Неизвестный Каддафи: братский вождь - Егорин Анатолий (серии книг читать онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
Каддафи вовремя определил это и начал трансформировать свой "субъективный социализм", то есть радикальное обобществление средств производства, вспять — в концепцию многоукладности, восстановившую капиталистическую собственность в условиях тупиковой ситуации, сложившейся после "нефтяного бума" к концу 1980-х годов.
Такая амплитуда колебаний была связана с тем, что ливийское государство выступало как капиталистическое в рамках международного разделения труда, но как некапиталистическое с точки зрения социально-экономического развития. Она свидетельствует, на наш взгляд, не столько о понимании ливийским руководством разрыва между теорией и практикой, сколько о его повышенном внимании к складывавшейся в стране политической и социально-экономической конъюнктуре, которую оно весьма оперативно и прагматично учитывало.
К началу 1990-х годов революционное руководство добилось своих первоочередных целей: было ликвидировано засилье феодалов, финансистов, иностранного капитала, сломаны во многом социальные стены, создана модель общества, опирающегося на государственный капитализм, на привилегированные группы — бюрократию, офицерство, ревкомы, знать лояльных племен. Но дело в том, что "самостоятельность и самодеятельность" масс так и остались иллюзорными надеждами на "новое отношение к труду". После свержения монархии был проведен целый ряд "революций сверху", но даже радикальные мероприятия не препятствовали обогащению отдельных личностей и целых социальных групп, то есть они, эти "революции", не прервали развитие капитализма в стране, а, значит, и не способствовали развитию Ливии в каком-то "третьем" направлении, отличном от капиталистического или социалистического.
С принятием в 1987 г. решения о восстановлении частного сектора лидеры СНЛАД несколько изменили стратегию внутреннего развития: они окончательно пресекли развитие капитализма на неоколониалистской основе и развили его на национальной основе с помощью государства…
Теперь зададимся вопросом: "Каково место М. Каддафи, этого сахарского политического самородка, в ливийской истории и философии последних двух столетий?"
Совершенно неоспоримо можно выделить два главных этапа завоевания доверия обитателей пустыни: первый — это сенуситский религиозно-политический аскетизм, основанный на суннизме и суфизме, и второй — сменивший сенуситов — каддафизм, взявший за основу народовластие, как государственность, и "прямую демократию", как базу джамахирийской формы правления с сохранением исламских религиозных догм.
Выделим среди сенуситов главного из них — Али ас-Сенуси, основателя братства, не ливийца, но предложившего обитателям Ливийской пустыни свой путь к свободе и свою стратегию действий в своих сочинениях. Через сто лет, когда сенуситы выполнили то, что наметили, и обосновали сначала эмират в Киренаике, а затем Соединенное королевство всей Ливии, они постепенно сами стали анахронизмом для обновленного ими же общества и были отвергнуты.
Многие из тех, кто пишет об идеологии Муаммара Каддафи, указывают на сходство и возможное заимствование некоторых идей у сенуситского братства XIX в. В самом деле, для обоих характерно неприятие западного влияния и необходимость возвращения к аскетическому исламу. Независимо друг от друга оба по-своему интерпретируют и догмы ислама.
Сенуситы были известны своей оппозицией французской и итальянской колонизациям в Центральной Сахаре и Ливии, начавшейся примерно с 1900 г., за что в тогдашних европейских кругах их назвали фанатиками и религиозными мракобесами. Так же как современные радикал-националисты, такие как Каддафи, удостаиваются примерно такой же оценки.
Эволюция взглядов М. Каддафи тоже вполне объяснима, если взять ее на сенуситском примере. Сначала при использовании силы при перевороте 1969 г. он отдал дань уважения таким великим сенуситам, как Ахмед аш-Шериф и Омар аль-Мухтар, и в то же время закрыл все завии, хотя деятельность ордена после итальянского разгрома изменилась и восстановленные скорее номинально завии после получения независимости фактически не имели реального влияния 8. Потом Каддафи сделал все возможное, чтобы выбросить сенусизм как религиозное братство и политическую силу из новейшей ливийской истории, возможно сознавая, что повторяет отчасти путь, пройденный сенуситами.
В отличие от Каддафи король Идрис изначально сохранял доктринальную базу своего суфийского режима, традиции бедуинов, права кланов, свободу племен. Бедуин Каддафи, возглавив в 27 лет антимонархическую революцию (Идрис тоже в 27 лет стал эмиром Киренаики), обратился не к исламу, а к насеризму, и уже потом, столкнувшись с ливийской действительностью, начал искать для соотечественников приемлемую теорию, назвав ее "третьей", отличной от западного либерализма и коммунистического диктата, развивая фактически те мотивы сенусизма, которые не были пригодными сразу после свержения королевского режима, но оказались востребованными, когда власть народа в Ливии, в его воображении, восторжествовала.
Придя к власти, Каддафи быстро учел, что некоторые догмы раннего ислама могут быть "по-новому" прочитаны при исполнении той роли, которую он взял на себя после победы революции 1969 г. Уже в 1973 г. Каддафи почувствовал, какое преимущество он получит, если "шари'а" увидит, что революционная власть намерена соблюдать традиции в духе иджтихада. Именно в этом и состоял его призыв к учреждению народной демократии и строительству арабского социализма, или "иштиракии" (от араб, иштирак — соучастие в труде). По Каддафи, это соответствовало "умме" пророка Мухаммеда, "единственного" социализма, основанного на естественных законах, по которым жила и до сих пор живет бедуинская ливийская пустыня. В его "Зеленой книге" эти "естественные" законы были восстановлены, а социализм приравнен к социальному равновесию. То есть неписанные законы "улицы" (шари'а) и высокопоставленной знати (мадхабс) неким образом уравнялись. Об этом Каддафи заявил несколько позже в июле 1978 г., когда, участвуя в конференции улемов, он презентовал радикальную реинтерпретацию своих исламских терминов в дебатах по традиционному иджтихаду.
В борьбе за получение национальной независимости в прошлом веке ливийские лидеры вырабатывали свою модель государственности и национальной стратегии сначала на сенуситском толковании ислама. Это дало им возможность сплотить народ и бороться против внешних поработителей под знаменами Ахмеда аш-Шерифа, затем Омара аль-Мухтара. В этой борьбе, изолированной и потому безнадежной, Ливии для победы не хватало внешнего признания, что и учел последний великий сенусит XX века — король Идрис. Он занялся созданием имиджа Ливии на международной арене и за кулисами мирового сообщества и преуспел в этом, добившись независимости для своих соотечественников политической, но прозападной игрой.
"Зеленая книга" М. Каддафи, по-новому разъяснившая ливийцам в XX в. исламские ценности, и появившаяся в XXI в. его "Белая книга", — обосновавшая создание арабо-израильского государства на территории современной Палестины, — по существу это "новое прочтение" и сенусизма, и каддафизма, еще одна попытка вывести безнадежно изолированную к концу XX в. Ливию на международную арену так, чтобы ее имидж стал приемлемым для мирового сообщества.
В XXI в. объяснение этому — нефть, а именно — интерес к ливийским нефтяным ресурсам, а уж потом к тем, кто этими ресурсами владеет. Запад вдруг увидел, что государство Муаммара Каддафи остается прежним, его берберско-суфийская основа не изменилась, хотя в Триполи и делают время от времени заявления, обернутые в некую идеологическую оболочку, называемую "третьей теорией".
Запад до Каддафи более века присматривался к сенусизму, воевал с ним, потом носил его на руках, но так и не обратил гордых ливийцев в свою веру. Тот же путь Запад прошел и с Каддафи, ненавидя и заигрывая с ним одновременно. И только через сорок лет революции были, наконец, найдены условия сосуществования с той же самобытной, как прежде, но теперь еще и богатой нефтью страной бедуинов, которую ее лидер М. Каддафи сделал Великой Социалистической Народной Арабской Джамахирией.
