Альбом для марок - Сергеев Андрей Яковлевич (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT, .FB2) 📗
тоже допотопщина:
поразительно профессиональные стишки, вероятно, двадцатых годов:
отдает пятилеткой:
дань физкультуризму тридцатых годов, с аффектацией:
ГРРРУДЬ МОРЯКА!
ННОГИ ФУТБОЛИСТА!
Известная школьная загадка (произносить с ужасом):
– Чего никогда не было, нет, не будет и не дай Бог, чтоб было?
Ответ: – В пизде зубов.
– Что в школе всегда было, есть, будет, а если не будет, произойдет культурная катастрофа?
Ответ: – Анекдоты о Пушкине.
Шли Пушкин, Лермонтов и Некрасов, глядят – четвертная. Заспорили. Решили, кто лучше стих сочинит, тому водка.
Некрасов:
Пароход идет ко дну,
Дайте рюмочку одну!
Лермонтов:
Рыбка плавает на дне,
Дайте рюмочку и мне!
Пушкин:
Я не знаю ни хуя,
Четвертная вся моя!
Хоть что-то школьное я рассказывал дома – из вежливости. И я рассказывал про Пушкина поневиннее.
Дневник
23 января 1945 г.
Зима. Мимо памятника идет прохожий и говорит:
“Полно, Пушкин, в шляпу бздеть —
Пора на голову надеть!”
Анектʼдʼот.
Пушкин играл в прятки и спрятался в кучи мха. Его разыскивали, но не нашли и стали звать: “Александр Сергеич, где вы?” А он в ответ: “Во мху я! Во мху я”. Все в ужасе разбежались.
Рассказал папа.
Я передал в классе и получил продолжение:
Пушкин и девушка Буся спрятались под стол. Их не могут найти. Зовут. Пушкин радостно: – Я и Буся под столом!
ТРЕТЬЕ ВЛИЯНИЕ – кино, радио.
В школу приезжала кинопередвижка или нас водили в воскресенье на первый сеанс в Уран/Фору́м:
Фельдмаршал Кутузов,
Зигмунт Колосовский,
Неуловимый Ян,
В горах Югославии,
Великий перелом.
К действительности эти фильмы отношения не имели.
Перед коллективным сеансом что-то устраивали. В Уране фальшиво распинался Чуковский:
– Я хрюкать не умею, вы мне будете помогать – три-четыре —
Вокруг него порхали балетные школьницы из призрачного дома пионеров. Вдруг одна схватилась за глаз и убежала: злодей засадил ей из рогатки. Чуковский нас злобно стыдил.
По своей воле мы смотрели несколько другое (лакомые Заключенные и выбранные места из Котовского относились к Первому влиянию). Наш выбор тоже не имел отношения к действительности, но фильмы были поярче, позавлекательнее и живо входили в фольклор:
Поединок: Петер Вайнер-Петронеску: – Прощай, матушка-Русь!
Подвиг разведчика: Вилли Поммер, король щетины.
Два бойца: Шаланды, полные кефали и Темная ночь.
Багдадский вор: – Я хочу быть, я хочу быть моряком…
Три мушкетера [29]:
Джордж из Динки-джаза:
Новые похождения Швейка дали прозвище Швейка (именительный, ед. число) и обрывки ленты, ставшие месяца на три меновой единицей:
– Я те за это две швейки дам!
Трансляция у всех орала с утра до ночи. Иногда повторяла кино:
иногда подражала:
По воспоминаниям, диво как хороши были самостоятельные радиоспектакли – сороковые были, наверно, их лучшим временем. Случайно, из многих несколько: композитор Никольский, режиссер Роза Иоффе, звукоподражатель Андрюшина́с.
Детские были никак не хуже взрослых. Для сравнения:
взрослые:
детские:
