Черняховский - Шарипов Акрам Агзамович (книги регистрация онлайн .txt) 📗
6 ноября войска 1-го Украинского фронта штурмом овладели Киевом. В освобождении столицы Украины и в разгроме 4-й немецкой танковой армии, противодействовавшей наступавшим, важную роль сыграли соединения армии генерал-лейтенанта Черняховского, армии генерал-полковника Москаленко, танкисты генерал-лейтенанта Рыбалко и летчики генерал-лейтенанта Красовского.
60-я стремительно продвигалась на запад, ведя бои со вновь подходившими резервами врага. Перед фронтом ее соединений действовали восемь пехотных и одна танковая дивизия немцев. Бои становились все более жаркими. В ходе операции перед войсками 60-й появилась еще одна танковая дивизия противника.
Черняховский, произведя соответствующую перегруппировку с рубежа западного берега реки Тетерев, И ноября нанес противостоящей группировке немцев стремительный удар и разбил ее.
Поражение немецких войск в битве за Днепр сказалось не только на стратегическом, но и на политическом положении блока фашистских государств. Осложнялась обстановка в Румынии, Венгрии, Финляндии, в правящих кругах этих стран усиливалась тенденция выхода из войны.
Хотя Киевская наступательная операция и завершилась успешно, битва за столицу Украины продолжалась. Гитлеровское командование, стремясь поправить пошатнувшееся положение своих войск, в частности, на Киевском направлении, спешно перебросило туда новые соединения, и в первую очередь танковые дивизии: 25-ю — из Франции, 16-ю — из Италии и 1-ю — из Греции. Враг был еще в состоянии задержать на отдельных направлениях наступление наших войск, перейти в контрнаступление и нанести чувствительные удары.
18 ноября немцам удалось вновь захватить Житомир, 24 ноября — Брусилов. Враг реально угрожал столице Украины, до Киева оставалось пятьдесят километров.
В этой обстановке Ставка приказала приостановить продвижение на запад войск центра 1-го Украинского фронта, усилить 38-ю армию, не допустить прорыва противника к Киеву.
Генерал армии Ватутин, исполняя директиву Ставки, приказал центру и левому крылу фронта с 13 ноября перейти к обороне. Правое крыло, на котором действовали 13-я и 60-я армии, продолжало наступать. 17 ноября войска Черняховского овладели городом Коростенем — большим железнодорожным узлом, имевшим важное значение в системе обороны врага.
Противник, не сумев прорваться к Киеву с юга, искал слабые участки в нашей обороне на других направлениях. Искусно применяя маскировку и дезинформацию, враг пытался скрыть свои намерения. Ради этого он отказался даже проводить разведку. Наши партизаны передали сведения о переходе гитлеровцев на Киевском направлении к длительной обороне. И действительно, на этом участке противник укреплял свои позиции и не проводил ни рекогносцировок, ни других обычных мероприятий, предшествующих наступательным действиям. Враг, казалось, переходил к обороне. Однако Черняховский, анализируя обстановку, считал, что гитлеровцы в ближайшие дни могут возобновить контрнаступление в полосе 60-й.
В ночь с 5 на 6 декабря для контроля боеготовности дивизий командарм направил генералов и офицеров командования и штаба армии в боевые порядки войск. Иван Данилович, приехав в корпус Людникова, прежде всего направился в 322-ю стрелковую дивизию, которой командовал полковник Лащенко.
Командарм со своим адъютантом прошли по ходу сообщения в траншею. К ним тут же с докладом подбежал командир батальона. Приняв рапорт, Черняховский спросил обступивших его солдат:
— Как дела, герои Днепра?
— Все в порядке, товарищ генерал. Прикидываем — скоро конец проклятой войне? — ответил за всех рядовой Марченко.
— Не так уж скоро, но и не за горами тот день, когда с победой проводим вас домой, — сказал он. — Нас ждут большие бои. Для солдата путь домой только через Берлин.
Разговор командарма прервал пронзительный звук летящего снаряда. К земле пригнулись все, кроме Черняховского. Снаряд пролетел. Солдаты смущенно переглянулись.
— Если вы успели услышать свист снаряда или мины, можно уже не занимать укрытие: перелет, — сказал Черняховский солдатам и спросил их: — А если увидите вспышку выстрела, тогда как быть?
— Тогда уж поздно спасаться, — ответил один из солдат. — Накроет.
— Нет, еще можно успеть! — улыбнулся Иван Данилович. — Вспышку увидите — снаряд еще летит. Какие-то секунды еще имеешь в запасе. Так что успеешь земле-матушке поклониться.
В дивизии полковника Лащенко чувствовался образцовый порядок. Было видно, что здесь любят своего командира, ревностно выполняют его приказы. Солдат на войне видит победу в строгом порядке и организованности, поэтому он с уважением относится к справедливому и требовательному командиру. Вечером Черняховский закончил проверку обороны 15-го стрелкового корпуса, дал указание увеличить глубину противотанковой обороны на наиболее опасных направлениях, сняв часть артиллерии с второстепенных участков.
Черняховский уже выходил из землянки командира корпуса, когда зазвонил телефон: командарма просил генерал Оленин.
— У генерала Лазько все обстоит благополучно, — сообщил Оленин. — Провел партийные собрания. Через десять минут выезжаю в Штаб армии.
— Выезжайте. Я тоже закончил работу у Людникова, встретимся на командном пункте.
Иван Данилович уважал Оленина. Член Военного совета армии пользовался большим авторитетом. В 60-й его знали как заботливого и чуткого к солдатским нуждам, беспощадного к врагу и храброго на поле боя.
Командарм, в свою очередь, постоянно помогал работникам политического отдела. Он держал их в курсе оперативных задач и боевой обстановки, старался укреплять их авторитет. Оленин высоко ценил принципиальность, неутомимую энергию, решительность и твердость характера своего командующего. Особенно пришлось ему по сердцу то, что Иван Данилович старался как можно меньше говорить «я» и больше говорил «мы». Взаимоотношения между командармом и членом Военного совета на протяжении всей их совместной службы были деловыми и товарищескими.
Обстановка на фронте меняется порой удивительно быстро… Едва успел Иван Данилович вернуться в штаб армии, как позвонил генерал Людников:
— Товарищ командарм, противник прорвал позицию обороны дивизии генерала Мищенко и вышел на рубеж огневых позиций артиллерии.
— Но ведь дивизия Мищенко у нас во втором эшелоне! — удивился Черняховский. — Почему же вы не докладывали, когда противник прорвал передний край? Немедленно уточните и доложите, что делается на участках дивизий первого эшелона!
Запоздалое донесение командира корпуса казалось неправдоподобным. «Неужели какая-то ошибка? — недоумевал Черняховский. — Ведь Людников — знающий дело генерал, под Сталинградом отлично командовал дивизией…»
Снова зазвонил телефон. Командарм взял трубку и услышал голос Людникова:
— Товарищ двадцать первый! Дивизии первого эшелона прочно удерживают занимаемую ими оборону…
Черняховский прервал его:
— Каким же образом противник вышел на ваши тылы?
— Противник вклинился через позиции 30-го корпуса.
Разрезав боевой порядок корпуса Лазько надвое и выйдя в тыл соединениям Людникова, противник поставил 60-ю в крайне тяжелое положение, нависла реальная угроза ее окружения. Немцы на этом участке превосходили в несколько раз войска Черняховского в танках и артиллерии.
Иван Данилович потребовал от начальника штаба доклада обстановки.
— Товарищ командующий, противник, сосредоточив крупные силы в районе Житомира, ударом в направлении Малина вклинился в боевые порядки 30-го стрелкового корпуса и дезорганизовал оборону 15-го. Фельдмаршал Манштейн собрал сильные резервы. Угроза серьезная, противник пытается взять реванш. Если генерала Людникова постигнет та же участь, что и Лазько, мы, по-видимому, не сумеем удержать наши позиции.
— Должны удержать. За нами Киев, — сказал Черняховский. — От нас требуются решительные действия.
Черняховский сосредоточенно склонился над оперативной картой. Смуглое лицо его, казалось, еще больше потемнело, осунулось за те короткие часы, которые прошли после того, как с утра 6 декабря войска Манштейна перешли в контрнаступление на Киевском направлении. Черняховский даже и мысли не допускал, что столица Украины может быть снова взята немцами.
