Гагарин и гагаринцы - Коваленко Александр Власович (читать бесплатно полные книги TXT) 📗
Училище еще в предвоенные годы было переведено в Оренбург, и свыше 260 его питомцев удостоены звания Героя Советского Союза, двести двадцать из них — за подвиги в период Великой Отечественной войны. Многие выпускники училища были удостоены этого звания дважды, двенадцать бывших курсантов повторили беспримерный подвиг Николая Гастелло.
Выпускник училища летчик-испытатель Григорий Бахчиванджи в предвоенные годы испытал десятки самолетов различных конструкций. За его плечами было 65 боевых вылетов, 26 воздушных боев, 10 сбитых самолетов, когда его отозвали с фронта для проведения новых испытаний. 15 мая 1942 года Бахчиванджи поднял в воздух первый реактивный самолет!
…Построение курсантов школы юных космонавтов закончилось, группы стали расходиться по классам. И я примкнул к тому отряду, который направлялся в музей боевой славы училища на встречу с бывшим выпускником, а ныне преподавателем училища, однокурсником Юрия Алексеевича Гагарина А. А. Быковым. В зале, украшенном большим портретом первого в мире космонавта, фотографиями с его автографами, космическим скафандром, рассказ сокурсника космонавта обретал особые краски.
— С Юрием Алексеевичем мы были в разных эскадрильях, но я хорошо запомнил его по встречам на спортивных площадках. Юрий был не только отличным баскетболистом, но и капитаном команды. У него была удивительная реакция, хорошая подвижность, точный глазомер. А это все необходимо для летной профессии. Летчик должен быть хорошим спортсменом, но не все виды спорта подходят для будущего пилота. Например, бокс. Он тоже развивает реакцию, но реакция боксера совсем не та, она слишком резка: ответное усилие спортсмена превышает необходимое, а в авиации это недопустимо. Тяжелая атлетика перегружает сосуды и сердце. А вот гимнастика очень полезна. У летчика, занимающегося гимнастикой, организм меньше склонен к иллюзиям в полете, голова приучается работать в любом положении тела, тренируется вестибулярный аппарат. Юрий Алексеевич любил гимнастику и был неплохим гимнастом. Все это сыграло свою роль в превращении его в первоклассного пилота.
Космонавт, летчик, курсант… Эта цепочка, прочитанная в обратном следовании времени, кажется невероятно короткой и до осязаемости реальной. Вот здесь, этими коридорами, он ходил. Возможно, на том же хитроумном устройстве — лопинге — крутил «солнышко», летал на самолете, который сейчас стоит на пьедестале у входа в здание… Все рядом, все просто… и в то же время совсем не просто и вовсе не легко. Сегодня мы уже привыкли к сочетанию слов «летчик-космонавт». Профессия как профессия. Наверное, похожа на сотни земных. Есть в ней и много такого, на что со временем перестаешь обращать внимание. Например, неукоснительные требования к здоровью космонавта. В одном из кабинетов училища есть нехитрая установка — барокамера. Заходят курсанты, и начинается «полет». Сначала барокамера медленно «набирает высоту» — в камере уменьшают давление, как при подъеме самолета. Затем начинается «спуск» с определенной скоростью, с углом наклона пикирующего самолета. Вынести такое «пике» может только здоровый и достаточно тренированный человек. Таких испытаний физических качеств, воли, сообразительности, быстроты мышления — длинный перечень. Широкий диапазон знаний, безукоризненное владение техникой, умение наперед просчитывать ситуацию, возможные варианты — это еще одна сторона требований, и, видимо, далеко не последняя.
Разумеется, этим мальчишкам из девятых и десятых классов оренбургских школ еще далеко до космических трасс, но первый шаг к ним они сделают здесь, в этих классах. Вот лишь несколько дисциплин, с которыми их знакомят в течение двух лет подготовки: теория полета летательных аппаратов, самолетовождение, авиационная техника, радиотелеграфная азбука, авиационная метеорология, авиационная космическая медицина… Здесь же они знакомятся и с общеармейскими дисциплинами — строевой и стрелковой подготовкой, уставами Советской Армии. В конце второго года обучения курсанты совершают три прыжка с парашютом. Я спросил у начальника школы подполковника запаса Николая Ивановича Козубенко, какова реакция новичка на первый прыжок.
«А можно еще?» — обычные слова только что прошедшего парашютное крещение курсанта.
Козубенко и Ягафар Мингалеевич Катеев, также подполковник в отставке, заместитель начальника школы по политической части (кстати, тоже выпускник Оренбургского летного, закончивший его в 1932 году) рассказали не только об учебном процессе, но и о том воспитательном значении, которое оказывает ШЮК — школа юных космонавтов — на подростка. Собранность, серьезное отношение к учебе, к порученному делу, ответственность — эти качества делают выпускников ШЮК желанными абитуриентами и в родном училище, и в других училищах, готовящих офицеров, и школах пилотов для гражданской авиации. Летом шюковцы выезжают в комсомольский лагерь труда, который находится при совхозе «Овощевод» недалеко от Оренбурга. В прошлое лето за смену курсанты заработали свыше трех тысяч рублей, часть из которых пошла на собственные харчи, а остальная легла в копилку оренбургского комсомола. Но помощь совхозу — это скорее не цель, а средство для того же воспитания, для вырабатывания чувства коллективизма, чувства товарищества. В одной из аудиторий училища я встретил курсанта уже не школы космонавтов, а Оренбургского летного. Саша (не будем называть его фамилию) прошлым выпуском окончил ШЮК. Не просто складывалась его судьба: разошедшиеся родители порвали не только друг с другом, но и оба отказались от сына. Саша переехал к тете, но настоящим домом стала для него ШЮК, семьей — товарищи. Сашу приняли в училище. Надо ли говорить о тех трудностях, которые могли ждать подростка, попади он в иные условия, потеряй хоть на время верную ориентацию…
В классах полным ходом шли занятия. Кажущаяся огромной под сводами учебной аудитории машина окружена курсантами. Часть обшивки машины заменена прозрачным оргстеклом, и теперь самолет немного напоминает человека в разрезе из школьного кабинета биологии. По такой машине нетрудно проследить устройства всех сложных систем современного самолета. В другом зале — установка, окруженная рядом сверкающих ламп. На гибкой резиновой ленте — белые квадратики взлетной полосы, домики, деревья, аэродромные сооружения. Лента начинает движение, и глаз телекамеры, установленной над ней, медленно поднимается. С несколькими курсантами мы заглянули в соседний темный класс, куда на экран передавалось телевизионное изображение взлетной полосы. Перед экраном находилась кабина самолета со всеми приборами и плотно закрывающимся фонарем. За кабиной был помост, на котором дублировались те же приборы, что были и перед курсантом.
— 625-й — взлет!
Включилась звуковая установка, имитирующая звук двигателей, навстречу кабине побежало изображение взлетной полосы. И вот мы уже «оторвались» от земли, совершили положенные маневры, когда у нас «отказал» сначала один двигатель, а потом и второй.
Я находился возле кресла Николая Сергеевича Блюдова.
— Какое же принимать решение пилоту, если оба двигателя вышли из строя? Прыгать?
— Не обязательно. При умелом маневрировании даже машину с отказавшими двигателями можно посадить. У нее есть запас высоты и запас скорости. Сумеет летчик дотянуть до аэродрома или нет? Может быть, найдет иную подходящую площадку…
Подполковник Блюдов, напоминающий внешне не летчика, а добродушного механика, каким его изображают в фильмах об авиаторах, — первоклассный пилот, и сам он не раз бывал в исключительных ситуациях. Однажды при посадке реактивного самолета заклинило стойку шасси. И все же летчик попросил разрешения произвести посадку на одно колесо. Это был риск. Но летчик спас машину…
На тренажере нет опасности разбиться или разбить машину, но в остальном все так же, как и в настоящем полете. Все приборы управления через сложное счетно-решающее устройство заблокированы так, что любое действие пилота тотчас находит отражение в «поведении» машины. Падает высота — меняется картинка на экране, сбавляешь газ — имитатор звука меняет громкость и тон. Пилот рулит по дорожке — это он рулит телекамерой, и при неловком управлении может «съехать» с полосы. На тренажере можно отработать действия летчика в особых случаях полета: остановка двигателей, отказ рулевого управления и т. д. — всего 32 положения, и большинство из них такие, которые отрабатывать в воздухе было бы слишком опасно. Так шаг за шагом курсанты учатся преодолевать сопротивление машины, преодолевать самого себя…
