На тревожных перекрестках - Записки чекиста - Ваупшасов Станислав Алексеевич (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
Создание 14-го партизанского корпуса было важным и своевременным мероприятием республиканского командования. К большому сожалению, оно не пошло на дальнейшее развитие борьбы в тылу врага. Военные советники, а также испанские офицеры-коммунисты не раз высказывались за то, чтобы перейти к дислокации партизанских отрядов и соединений на территории противника, организовать в тылу у Франко второй фронт. Однако все эти предложения остались без положительного ответа.
Конечно, главную роль в падении республиканского правительства сыграли объединенные усилия мировой реакции. Но все же война в Испании могла сложиться по-другому, если бы велась по всем правилам стратегии и тактики.
Кстати, мятежникам, пытавшимся организовать свое партизанское движение в тылу республиканской армии, эта затея вовсе не удалась. Население не поддерживало фалангистов, а без поддержки народа партизаны не в силах существовать даже очень короткое время. Но фашистская пятая колонна, состоявшая из шпионов, диверсантов, террористов, активно орудовала на территории республики с первых дней мятежа и доставляла много хлопот правительственной службе безопасности.
Борьба с вражеской агентурой
Ликвидация осиных гнезд. - Славная дочь Испании. - Провал резидента
Словосочетание "пятая колонна" возникло и стало общеупотребительным в начале испанской народно-революционной войны, когда мятежники хотели захватить Мадрид. Генерал Франко провозгласил, что на город наступают четыре колонны, а пятая атакует его изнутри. Он имел в виду своих многочисленных агентов, обосновавшихся в тылу республиканских войск и вредивших народу всеми способами. Наступление на столицу тогда сорвалось, а выражение "пятая колонна" осталось.
Осталась и сама вражеская агентура. Республиканская контрразведка успешно ее искореняла, однако полностью ликвидировать не могла. Ведущую роль в создании пятой колонны играли разведки фашистских государств - Германии и Италии. Накопив опыт борьбы с прогрессивными силами внутри своих стран, германские и итальянские резиденты перенесли его на многострадальную землю Испании, обрушили все виды тайного оружия на свободолюбивый народ республики.
Резидентских гнезд в стране было множество. Управление республиканской безопасности - Сегуридад - привлекло меня к работе в качестве советника, одновременно я оставался старшим советником партизанского корпуса и чередовал два этих равно ответственных и трудных занятия. Вместе с испанскими контрразведчиками и советскими добровольцами приходилось выполнять рискованные задания республики по обезвреживанию фашистских резидентов. Порою дело доходило до рукопашных схваток, шпионы неохотно складывали оружие и боялись сдаваться в плен, ибо знали, что им не будет пощады от суда разгневанного народа. В ночных бросках по головокружительным горным дорогам и в кровавых стычках с вражескими агентами отлично зарекомендовал себя Никон Григорьевич Коваленко, военный советник, умевший отлично водить машину. Все операции с его участием проходили четко, слаженно, результативно, и я всегда чувствовал себя уверенно, ощущая рядом его локоть.
Вражеская агентура охотилась за виднейшими деятелями Компартии Испании, пытаясь физически истребить коммунистических руководителей, любимцев народа. В связи с этим Центральный Комитет и Барселонский горком возложили на меня дополнительные обязанности - обеспечить безопасность членов Политбюро ЦК товарищей Долорес Ибаррури, Висенте Урибе и Педро Чека. Надо было сделать все, чтобы они не попали под коварный удар, под предательский выстрел.
Конечно, в тех сложных условиях осуществить это было нелегко, если к тому же учесть неугомонный характер Пасионарии, которая, пренебрегая опасностью, постоянно разъезжала по городам и деревням, бывала в воинских частях, часто выступала на многолюдных митингах.
Сегуридад получил сведения, что по приказу из Берлина и Рима террористы пятой колонны начали охоту за популярнейшими вожаками революционного народа. Шифрованной телеграммой меня временно отозвали с фронта и оставили в Барселоне для помощи органам безопасности.
Из числа коммунистов и членов социалистического союза молодежи мы отобрали 20 курсантов - сержантов и офицеров спецшколы нашего партизанского корпуса, дислоцировавшейся в окрестностях Барселоны, тщательно всех проинструктировали. Затем я связался с товарищами Урибе и Чека и членами их семей, изучил расположение квартир, характер и политическую физиономию соседей, определил пароли, пропуска и договорился о методах поддержания со мной непрерывной связи. Все было сделано быстро, оперативно, как того требовала тогдашняя тревожная обстановка.
Затем на квартирах наших подопечных мы установили круглосуточное дежурство бойцов охраны.
Лишь после этого я с представителем горкома партии и моим неизменным спутником переводчиком Науменко отправился в здание Центрального Комитета Коммунистической партии Испании на улицу Пассео де Гарсия.
Нашему появлению и объяснению целей визита Пасионария была немало удивлена и даже пыталась возражать: к чему, мол, все эти меры предосторожности, она не из пугливых, народ ее знает...
- Народ вас знает, товарищ Долорес,- ответил я.- Но пятая колонна знает вас нисколько не хуже. Ваша жизнь принадлежит республике. Партия поручила нам охранять вас, и вы, как коммунист, обязаны соблюдать партийную дисциплину.
Неистовая Ибаррури широко улыбнулась и согласилась.
- Ну что ж, товарищ Альфред, если надо, что с вами поделаешь. Действуйте!
После внимательного осмотра помещения ЦК я попросил Долорес Ибаррури предоставить охране соседнюю с ее кабинетом комнату и обеспечить нас прямой телефонной связью с ее кабинетом и городом. Мою просьбу она выполнила.
Однако у меня была еще одна просьба: без моего ведома и без сопровождения моих товарищей по охране никуда из здания ЦК не отлучаться.
- Так это же арест! - воскликнула Пасионария.- Вы же ограничиваете мою свободу!
- Увы, товарищ Долорес,- сказал я,- такова печальная необходимость. Имею строгое предписание не отпускать вас никуда одну. Я офицер, привык подчиняться приказу и выполню его, чего бы мне это ни стоило. Уж извините нас.
На том и порешили. Надо сказать, что товарищ Ибаррури аккуратно выполняла требования охраны: перед выездами ставила в известность, сообщала сроки и маршруты поездок, заранее предупреждала, где и когда собирается публично выступить, в каком помещении. Такой непосредственный контакт и понимание наших задач дали нам возможность обеспечить ее охрану и охрану других руководящих работников ЦК.
Обстановка в стране накалялась, агенты пятой колонны действовали нагло и провокационно, увеличивалось число капитулянтов, стремившихся подорвать авторитет Коммунистической партии Испании. На неизвестных нам нелегальных квартирах террористы строили планы коварных покушений. Самолеты мятежников и интервентов часто бомбили город. В таких условиях малейшее отступление от установленных порядков охраны могло кончиться печально. Каждый выезд с Пасионарией по ее маршрутам стоил нам недешево. Громадная ответственность за безопасность славной дочери народа побуждала к предельному напряжению всех сил, и вражеские агенты не посмели поднять на нее руку.
И все-таки однажды товарищ Пасионария нас, мягко говоря, подвела. В июне 1938 года в Барселону пожаловала делегация американского Красного Креста. Весть об этом быстро распространилась по городу, недруги революции воспользовались приездом американцев, чтобы оклеветать в их глазах и в глазах горожан республику, а особенно лучших представителей народа - коммунистов. Обстановка назревала тревожная. Надо было быть начеку. И вот в одиннадцать часов дня мы обнаружили, что товарищ Ибаррури исчезла из своего кабинета. Я поднял на ноги всю охрану и приказал немедленно выяснить, где она находится.
Тысячи предположений проносились в голове, дорога была каждая минута. Трудно выразить все пережитое мной в тот момент.
Работники ЦК подсказали, что на центральной площади города предполагается митинг. Скорее всего там и следует искать "беглянку". На двух легковых автомашинах мы с бойцами охраны быстро подкатили к площади и ужаснулись: вся она была запружена народом, да так плотно, что пробиться сквозь толпу казалось почти невозможным. А товарищ Ибаррури, стоя на импровизированной трибуне, произносила речь, и ее слова, часто подхватываемые толпой, разносились далеко окрест.
