Революционное самоубийство - Ньютон Хьюи Перси (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗

Однако вскоре я заметил, что Элдриджа было днем с огнем не отыскать, когда сроки выпуска газеты поджимали. Обычно мы использовали тактику «шокэбуку», чтобы заставить его писать и редактировать материалы. Казалось, что энтузиазм в нем просыпается, когда происходило что-нибудь сенсационное, например, перестрелка, или когда его не было в городе, или когда он попадал в тюрьму. После того, как в апреле 1968 года был убит Бобби Хаттон, а Элдриджа осудили и отправили в тюрьму Вакавиль, газета стала выходить регулярно — каждую неделю. Но, выйдя из тюрьмы, Элдридж взялся за старое и не стал работать в коллективе. Элдридж всегда был какой-то замкнутый, и лучше всего у него получалось работать в одиночку, когда он реализовывал собственные планы тем или другим способом. И газета от этого страдала.

Такое независимое поведение наносило партии ущерб. Было очень важно, чтобы мы работали все вместе, целиком и полностью отдаваясь делу, особенно когда мы брались за какой-либо проект. К примеру, мне бы хотелось, чтобы Элдридж беседовал с членами партии, в особенности с новичками и с молодежью. Беседовал на те же самые темы, которые он обсуждал с иппи (политическая радикальная группа, члены Международной партии молодежи), Партией за мир и свободу, политическими организациями радикально настроенной белой молодежи, а также со студентами в кампусах. Я питал глубокое уважение к способности глубоко проникать в суть вещей и к знаниям, которые Элдридж приобрел благодаря занятиям и чтению. Но когда я попытался уговорить его сделать из группы простых людей настоящих бойцов, он отказался. Он не обучил ни одной группы, не потратил сил ни на одну программу. Его постоянно можно было видеть выступавшим по радио и на телевидении. Элдриджу было все равно перед кем выступать, лишь бы аудитория восхищалась им, была очарована. И чем сильнее слушатели и зрители выражали свой восторг, тем лучше.

Элдридж неверно оценивал белое радикальное движение. Он играл на их отчужденности и поощрял молодых белых воспринимать себя как «плохих» негров, тем самым заставляя их еще дальше отходить от своего общества. В то же время он соблазнял молодых чернокожих позиционировать себя в качестве богемы, изгнанников из «Вавилона», где преобладал средний класс (Вавилон был поэтичной, но ошибочной метафорой: Вавилоном для Элдриджа стала сверхиндустриальная Америка). В результате в наших отношениях с общиной засквозило временное отчуждение, а белые радикалы в свою очередь еще больше погрузились в кризисное состояние, связанное с поисками самоопределения. Редкостная политическая и культурная шизофрения Кливера заразила нас всех, черных и белых. Была упущена возможность сделать так, чтобы молодежь той и другой расы в конкретной форме выразила присущие ей чувство единства и любви, значение которых огромно. Эту задачу все еще необходимо решать.

Мы с Бобби все-таки относились к люмпен-пролетариату негритянской общины, поэтому мы были на ножах с богемой и белыми радикалами. Но стоило Элдриджу появиться в партии, как вскоре он потащил нас на встречу с диггерами в Сан-Франциско. Встреча была назначена на их складе в Хейт-Эшбери. Оказавшись там, мы никак не могли понять, зачем мы туда пришли. Элдридж ничего нам не объяснил. На складе царил невероятный беспорядок. С трудом пробравшись через груды мусора, мы все-таки ухитрились поговорить с некоторыми диггерами. Как выяснилось, они хотели, чтобы мы обеспечивали им охрану. К ним приставали местные байкеры. Я даже поперхнулся, когда понял, о чем идет речь. Да какое право имели эти люди просить нас обеспечивать им защиту? Я сказал им самим заняться своей охраной.

Элдридж много времени проводил в Хейт-Эшбери и на Телеграф-авеню в Беркли; хотя мы избегали дальнейших контактов с диггерами, в скором времени мы стали привлекать хиппи и иппи в партию. Многие из них сидели на наркотиках. Мы с Бобби начинали как черные националисты и испытали влияние мусульман и Малькольма Икса. Поэтому мы держались подальше от скандалов, связанных с наркотиками. В отличие от Элдриджа никто из нас не отождествлял себя ни с людьми из Хейт-Эшбери, ни с людьми с Телеграф-авеню, и тем более мы не имели отношения к наркотикам.

Я отыскал Элдриджа для партии, потому что он побывал в тюрьме. При этом я считал, что он не был таким уж плохим только из-за того, что отсидел за решеткой. Но я заблуждался, доверяя Элдриджу и веря в него. Он нанес несколько серьезных ударов по партии. И дело было не только в том, что он распахивал наши двери для хиппи. Он мог бы помочь продвинуть вперед наши программы или повысить уровень нашей газеты, или вникать в дела бедняков общины, или создавать политический механизм. Но Элдридж не стал всем этим заниматься. Он лишь впустую рассуждал о «нанесении ударов» и запускал сенсационные мероприятия. В конечном счете, Элдридж жил в мире фантазий.

Время шло, и Элдридж все больше удалялся от нас, от идеологии и целей «Черных пантер». С нами происходили грандиозные события, события, угрожавшие самому нашему существованию. После каждой такой неудачи истинная позиция Элдриджа становилась все яснее и яснее, хотя долгое время я отказывался признавать или даже замечать правду.

Братья связаны между собой революционной любовью. Эту любовь мы питаем друг к другу, эта любовь выковалась из верности и доверия. Этот элемент партии «Черная пантера» не может быть уничтожен. И все-таки, в конечном итоге, Элдридж предал эту любовь и обязательства, причем в такой форме, которая казалась мне невозможной.

19. Дензил Доуэлл

Северный Ричмонд — это негритянская община, где проживает около девяти тысячи жителей. Находится к северо-западу от города Ричмонда. Община возникла во время Второй мировой войны. Тогда на этой территории обретали временное пристанище негры вроде моего отца. Они приезжали с Юга и работали на верфях. Главным работодателем в ту пору «Кайзер Индастриз». Эта компания несла ответственность за создание общины. Предполагалось, что прибывшие из южных штатов работники-негры отправятся обратно, после того как в их услугах отпадет необходимость. Но Юг мало что мог предложить, к тому же у людей были свои планы. Они остались, однако Истеблишмент нашел способы их наказать. Большая часть населения Северного Ричмонда лишена городской собственности, причем это было сделано обманным путем. Людей также оставили без помощи общественных организаций, за исключением организаций округа Контра-Коста. Во главе многих из этих организаций стоят расисты, а они не желают видеть у себя под носом черных. Из-за этого немало народа в Северном Ричмонде прозябает в нищете и терпит нужду.

С одной стороны общину окружает гигантская мусорная свалка, где обитает множество крыс. С другой стороны находится нефтеперегонные заводы компании «Стэндарт Оил» — различные отходы и вредный дым попадают отсюда прямо на территорию общины. Порой бывает трудно сделать вдох и не закашляться при этом. Промышленные потребности района, очевидно, более важны, чем человеческие нужды. В Северный Ричмонд ведут всего лишь две-три дороги, и каждая из них пересекается с железнодорожными путями. Поэтому в чрезвычайной ситуации жителям очень сложно выбраться из общины: приходится сидеть в машине и ждать, пока пройду товарные поезда. Кроме того, ограниченный въезд в общину позволяет полицейским наглухо перекрывать территорию в любое время, когда им вздумается, чем они нередко и пользуются.

Приблизительно половина населения Северного Ричмонда приходится на детей и молодежь в возрасте до девятнадцати лет. Этот факт рождает особые проблемы, связанные с образованием и проведением молодежных программ, поскольку огромная потребность возникает именно в указанных социальных функциях. Большое количество подростков выходит из средней школы такими же неграмотными, каким выпустили оттуда меня. Им предстоит стать отбросами общества. Недавно, в 1971 году, на средства местного населения было построено несколько новых детских площадок. На одной из них дети не смогли играть: повылезавшие со свалки и протекавшего поблизости ручья крысы просто затерроризировали их. Репортажи сан-францисской газеты «Кроникл» ясно очертили позицию городских властей. По мнению последних, крысы чувствовали себя в общине, как дома, потому что местные жители так хотели. Северный Ричмонд ничем не отличается от многочисленных негритянских общин Калифорнии и Соединенных Штатов в целом. Отрезанных от остального мира, погруженных в невежество, забытых всеми людей в этих общинах держат в состоянии подчинения. Особенно преуспела в этом полиция, которая обращается с общинами, будто с колониями.