Воспоминания солдата - Гудериан Гейнц (онлайн книга без TXT) 📗
Последовал визит на границу, где я беседовал с некоторыми храбрыми начальниками разведывательных групп, неутомимой деятельности которых мы были обязаны ценными сведениями о противнике; среди них был чрезвычайно энергичный лейтенант фон Бюнау, которому, к сожалению, позднее пришлось отдать свою жизнь за Германию.
Из Понтарклие я отправил радиограмму XXXIX армейскому корпусу, приказав немедленно повернуть на северо-восток.
Это продвижение имело своей целью установить связь с 7-й армией генерала Дольмана, которая наступала из района Верхнего Эльзаса, и перерезать коммуникации, связывающие французские войска, сосредоточенные в Эльзас-Лотарингии, с Францией. Этот трудный поворот на 90 градусов был сделан с точностью, характерной для всех маневров моих танковых дивизий. Хотя, согласно приказу, маршруты движения дивизий пересекались, тем не менее марш прошел без затруднений. Я испытывал чувство удовлетворения, когда вечером нашел в своем штабе распоряжение группы армий [ «Ц»] Лееба, согласно которому моя танковая группа переподчинялась этой группе и направлялась на Бельфор, Эпиналь. Мы могли доложить, что указанный маневр уже осуществляется.
Шесть лет спустя, находясь в нюренбергской тюрьме, я оказался в одной камере с [генерал-]фельдмаршалом [Вильегльмом] Риттером фон Леебом. Однажды в этом мрачном месте у нас зашел разговор о 1940 годе. [Генерал-]фельдмаршал Риттер фон Лееб никак не мог понять, каким образом я так неожиданно быстро приступил к выполнению его приказа – наступать на Бельфор – Эпиналь. И мне пришлось дать ему объяснения. Совпадение оперативных взглядов командующих танковой группой и группой армий привело к принятию одного и того же решения.
Ужиная в штабе, расположенном в живописном населенном пункте Аванн у Безансона, над долиной р. Дуб, я имел счастье повидаться с моим вторым сыном Куртом, который за несколько дней до этого был переведен из разведывательного батальона 3-й танковой дивизии в конвойный батальон штаба. Воспользовавшись командировкой, он заглянул в тот день ко мне.
Около полуночи мне позвонил начальник оперативного отдела 1-й танковой дивизии майор Венк и доложил, что дивизия вышла к Монбельяр, достигнув тем самым цели, указанной ей XXXIX армейским корпусом. Венк продолжал, что дивизия еще располагает достаточным количеством горючего для продолжения наступления. Так как он не мог связаться с командиром корпуса, то решил обратиться непосредственно ко мне, чтобы попросить разрешения продолжать наступление на Бельфор. Само собой разумеется, он получил желаемое разрешение: ведь я никоим образом не намеревался делать остановку в Монбельяре.
Вероятно, какое-то случайное обстоятельство заставило XXXIX армейский корпус остановить дивизии не в Бельфор, который был указан в моем приказе как конечный объект наступления, а в другом промежуточном пункте. В решающий момент штаб корпуса менял свое расположение, и поэтому дивизия не могла с ним связаться. Это была история о «проездном билете» до конечной остановки. Момент внезапности был использован полностью.
После короткого отдыха утром 18 июня я направился в Бельфор. Между Монбельяром и Бельфором вдоль шоссе вытянулись колонны французской техники, уже сдавшейся нашим войскам. Среди них было много тяжелой артиллерии. У входа в старую крепость расположились тысячи пленных. Однако на фортах не было немецких военных флагов и из города еще доносились выстрелы. В Бельфоре на
безлюдной и тихой площади я остановил связного мотоциклиста из 1-й танковой дивизии и попросил провести меня в штаб дивизии. Проворный молодой человек проводил меня в отель Paris («Париж»), где находился командир дивизии. Там меня встретил Венк. Мое появление в столь ранний час сильно удивило его. Он доложил о моем прибытии командиру [Фридриху Кирхнеру], принимавшему ванну. Я хорошо понимал желание офицеров штаба привести себя в порядок после горячки последних дней и использовал время до прихода Кирхнера, чтобы снять пробу с завтрака, приготовленного для пленных французских офицеров. Затем я приказал доложить обстановку. Дивизия овладела лишь частью города, а форты все еще находились в руках французов. Были начаты переговоры, однако капитулировать согласились лишь войска, занимавшие казармы. Гарнизоны фортов отказались сдаться без боя и были атакованы нашими войсками.
Дивизия создала боевую группу для овладения фортами и крепостью и в середине дня начала их штурм. Первым пал форт Басе-Перш, затем при мне капитулировали форт От-Перш и крепость. Способ овладения крепостью и фортами был весьма простым: короткий артобстрел силами артиллерии 1-й танковой дивизии, затем выдвижение к форту [2-го стрелкового] батальона [капитана Йозефа Франца] Экингера на бронетранспортерах в сопровождении 88-мм зенитного орудия, которое останавливалось против горжи [199] форта. Пехотинцы подходили к гласису [200] без потерь, высаживались из машин, преодолевали рвы и взбирались на вал; зенитное орудие вело в это время огонь по горже. Затем мы требовали от противника сдачи форта. Стремительность штурма вынуждала французов капитулировать. В знак полной капитуляции над фортом поднимался наш военный флаг, и штурмовая группа приступала к захвату следующего укрепления. Наши потери были весьма незначительны.
Другие части 1-й танковой дивизии под командованием полковника Недтвига достигли в этот день Жироманьи, севернее Бельфора. Они взяли в плен 10 000 французских солдат и офицеров, захватили 40 мортир, 7 самолетов и большое количество военных материалов.
В этот же день штаб танковой группы был перемещен в Монбельяр.
Тем временем французское правительство ушло в отставку, и старый маршал Петэн образовал новый кабинет, который 16 июня предложил заключить перемирие.
Отныне наша главная задача состояла в том, чтобы установить связь с генералом [Фридрихом] Дольманом [201] и замкнуть кольцо вокруг группировки противника, находившихся в Эльзасе – Лотарингии. В то время как 29-я мотопехотная дивизия с боями продвигалась через горы Юра по направлению кЛомону и к горе Прунтрутер, 2-я танковая дивизия вышла на Верхний Мозель у Рюпта и Ремиремо-на. 6-я танковая дивизия генерал[-майора Верера] Кемпфа овладела Эпиналем. Бои за Эпиналь во многом походили на бои 1-й танковой дивизии за Бельфор. В каждой из этих крепостей было захвачено по 40 000 пленных.
Передовые части 7-й армии, действовавшей в Верхнем Эльзасе, достигли Нидерасбаха (южнее Зеннхейма) [202].
19 июня продвижение продолжалось, с 7-й армией была установлена связь у Ле-Шапеля, северо-восточное Бельфора. Некоторое сопротивление оказали только восточные форты Бельфора, но вскоре и они также капитулировали. Части 1-й танковой дивизии штурмом взяли Эльзесер-Бельпен и Баллон-де-Серванс, а в полночь овладели Тилло. 2-я танковая дивизия захватила форт Рюи-сюр-Мозель. В Вогезах началось наступление широким фронтом. Наступавшие с севера на Эпиналь пехотные дивизии I армейского корпуса пришлось приостановить, т. к. их дальнейшее продвижение вызвало бы заторы на дорогах, уже забитых танковыми частями. Пехота, которой тоже хотелось принять участие в этом походе, резко выражала свое недовольство командованию группы. Я немедленно направил на самолете моего 1-го офицера Генштаба майора [Фрица] Байерлейна к генерал-полковнику Риттеру фон Леебу, чтобы объяснить последнему причины, побудившие меня остановить продвижение пехотных дивизий. Майор прибыл к генералу как раз вовремя, чтобы предотвратить взрыв гнева командующего.
Штаб танковой группы был перемещен в старое курортное местечко в Вогезах – Пломбьер [203], известное еще древним римлянам. Здесь мы хорошо провели три дня.
Сопротивление французов было полностью сломлено. 20 июня пал Корнимон, 21 – Бюссан в Вогезах. 2-я танковая дивизия достигла Сен-Аме и Ле-Толи, 29-я мотодивизия – Дель и Бельфор. Мы взяли в плен около 150 000 солдат и офицеров. При подсчете военнопленных между генералами группы армий «Ц» возник спор, который был прекращен соломоновым решением генерал-полковника Риттера фон Лееба, признавшего мою цифру пленных (150 000) правильной и, кроме того, высказавшего лестное для меня замечание, что без охватывающего маневра танковой группы через Бельфор – Эпиналь общее число военнопленных было бы гораздо меньшим.
