Русская революция на Украине - Махно Нестор Иванович (книги онлайн .txt) 📗
— Там будете проповедовать свои идеи! — воскликнул увлекшийся прапорщик.
В рядах слушавших его речь раздались голоса: «Гоните его с трибуны! Бейте его!».
Анархисты опять уполномочили одного из своих товарищей заявить всем присутствовавшим на митинге, что для них совершенно ясной стала теперь надежда украинской шовинистической организации на приход контрреволюционных немецких армий сюда, в Гуляй-Поле. С помощью этой грубой силы украинская шовинистическая организация задается целью «помститься» (отомстить) над революцией.
— Не над революцией, а над большевиками и анархистами! — раздался голос со стороны группы украинских шовинистов-«социал-революционеров», окружавшей своего лидера прапорщика Семенюту-Рябко.
— Ну так знайте же, господа шовинисты, мы, анархисты, будем реагировать на ваш гнусный вызов, — заявил секретарь группы анархистов.
И митинг окончился. Труженики Гуляй-Поля, оскорбленные угрозами прапорщика Семенюты-Рябко, расходились по домам. А сторонники прапорщика Семенюты-Рябко шли вокруг него и ехидно, под смех самого «лидера», выкрикивали по адресу расходившихся тружеников: — «Вы идите по домам, а мы подождем реагирования со стороны анархистов»…
Через три-четыре часа после того, как митинг был закрыт, Гуляйпольский Революционный Комитет получил через меня от группы анархистов официальный запрос: — Как Революционный Комитет, организация революционного единства и солидарности в деле защиты революции — смотрит на брошенную украинской шовинистической организацией угрозу анархистам? Думает ли комитет разобраться в этой угрозе, или нет?
В этот же день запрос группы Комитет обсудил и ответил группе, что он не придает никакого политического значения угрозам «лидера» украинских «шовинистов-социалистов», прапорщика Семенюты-Рябко, по адресу анархистов. Организация шовинистов по существу не революционная, и кроме пустой и безответственной болтовни, ничем другим делу революции угрожать не может.
Однако, Группа Анархо-Коммунистов не согласилась с таким отношением ко всему этому Революционного Комитета и заявила вторично, в своем официальном обращении к нему, что считает недопустимым, чтобы в революционном органе единства и солидарности находили себе место взгляды, не соответствующие принципам революционной солидарности. И настаивала на том, чтобы Революционный Комитет выпустил листовку к населению района, которая бы в корне осудила контрреволюционную организацию украинских шовинистов-социалистов вообще и угрозы ее по адресу анархистов и анархической идеи — в частности. Группа заявила, что, в противном случае, она принуждена будет отозвать своих членов из Революционного Комитета и впредь ничем его поддерживать не будет.
Я помню, некоторые члены Революционного Комитета запросили меня: — солидаризируюсь ли я с требованием группы и подчинюсь ли я постановлению группы об отозвании ее членов из Рев. Комитета, если таковое состоится?
Когда я ответил, что требование группы справедливо и если такое постановление группы последует, то я, не смотря на то, что я вхожу в Революционный Комитет не от группы, а от Совета, — я ему всецело подчинюсь, выйду сам из Комитета и буду работать для успешного проведения его в жизнь по отношению других членов группы, — все члены Рев. Комитета без всяких прений единогласно постановили обсудить вторично оба заявления группы и вызвать лидеров организации украинских шовинистов, чтобы уладить разраставшийся между ними и анархистами конфликт.
Но уже было поздно…
Гуляйпольская крестьянская группа анархистов-коммунистов довела до сведения революционного комитета о том, что она объявляет террор против всех, кто осмеливается сейчас или готовится в будущем, после победы контрреволюции над революцией, преследовать анархическую идею и ее безыменных носителей. Первым шагом к этому группа считает убийство прапорщика Семенюты-Рябко, который был в момент этого второго группового заявления в комитете и ввиду неполучения своевременного от него ответа был убит членами группы. Весть об этом убийстве вызвала тревогу в революционном комитете. Каждый член комитета ходил, ничего не делая и ни с кем не говоря, словно пришибленный. Представители же группы спокойно взялись за работу.
На другой день, к 10 часам утра, в Революционный Комитет пришла делегация от организации украинских шовинистов и советовалась со мной, прося, чтобы я вмешался в дело конфликта между организацией украинцев (они не называли себя шовинистами) и группой анархистов.
Когда я заговорил на эту тему с членами Революционного Комитета, они все категорически отказались от разбора этого дела, заявив, что «лидер» украинской шовинистической организации — прапорщик Семенюта-Рябко, будучи обольщен победами контрреволюционных немецко-австрийских армий над революцией, потерял голову и это помешало ему понять, что революция еще не совсем побеждена и не прощает своим врагам, которые готовят для нее могилу. Угроза анархистам приходом немецких контрреволюционных армий и тюрьмою была со стороны лидера украинской шовинистической организации вопиющим актом несправедливости по отношению к революции, которую поддерживает почти весь народ. Убийство выразителя этой угрозы, вдохновителя контрреволюции, несомой на штыках немецко-австро-венгерских монархических армий и банд Украинской Центральной Рады, — есть акт защиты революции. Только совершен он с опозданием: анархисты должны были убить вдохновителя этой контрреволюции в момент, когда он им угрожал, что при приходе его братьев-союзников, немцев, анархистам не будет свободы, что он посчитается с ними и т. д. И потому, что лидер украинской шовинистической организации был по существу прямой враг революции, мы считаем, заявили члены Рев. Комитета, недопустимым вмешиваться в это дело и вносить его в протоколы Революционного Комитета. С ведома и от имени своей организации прапорщик Семенюта-Рябко бросил гнусный вызов анархистам, его же организация должна разобраться в этом деле, поспешить взять свой вызов назад и показать в точных выражениях свою социально-политическую позицию в отношении революции. Тогда она получит место в Революционном Комитете и избежит в дальнейшем подобных конфликтов».
Делегация ушла, таким образом, из Революционного Комитета к своим товарищам с порицанием, направленным против всей их шовинистической организации.
Должен отметить, что я лично не был с этим согласен, но в присутствии делегации не мог говорить ничего против. Лишь по уходе делегации я сделал маленький доклад членам Рев. Комитета, в котором еще раз подчеркнул, что я представляю себе наш Гуляйпольский Революционный Комитет не иначе, как органом революционного единства и солидарности на пути революции, а как таковой, революционный Комитет, по моему мог вступить в переговоры с организациями, которые обращаются к нему за посредничеством, чтобы выяснить промахи своих представителей, из-за которых создаются такие конфликты, какой создала украинская шовинистическая организация, поплатившись за это жизнью своего лидера.
Еще во время первого запроса группы — как смотрит Рев. Комитет на брошенный анархистам вызов, — я бы добавил — вызов всем революционным труженикам, — я говорил, что нужно вмешаться в это дело, мотивировал это тем, что, если Комитет откажется вмешиваться в конфликт, то он незаметно забудется обоими сторонами, точно его и не было. Я говорю теперь, что, если бы Революционный Комитет своевременно полностью поддержал мое желание защитить революционное достоинство группы, членом которой я являюсь, а также Революционного Комитета, с которым группа всегда поддерживает идейную связь в деле развития и защиты революции, то возможно, что группа не убила бы агента контрреволюции, несомой немецкими царскими армиями и Украинской Центральной Радой. Правда, об этом говорить уже поздно, но не поздно действовать, чтобы предотвратить убийства, которые могут последовать со стороны шовинистов и которые, — я должен открыто заявить здесь, вызовут массовый террор против всех, сознательно или по своей глупости ставших агентами черного дела Украинской Центральной Рады и ее союзников — немцев.
