Вместе! Джон Леннон и его время - Винер Джон (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Майк объявил, что среди гостей передачи будет Ралф Нейдер [Лидер движения за права потребителей в США] .
Джон сказал:
– Это человек, который подает нам всем пример. Он делает реальное дело. Сегодня я его спросил: «Когда вы выставите свою кандидатуру на президентских выборах? Йоко может стать у вас министром мира, а я - министром музыки».
Зрители в телестудии встретили эти слова ненатуральным смехом и зааплодировали.
Впервые с Джоном и Йоко выступала группа «Элефантс мемори» - они исполнили песню «Это так трудно» с альбома «Вообрази себе». Потом Стью Алберт говорил мне: «Джон выбрал этот ансамбль из-за того, что в их составе был саксофон и их звучание сильно отличалось от «Битлз». Джон считал, что Маккартни и его группа «Уингз» слишком откровенно имитировали звучание «Битлз».
Йоко предложила вниманию публики свой проект: «Каждый день звоните незнакомому человеку и говорите: «Я вас люблю - передайте это сообщение дальше». К концу года очень многие получат толику вашей любви. На свете так много одиноких, и мы должны уверить их, что все мы связаны тесными узами». Дуглас решил попробовать. Йоко наугад набрала номер. Трубку сняла женщина, и Йоко ей сказала: «Говорит Йоко. Я люблю вас. Пожалуйста, передайте это сообщение дальше». Зрители захихикали, сочувствуя женщине на другом конце провода. Та помолчала и певучим голосом произнесла: «Хорошо» - и повесила трубку…
Во вторник передача началась песней Ринго «С маленькой помощью моих друзей», которую спел Майк Дуглас. Потом показали кусочек фильма «Вообрази себе», где Джон исполнял песню «О, моя любовь». Йоко представила свою гостью - кинорежиссера Барбару Лоден, жену Элиа Казана. Они обсуждали судьбы женщин, бывших замужем за знаменитыми людьми.
Настал черед Джерри Рубина. Дуглас представил его такими словами:
– Честно говоря, я отношусь к этому молодому человеку довольно отрицательно, но Джон настоял, чтобы его пригласили к нам на передачу.
– И Йоко! - вставила Йоко.
– Да, Джон и Йоко. Скажите, почему вы его пригласили?
Джон сказал:
– Когда мы шли знакомиться с Эбби и Джерри, мы очень нервничали. Я все говорил себе: «Смотрите, осторожнее с этими ребятами, они же террористы-бомбометатели!» Но мы оба были приятно удивлены. Они оказались совсем не такими, как о них пишут в газетах… И мы подумали: надо дать этому человеку возможность показать, что он собой представляет на самом деле, что думает, каковы его взгляды на будущее. Ведь он лидер «новых левых»!
Зрители аплодисментами приветствовали появление Рубина. Он заявил:
– Никсон автоматизировал войну во Вьетнаме - и теперь людей там убивают машины. Он создал в стране такие условия, что в тюрьме «Аттика» убили сорок три человека, в Кентском университете убили четверых!
Джон начал задавать ему вопросы:
– Что собой представляет движение? Умерло ли оно, а если нет, то в чем его отличие сегодня от, скажем, движения четырехлетней давности?
Рубин отвечал торопливо и нервно:
– Движение - это… я надеюсь, все сейчас смотрят телевизор. Движению нельзя дать строгое определение.
Начало было неудачным.
– Движение - это черные, которые сидят в тюрьмах. Я знаю, они сейчас смотрят эту передачу, потому что, когда я сидел, мы тоже смотрели телик. Движение - это студенты, это все, кто знает, что наша страна является капиталистической страной и по самой своей природе является обществом угнетения и пытается подчинить своему влиянию весь мир. Летом я был в Чили и видел, как наша страна подчинила себе экономику Чили. А изменилось наше движение в том смысле, что наша риторика стала спокойнее, потому что нас подвергают таким репрессиям, что всякий, кто хоть что-то сделает, может быть арестован, посажен за решетку, убит.
Дуглас не мог сдержать гнева:
– Но ведь это единственная страна в мире, где с экрана телевизора можно говорить подобные вещи!
Рубин ответил:
– Я провел пять лет в тюрьме за то, что говорил подобные вещи. Так что это неправда.
Дуглас вернулся к заранее заготовленным вопросам:
– Говорят, вы выступаете против наркотиков. Вы не хотите остановиться на этом поподробнее?
Джон подсказал Рубину: «Героин».
Рубин подхватил:
– Нет, я не против наркотиков, я только против героина. В аудитории раздались смешки и хлопки.
– Как доказала правительственная комиссия, - продолжал Рубин, - полиция поощряет торговлю героином. Героин используется против чернокожих и против белой молодежи.
Джон поддержал его:
– Героин - убийца.
Рубин продолжал:
– Подростки принимают «угнетающие» наркотики и героин, потому что у них нет будущего в этой стране, потому что они уже не надеются что-либо изменить здесь, они не находят себе места в нормальной общественной жизни, где они могли бы проявить свои способности и встать на ноги, и как революционное движение мы должны создать альтернативу этому отчаянному положению вещей.
Джон задал еще один вопрос:
– Несколько лет назад ты заявлял: «Не голосуйте. Участие в выборах бесполезно». Мне тоже так казалось, и сам я никогда не голосовал. А теперь ты говоришь: «Все на избирательные участки!» Мне этот призыв не кажется радикальным. Что изменилось за эти два года?
– Теперь голосуют с восемнадцати лет. Мы считаем, что молодежь должна участвовать в выборах единым блоком - как женщины. Нам надо изгнать Никсона из Белого дома. Нам надо покончить с этой автоматизированной войной во Вьетнаме. Нам надо кончать с отчаянным положением вещей…
Тут зазвучала музыкальная заставка передачи и заглушила последние слова Рубина - это означало, что режиссер решил прервать шоу рекламной вставкой.
– Эй, погодите секунду! - крикнул Рубин.
– Мы скоро вернемся! - заорал Дуглас.
Когда шоу возобновилось, Рубину позволили закончить мысль, но не критиковать лично Никсона. Он ловко вывернулся:
– Мы должны участвовать в выборах. Мы сможем стать мощной силой, если будем голосовать вместе. Мы не должны голосовать за тех кандидатов, которые не требуют вывести войска из Вьетнама. Мы должны пойти на оба съезда - в Майами и в Сан-Диего и выразить свои взгляды ненасильственными средствами.
Джон повторил:
– Ненасильственными.
Рубин продолжал:
– А если мы поступим иначе, нас просто убьют. В такой уж стране мы живем.
Аудитория ответила ему гулом неодобрения. Дуглас перехватил инициативу.
– Да вы же сами не верите в то, что говорите, - сказал он по-отечески печальным тоном.
Рубин возразил:
– Кентский университет! Кентский университет! - но он и сам понял, что перегнул палку.
Джон попытался спасти положение:
– Слушайте, у каждого может быть собственное мнение… Что бы ни происходило в мире, мы за все в ответе.
Дуглас схватился за спасительную банальность:
– Вот вы все говорите о том, что вам не нравится. А вы можете сказать что-нибудь хорошее о нашей стране?
Рубин:
– Хорошее - это люди нашей страны, которые ждут перемен.
Дуглас:
– И это все?
– Система насквозь прогнила. Но дети Америки хотят изменить свою страну. И это прекрасно.
Джон подхватил:
– Немедленно!
Зрители отреагировали с энтузиазмом и зааплодировали. Настроение у этой аудитории менялось очень быстро. Дуглас продолжал подначивать Рубина:
– Почему вы так озлоблены на страну, которая позволяет вам появляться на национальном телевидении и говорить такие вещи? - В его голосе послышалась нотка самодовольства.
– Потому что я вижу, как она поступает с индейцами, черными, вьетнамцами, и я знаю, что она может сделать со мной за мои разговоры.
Джон почувствовал, что Рубин опять зашел слишком далеко.
– Ты ведь участвуешь в этом шоу, - подсказал он, - только потому, что веришь в американцев.
Джон показал себя молодцом, и Рубин ухватился за протянутый ему спасательный круг:
– Да, мы очень верим в людей этой страны.
– Кстати, о доверии, - продолжал Дуглас. - Разве вы не утверждали в своей книге «Мы - везде», что не доверяете никому, кто не сидел за решеткой? Вы доверяете Джону и Йоко? Они же не сидели за решеткой! - Дуглас вообразил, что Рубин окончательно уничтожен.
