Одри Хепберн – биография - Уолкер Александр (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Два месяца спустя в той же часовне в Бургенштоке, где они с Мелом венчались, крестили Шона. Но он уже был до того неофициально «крещен» своей матерью и получил имя «Пух» в честь медвежонка в рассказах А. Милна. (Ему приходилось мириться с этим прозвищем на протяжении многих лет.) Он получил двойное швейцарско-американское гражданство, хотя присутствовавший при крещении посол США попытался подчеркнуть приоритет Америки, вставив в кулачок ребенка миниатюрный флаг Соединенных Штатов и протянув сияющей маме американский паспорт eё первенца.
ДЕВУШКА, КОТОРАЯ ПРИШЛА К ЗАВТРАКУ
«Парамаунт» уже не скрывал раздражения от того, что Одри жила в Швейцарии и, упиваясь материнством, все eщё отвергала предложенные сценарии. Но она eщё «была должна» студии три фильма. И «Парамаунт» не преминул уведомить, что ей нечего и думать о сотрудничестве с другими компаниями до тех пор, пока не будут выполнены условия контракта.
В начале I960 года Одри поехала вместе с Мелом в Рим, где готовились съемки фильма о вампирах под названием «Кровь и розы»; это была eё первая поездка за границу после рождения Шона. Здесь актриса позировала Сесилю Битону. «Она утратила свой облик эльфа, – отметил Битон, – но зато приобрела красоту зрелой женщины».
«Зрелая женщина» вскоре получила и новое предложение – роль в киноверсии повести Трумена Капоте «Завтрак у Тиффани». Фильм должен был сниматься на студии «Парамаунт». Участие в кинокартине приближало день, когда Одри погасит «долги» «Парамаунту». Но возникло и cepьёзное препятствие. Героиня фильма Холли Гоулайтли была женщиной – мягко говоря – сомнительного сорта. В eё гардеробе было «рабочее платье», короткое, черного цвета, и другое – повседневное. Это говорило об источнике eё существования: большая часть «работы» выполнялась по ночам. Если бы Одри согласилась на роль, ей пришлось бы сменить свой имидж и создавать образ девушки по вызову. Курт Фрингс во время беседы с Одри о сценарии называл героиню повести «эта дамочка». «Ну, что ж, это звучит несколько лучше», – сказала Одри. «Вам заплатят за нeё 750 тысяч долларов, – заметил eё агент и добавил: – А это, я думаю, звучит совсем хорошо».
Одри предстояло играть «дамочку» без предрассудков, которая могла развернуть свой спальный мешок в любом месте, чаще всего там, где больше народа. Она жила без всяких нравственных принципов. В «Завтраке у Тиффани» главным покровителем Холли является гангстер, отбывающий срок в тюрьме Синг-Синг. Другим источником доходов стали «гардеробные чаевые», которые ей «дают» несколько джентльменов, соблазненных ею и покинутых без предоставления уже оплаченных услуг. Она отбрасывает любые обязательства с такой же беззаботностью, с какой бросила мужа, приемных детей и свой родной маленький городок ради пестрых утех Нью-Йорка. Короче говоря, Холли Гоулайтли – хищница, которая притворяется милой кошечкой. Это – бродяжка, считающая себя свободной женщиной, скрывающая за юмором глубокий духовный разлад. Одри была совсем не уверена, что ей понравился этот персонаж.
Оглядываясь назад, не совсем понимаешь, почему образ Холли Гоулайтли вызывал у нeё какие-то сомнения. Она же понимала, что ей нужен фильм, который ускорит eё переход к героям с новым взглядом на нравственность, созвучным растущей вседозволенности 60-х годов. Одри попыталась найти основание для мило-порочных нравов Холли Гоулайтли в воспоминаниях о собственных годах полунищенского существования в Лондоне, когда она начинала в ночных клубах и кабаре. «Она утратила жизненные основы. Была совершенно растеряна. Но продолжала притворяться с тем же упорством, что и я. И у нeё была своя яркая индивидуальность, – напомнила Одри интервьюеру Генри Грису. Потом она добавила: – Которая выражалась в полном отсутствии определенной индивидуальности».
Героиня Капоте, конечно же, не принадлежала к последователям христианской науки, как Одри, но актриса нередко говорила: «Если вы чаще, чем обычно, проходите мимо человека с пирожными, можете считать, что перекусили?» Подобные замечания помогали ей мириться с ролью девицы сомнительного поведения. Но одного человека не удалось провести. Им был сам Трумен Капоте.
Одри была в кругу близких друзей романиста, в числе его «любимых людей», как он говорил. Но автор видел исполнительницей роли не Одри, а Мэрилин Монро. Мэрилин была идеальным олицетворением героини Капоте. Кроме того, она была актрисой, чья самозабвенность, столь же полная, как и у Холли, как бы оправдывала eё и освобождала от ответственности за свои поступки. «Мэрилин была бы совершенно восхитительна», – упрямо настаивал Капоте, И хоть писатель любил Одри, он считал, что она «абсолютно не подходит к этой роли».
Но Монро была связана контрактом со студией «XX век-Фоке», и было слишком дорого «брать eё взаймы». «Парамаунт» давил на Одри, настаивая, чтобы она приняла решение. Режиссер Бегейк Эдвардс заверил, что образ Холли будет «очищен самим стилем, в котором намечено снимать фильм». После первой же сцены, обещал Эдвардс, не останется никаких сомнений, что хищническая натура Холли – всего лишь очаровательное заблуждение. Так и произошло на самом деле.
Первые кадры сделаны с сюрреалистической новизной – гораздо более редкой в 1961 году, чем позднее, когда кино стало часто превращаться в откровенную фантасмагорию. В черном платье от Живанши, с ниткой крупного жемчуга на шее, в длинных перчатках из черного шелка и с прической, напоминающей черный ананас, который она несет с изяществом аборигенки, переносящей на голове свои пожитки, Одри выходит из желтого такси на безлюдную Пятую Авеню, освещенную утренними лучами солнца, и направляется к витрине ювелирного магазина «Тиффани». Мерцающие камешки за стеклом – как это ни маловероятно, но оставленные в витрине на ночь – создают ироничный контраст пластиковой чашке кофе и «пролетарской» булочке в руке героини. Это был эпизод, стилизованный под телевизионную рекламу. После такого вступления не подумаешь ничего худого о Холли Гоулайтли.
Снимаясь в этом эпизоде, Одри нервничала. Камера преданного друга, оператора Франца Планера, оставила вне поля зрения то, что актриса, конечно же, заметила: тысячи любопытствующих нью-йоркцев ни свет ни заря поднялись со своих постелей и выстроились вдоль кордона полицейских, которые закрыли вход на Пятую Авеню на несколько часов. Актрису не устраивала даже датская булочка. Одри ненавидела эту маслянистую и слоистую булочку и спросила, можно ли eё заменить на мороженое. «Нельзя», – ответил Бегейк Эдвардс. У него и без того по горло хватало забот. Съемки надо было закончить к 7.30, так как в Нью-Йорке в это время находился советский руководитель Никита Хрущев, а собиравшиеся здесь толпы все более раздражали полицию и службу безопасности.
Одри беспокоили те двусмысленности, с которыми ей неизбежно придется столкнуться в ходе съемок фильма. Идти к «Тиффани» подобно манекенщице на подиуме, когда окружающий фон и вечернее платье создавали ощущение комического диссонанса – это одно. Совсем другое дело играть с партнером по фильму Джорджем Пеппардом, исполнявшим роль писателя, подружка которого, Холли, врывается к нему всякий раз, когда ей надо скрыться от своих «поклонников». Одри играла, «основываясь на инстинкте», или в точности следовала режиссёpской подсказке, как бывало с Билли Уайлдером. Пеппард работал по системе Станиславского, тщательно и заранее анализировал свою роль. Нельзя сказать, что у них с Одри что-то не ладилось. Они просто не очень симпатизировали друг другу. В «Завтраке у Тиффани» партнером Одри впервые – исключая во всех отношениях неудачные «Зеленые особняки» – был актер примерно eё возраста. До сих пор она представала либо неземным существом, либо восхитительным ребенком, за которым гоняются мужчины солидного возраста и никак не могут поймать. Пеппард в роли писателя – это представительный мужчина, но отнюдь не свободный. Он в определенном смысле на содержании, так сказать, привязан «шнурками от кошелька» к более зрелой (и более богатой) женщине, которую играет Патриция Нил. Персонаж Пеппарда ныне воспринимался бы как парень для любых услуг, «полуночный ковбой», способный ублажать мужчин, женщин и бог знает кого. Холли становится, скорее, его напарницей, чем возлюбленной. И хотя это освободило Одри от одного повода для беспокойства, это же оставило в ней ощущение неполноты своей роли. Холли в этом фильме демонстрирует больше чувств к коту, чем к Пеппарду.
