Антони Иден - Трухановский Владимир Григорьевич (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
Акция весьма многозначительная! Без сомнения, президент США лучше, чем лондонские и парижские политики, разглядел, в каком направлении развиваются международные отношения. Однако Рузвельт не имел в виду в те дни организацию коллективного отпора агрессорам. Он рассчитывал наладить с ними новое "всеобщее урегулирование", но под эгидой не Англии, как хотел Чемберлен, а США. Президента не смущало то обстоятельство, что официальной американской политикой был тогда изоляционизм. Он намеревался энергично вмешаться в европейскую и мировую политику, перехватить у англичан инициативу сговора с агрессивными странами и оформить этот сговор усилиями американского правительства; отсюда его готовность изменить версальско-вашингтонскую систему (в известных пределах, конечно) в пользу Германии, Италии и Японии.
Получив американское предложение, Чемберлен и не подумал вызвать Идена, чтобы обсудить возможную позицию Англии. Более того, зная, что министр иностранных дел вот-вот возвратится, он не стал его дожидаться и, не посоветовавшись с членами кабинета, послал президенту не просто отрицательный, но резко отрицательный ответ.
Чемберлен писал, что он сам прилагает усилия достичь соглашения с Германией, а в настоящее время особенно с Италией, поэтому он готов признать де-юре захват ею Эфиопии. Поскольку предложение президента идет вразрез с английскими усилиями, ему, по мнению Чемберлена, следует отложить свой план.
Этот ответ ушел в Вашингтон 13 января, Рузвельт ожидал его лишь к 17-му, а Иден вернулся 15 января.
Если отбросить избитые фразы дипломатической вежливости, которых в данном случае было не так уж и много, то послание Чемберлена означало: не лезьте в наши дела. Такая категорическая позиция объяснялась тем, что Чемберлен, относившийся к Америке и американцам с нескрываемой антипатией, несомненно, недооценивал возраставшую роль США в международных отношениях.
Иден тоже не хотел, чтобы американцы перехватили у англичан руководящую роль в европейской политике, но он страшно встревожился, когда увидел, что ответ Чемберлена составлен в таких выражениях, которые чрезвычайно осложнят англо-американские отношения и затруднят возможность наладить сотрудничество с США (если возникнет такая необходимость) в решении европейских дел. А что касается Дальнего Востока, то там без Америки Англия явно была не в состоянии предпринять что-либо в защиту своих интересов.
Иден был крайне возмущен. Его шеф демонстративно пренебрегает им и за его спиной принимает решения, по которым непременно требуется мнение министра иностранных дел. Подстегиваемый репликами своего заместителя Крэнборна и укоризненными взглядами Кадогана, Иден направился 16 января в Чекере (это было воскресенье) и стал настойчиво объяснять Чемберлену возможные отрицательные для Англии последствия его ответа Рузвельту. Здесь впервые он применил угрозу отставки. По настоянию Идена в Вашингтон ушли телеграммы, призванные смягчить впечатление от ответа Чемберлена. Но они не ввели Рузвельта в заблуждение; он отложил свой план.
Чемберлен уступил Идену в деталях, касавшихся, по существу, лишь оформления отказа от американской инициативы, но одновременно пришел к решению избавиться от неприятного министра. Это и было вскоре осуществлено в связи с намерением Чемберлена начать официально переговоры с Италией об "общем урегулировании".
Из опубликованных дневниковых записей Чемберлена известно, что еще в августе 1937 года он направил Муссолини личное письмо. Тщеславный премьер любил такую переписку и был счастлив, когда получал ответ, подписанный фашистским главарем. "Я не показал свое письмо министру иностранных дел, - гласит запись в дневнике, - ибо у меня было чувство, что он заявит против письма возражения". На этот счет Рис-Могг замечает: "Когда он стал премьер-министром, он усвоил привычку обманывать своего министра иностранных дел".
Невестка Невиля Чемберлена (жена его покойного брата Остина) вдруг стала важной дипломатической персоной. Она выполняла роль посредника, передавая письма Чемберлена, адресованные Муссолини, итальянскому министру иностранных дел Чиано и получая на них ответы. Характерно, что, как явствует из записи Чиано в дневнике, леди Чемберлен часто появлялась в его кабинете с итальянским фашистским значком.
Чемберлен торопился начать переговоры с Италией по широкому кругу вопросов. Он пытался оторвать ее от Германии и ради этого готов был признать захват Эфиопии.
17 февраля 1938 г. Невиль Чемберлен записал в дневнике: откладывать переговоры "означало бы убедить Муссолини, что он должен считать переговоры с нами несостоявшимися и действовать соответственно... Итальянское общественное мнение будет крайне возбуждено против нас... Две -диктаторские страны получат стимул для более тесного сближения. Последние остатки независимости Австрии будут утрачены, Балканские страны почувствуют себя вынужденными обратиться в сторону своих могущественных соседей. Чехословакия будет проглочена. Франция должна будет или подчиниться гегемонии Германии, или воевать: в последнем случае мы почти наверняка будем втянуты в войну. Я не могу взять на себя ответственность и допустить эту серию катастроф". Такова была концепция Чемберлена за три дня до отставки Идена.
Приведем интересный, на наш взгляд, анализ этой концепции, данный Рандольфом Черчиллем более четверти века спустя. "Кажется, что в этой краткой дневниковой записи, - пишет он, - имеется по меньшей мере шесть неверных предположений. Чемберлен утверждает, что шесть несчастий обрушатся на нашу страну, если ему помешают срочно начать переговоры с Муссолини: 1) "...две диктаторские страны получат стимул для более тесного сближения". Хотя Чемберлен и настоял на своем и провел переговоры, тесное сближение этих стран произошло. 2) "...последние остатки независимости Австрии будут утрачены". Это случилось через двадцать два дня. 3) "...Балканские страны почувствуют себя вынужденными обратиться в сторону своих могущественных соседей". Они это сделали. 4) "...Чехословакия будет проглочена". Она была проглочена с помощью Чемберлена. 5) "...Франция должна будет или подчиниться гегемонии Германии, или воевать". Франция сделала и той другое. 6) "...в последнем случае мы почти наверняка будем втянуты в войну". Мы были втянуты". Таким образом, история опрокинула все основные посылки Чемберлена и его единомышленников. Но для этого потребовалось испытание их временем.
Нужно ясно представлять себе, что Иден тоже был за переговоры с итальянцами для тех же целей, то есть для целей "умиротворения". Но в отличие от Чемберлена он настаивал, чтобы Рим до открытия официальных переговоров (неофициальные уже велись, а разница между неофициальными и официальными переговорами не всегда очень велика) продемонстрировал свою готовность держать слово и выполнил данное ранее Лондону обещание относительно вывода так называемых итальянских "добровольцев" из Испании. Таким образом, расхождения между Чемберленом и Иденом касались сугубо тактического момента и не затрагивали стратегию политики Англии в отношении Италии. Однако оскорбительно-пренебрежительное отношение премьер-министра к своему министру иностранных дел, его демонстративное стремление осуществлять внешнеполитические акции за спиной последнего делали положение Идена невыносимым.
Дело осложнялось тем, что итальянцы знали, как относится Чемберлен к главе Форин оффис. Знали, ибо поручали копии всех важных документов, поступавших в английское посольство в Риме. Среди младших сотрудников посольства был один итальянец, который за крупное денежное вознаграждение поставлял министерству иностранных дел Италии ценнейшую информацию. Чиано не преувеличивал, когда заметил в дневнике: "Мы читаем все, что англичане посылают". Об этом успешном шпионаже англичане узнали только в 1944 году, но агент остался безнаказанным, поскольку он был итальянским подданным.
