно разыщу вас! — дрогнувшим голосом сказал Карпович, прощаясь с нами.
— Где искать-то будешь? — спросил Речкалов.
— Надеюсь, где-нибудь на Украине, в Молдавии.
— Копи харчи на дорогу — пригодятся. Из кабины автомашины выглянул комиссар полка.
— Наговорились? Счастливо оставаться, Карпович! Грузовик, в кузове которого мы разместились, медленно двинулся по городу. Мимо поплыли низенькие, словно вросшие в землю, домики с плоскими крышами.
За Дербентом мы по предложению комиссара купили несколько мешков яблок. Старая пятитонка стала скрипеть еще больше, особенно на поворотах.
На одном из горных спусков я, услышав какой-то неестественный скрежет в кабине, наклонился к окошку и увидел, что шофер никак не может включить меньшую скорость. Попробовал тормозить — тоже безуспешно.
Я взглянул вперед: дорога с резким поворотом шла круто вниз. Шофер суетился, но у него ничего не получалось. Надо было спасаться.
— Прыгайте! — крикнул я и первым бросился за борт. За мной выскочили все летчики. Последним с подножки прыгнул комиссар и кубарем покатился под откос. Через несколько мгновений машина на бешеной скорости развернулась вправо и исчезла в пропасти.
Большинство из нас отделалось ушибами, а Погребной, Федоров и Шульга пострадали серьезно. Остановив первую же попутную машину, мы добрались до ближайшего городка, где находился госпиталь. Трех товарищей врачи сразу же положили в палату, а остальным оказали помощь.
Когда выходили из госпиталя, я увидел в вестибюле здоровенного детину с бородой. Согнувшись, он чистил сапоги.
— Фадеев!
— А-а, Покрышкин, — весело отозвался он, выпрямившись во весь свой богатырский рост.
— Ты чего здесь?
— После ранения. А теперь вот собираюсь на танцульки! Товарищи уже ожидали меня на улице, но мне не хотелось так быстро расставаться с Вадимом.
— Значит, подлечился, если к девчатам бегаешь?
— Дня через два выпишусь и в Баку подамся.
— Зачем?
— Там теперь собираются все безлошадные, — ответил Вадим и засмеялся.
— Нас тоже туда направляют. Слушай, переходи в наш полк. Вместе будем переучиваться на новые самолеты.
— С превеликим удовольствием, дружище. Где вас там искать?
— Вот подъедет сюда наш штаб — и спросим. Да я тебя еще здесь представлю командиру полка. Если понравишься ему, то…
— Я не барышня, чтобы нравиться, — перебил меня Вадим. — Нужны летчики — пойду и не подведу гвардию.
Вадим так грохотал басом, словно уже сейчас говорил с командиром полка.
Не успели мы закончить разговор, как подъехали наши машины.
— Вот они, легки на помине, — сказал я Фадееву. — Пошли.
Командир стоял в кругу моих недавних спутников и слушал рассказ Искрина о печальном происшествии.
— Товарищ гвардии майор, — обратился я к Краеву. — Вот «завербовал» в наш полк хорошего летчика.
