Живая память. Великая Отечественная: правда о войне. В 3-х томах. Том 3. - Каменецкий Евгений
Мне тоже в желудок ударила живительная раскаленная струя, разлилась по всему телу, дошла до ног. Сладко, державно закружилась голова, приятная истома охватила все тело. А в котелках плавали душистые кусочки мяса и сала, веселя душу.
Алявдин перекрестился, восславив своего ангела-хранителя, и сказал:
— Забавно, как быстро все меняется. Жена вот пишет: «Когда ты получишь мое письмо, ты, наверное, Ваня, будешь сидеть в холоде и грязи, без еды и питья, мой бедный Ваня». — Алявдин счастливо рассмеялся: — Только что мы бедствовали, а теперь вот мы сыты, нам хорошо, и души ублажены.
Все солдаты повеселели. Даже самые слабые.
— Теперь нас не возьмешь, — заявляет Зеке: — Отсюда не выбить.
Небо вроде сделалось добрее, ночь не крадется к нам, а не спеша идет. Затлели звезды в черной бездне. Из воронок клубится туман, белая пелена робко стелется по дну, словно не решаясь переползти через край.
Ободрившаяся рота закапывается глубже в подмерзшую землю, ожидая следующей атаки: мы у врага — как кость в горле.
Фотографию С. Чугунова см. в иллюстрационной вкладке.
Петро Глебка. Лес
Владислав Кардашов. Операция «Багратион»
22 и 23 мая план «Багратион» подвергся обсуждению в Ставке. В нем принимали участие и командующие фронтами. Во время рассмотрения плана действий войск 1-го Белорусского фронта предложение Рокоссовского начать наступление вначале войсками правого фланга, а лишь затем левофланговой группировкой под Ковелем было одобрено. Сталин только рекомендовал Рокоссовскому обратить внимание на необходимость тесного взаимодействия с армиями 1-го Украинского фронта. Любопытный и характерный спор разгорелся при обсуждении операции на Бобруйском направлении.
Рокоссовский докладывал:
— Я предлагаю прорывать здесь оборону противника двумя ударными группировками, действующими по сходящимся направлениям: с северо-востока — на Бобруйск — Осиповичи и с юга — на Осиповичи.
Такое решение вызвало вопрос Верховного Главнокомандующего:
— Почему вы распыляете силы фронта? Не лучше ли объединить их в один мощный кулак, протаранить этим кулаком оборону противника? Прорывать оборону нужно в одном месте.
— Если мы будем прорывать оборону на двух участках, товарищ Сталин, мы достигнем существенных преимуществ.
— Каких же?
— Во-первых, нанося удар на двух участках, мы сразу вводим в дело большие силы, далее, мы лишаем противника возможности маневрировать резервами, которых у него и так немного. И наконец, если мы достигнем успеха хотя бы на одном участке, это поставит врага в тяжелое положение. Войскам же фронта будет обеспечен успех.
— Мне кажется, — настаивал Сталин, — что удар надо наносить один, и с плацдарма на Днепре, на участке 3-й армии. Вот что, пойдите подумайте часа два, а потом доложите Ставке свои соображения.
Рокоссовского отвели в небольшую комнату по соседству с кабинетом…
Трусом Рокоссовский никогда не был. Входя в кабинет Сталина, он сохранял спокойствие, как и всегда:
— Вы продумали решение, товарищ Рокоссовский?
— Так точно, товарищ Сталин.
— Так что же, будем наносить один удар или два удара? — Сталин прищурился. В кабинете было тихо.
— Я считаю, товарищ Сталин, что два удара наносить целесообразней.
— Значит, вы не изменили своего мнения?
— Да, я настаиваю на осуществлении моего решения.
— Почему вас не устраивает удар с плацдарма за Днепром? Вы же распыляете силы!
— Распыление сил произойдет, товарищ Сталин, я с этим согласен. Но на это надо пойти, учитывая местность Белоруссии, болота и леса, а также расположение вражеских войск. Что же касается плацдарма 3-й армии за Днепром, то оперативная емкость этого направления мала, местность там крайне тяжелая и с севера нависает сильная вражеская группировка, что нельзя не учитывать.
— Идите, подумайте еще, — приказал Верховный Главнокомандующий. — Мне кажется, что вы напрасно упрямитесь.
Вновь Рокоссовский один, вновь он продумывает одно за другим все «за» и «против» и вновь укрепляется во мнении: его решение правильное.
Когда его снова пригласили в кабинет, он постарался как можно убедительнее изложить свои доводы в пользу нанесения двух ударов. Он кончил говорить, и наступила пауза. Сталин за столом молча раскуривал трубку, затем поднялся, подошел к Рокоссовскому.
— Настойчивость командующего фронтом доказывает, что организация наступления тщательно продумана. А это гарантия успеха. Ваше решение утверждается, товарищ Рокоссовский.
7 июня Жуков и Рокоссовский отправились на участок 65-й армии. На КП Батова они приехали с рассветом. Батов их не ждал.
Первый вопрос Жукова был:
— Когда последний раз ездил в войска?
— Сегодня ночью.
— Куда?
— К Иванову, в 18-й корпус, на участок 69-й дивизии.
— Покажи на карте.
— Вот видите это болото…
— Добираться трудно?
— Нелегко. Лучше ехать ночью — местность простреливается немецкой артиллерией.
— Поедем сейчас.
Батову хотелось знать, почему так срочно, но спросить, конечно, было нельзя.
— Если поедем, товарищ маршал, то с небольшим сопровождением. Между машинами интервал установить надо в две-три минуты.
— Хорошо!
К опушке леса добрались, когда солнце еще только поднималось над горизонтом. Туман висел над позициями, было прохладно. Жуков и Рокоссовский, одетые в черные регланы, зашагали к окопам, Батов волновался: вдруг немцы заметят! Но все сошло благополучно. На позициях лишь изредка пулеметные очереди. Вот и передовые подразделения. Рапорты командиров. Рокоссовский приказал:
